Диссертация (1136326), страница 31
Текст из файла (страница 31)
Набор функций,186выполняемых доминантными партиями, более узок по сравнению спартиями в конкурентных политических режимах, особенно в том, чтокасается связей между партией и обществом, однако и их роль вполитической системе своих стран весьма значима.Подобные результаты не дают статистически полной картины,поэтому было бы некорректно утверждать, что успешное становлениепартий и формирование – в том или ином виде – партийных системявляется универсальным трендом в политическом развитии во всеммире. За пределами нашей выборки намеренно осталось значительноечисло авторитарных режимов и (или) государств с низким уровнемсоциально-экономического развития.
Тем не менее наш анализпозволяет сделать два теоретически значимых вывода.Во-первых, в странах, достигших определенного порога вуровнесоциально-экономическогоразвития223,появлениеполитических партий и партийных систем является преобладающимтрендом:универсальнымвслучаеотносительноуспешнойдемократизации, и частичным даже для гибридных и авторитарныхрежимов.Во-вторых, в современный период, особенно после окончанияхолодной войны и распада СССР, системные трансформации вобществах различного типа чаще приводят к становлению либопротодемократического режима, либо режима с доминантной партией,чем режимов иных типов, в которых институт партий не востребован.Второй вывод подкрепляется исследованием однопартийныхсистем, авторы которого рассчитали статистику трансформацийОпределение количественных параметров этого порога не входит в задачи настоящейработы.
Из многочисленных исследований на эту тему, мы считаем оптимальным общийметодологический подход, изложенный в известной статье: Przeworski A., Limongi F.Modernization: Theories and Facts // World Politics. 1997. Vol. 49. № 2. P. 155–183.223187политических режимов224. Эти расчеты свидетельствуют, что впоследние десятилетия в случае политической трансформациимногопартийность возникает в 83 % кейсов (см.
табл. 10).Таблица 108,4 %8,2 % 5,2 %0 %26,2 % 57 %Демократия17 %партияДоминант«Холоднаявойна», 2,3 %1965–1988 гг.После«холодной 3,6 %войны»,1989–2006гг.Военный5,2 % 28 %МонархияАнархияПериодОдна партияДолгосрочные тренды смены режимов (итоги транзитов)40 %Вместе с тем, в последние десятилетия в научном дискурсешироко распространилось мнение о снижении роли и влиянияполитических партий как института, причем эта роль ставится подсомнение по разным основаниям.
Речь идет не только о снижениимассовости партий и ослаблении роли «партийных машин» – этифеноменынаблюдаютсяуженесколькодесятилетий,ииххарактеристика лучше всего обозначена в названии статьи Ф.Шмиттера: «Партии – уже не то, что раньше»225. Ослабление партийвидится и в снижении идеологической составляющей их программ, ивусиленииэлекторалистскихтенденций,ивсниженииихспособности мобилизовать явку на выборы. Уже два десятилетия224Magaloni B., Kricheli R. Op. cit. P.134.Schmitter P. Parties Are Not What They Once Were // Political Parties and Democracy / Ed.by Larry Diamond and Richard Gunther. Baltimore: John Hopkins University Press, 2001.
P.67–89.225188назад появилась теория «картельных партий»226, поставившая подсомнение способность партий выполнять одну из их главных функций– связь между властью и обществом, а тем самым – принциппредставительства интересов граждан. В более поздней работе одиниз авторов теории «картельных партий», указывая на снижение явкина выборы, растущую волатильность предпочтений избирателей,размывание традиционных электоратов и монотонное снижениечисленности партий, приходит к выводу, что «в Западной Европе, авозможно – и во всех развитых демократиях, граждане направляютсяна выход с национальной политической арены»227.К этому добавляются аргументы о размывании монополиитрадиционных партий на политическое представительство интересов ворганах власти.Это «размывание»имеет несколько разныхтрактовок.
Первая из них – концепция исследователя Б. Манена опереходе от «партийной» к «аудиторной» демократии228, т.е.принципиальноболеевысокомвлияниисредствмассовойкоммуникации на политический процесс. Вторая трактовка обращаетвнимание на повышение роли социальных и иных общественныхдвижение на агрегацию и отстаивание общественных интересов иопосредованно - на принятие политических решений. Так, Ч.Тиллиописываетобщественныедвижениякакформуколлективныхдействий, становящихся формой участия граждан в политикепосредством общественных кампаний и иных массовых акций229.Э.Гидденс уподобляет общественные движения партиям в томсмысле, что они представляют собой коллективные действия ради226Katz R., Mair P. Changing models of party organization and party democracy.
Theemergence of the cartel party // Party politics. 1995. Vol. 1. № 1. P. 5–28227Mair P. Democracy Beyond Parties: Discussion Paper, Centre for the Study of Democracy,University of California. Irvine, 2005. P. 7.228Манен Б. Указ. соч. C. 271.229Tilly С. Social Movements, 1768—2004, Boulder, CO, Paradigm Publishers, 2004189достижения общих для своих участников целей.230. Не вступая в спорс этими аргументами, оговорим, что в настоящем исследовании мырассматриваемтолькотеполитическиеобъединения(партии,коалиции), которые принимают участие в выборах, поскольку нашисследовательскийинструментарийвомногомпостроеннаэлекторальной статистики.
Впрочем, некоторые «новые партии»,например «зеленые» или испанское движение «Подемос» тоженачинали свою политическую деятельность как движения, а непартии.Но даже в электоральном поле стиль отношений политиков собществом претерпевает изменения. С одной стороны, партии«постиндустриальной» эпохи (как «новые левые», так и «новыеправые») и по организации, и по коммуникации с населением ведутсебяподчеркнуто«антипартийно»,бросаявызовпартийномуистеблишменту и привычному электоральному поведению граждан.
Сподобными«антипартийными»электоральнымимессиджамивыступают и некоторые видные политические лидеры, фактическипридавая своим базам поддержки персоналистский характер; вкачестве примеров выше упоминались С. Берлускони в Италии илатиноамериканские президенты А. Фухимори (Перу), Ф.
Коллора иФ. Кардозо в Бразилии, Р. Кальдера и У. Чавеса в Венесуэле (см.Главу 1). С другой стороны, в ряде «старых демократий»возрождаетсяпрактикауспешныхвыступленийнавыборахнезависимых, беспартийных кандидатов.Широкое распространение дееспособных партийных систем запределами Западной Европы и Северной Америки приносит новыеподтверждения тезиса об институциональной деградации партий. КакГидденс Э. Социология / Пер.
с англ.; науч. ред. В. А. Ядов; общ. ред. Л. С. Гурьевой,Л. Н. Посилевича. — М.: Эдиториал УРСС, 1999230190показано в главе 2, многие из партий и партийных систем,сложившихся в последние десятилетия (особенно в Центральной иЮго-ВосточнойЕвропеиЛатинскойАмерике),отличаютсянесовершенством в институциональном устройстве, более высокойволатильностью, менее развитой системой связи с обществом. В этихстранах также получили распространение феномены «антипартийныхпартий», персонализации политики.Всеэтиаргументы основаны на реальныхтенденциях,развивающихся во всех или их многих партийных системах, и этитенденциидействительно«определенногостиляразмываютполитическогопартиикаксубъектапредставительствадавнопрошедших дней»231.
Однако их следует рассматривать в контекстеменяющихся условий, в которых действуют партии. Речь идет как обобъективныхусловияхкоммуникации,–современныхусложняющейсясредствахсистемемассовойгосударственногоуправления, так и субъективных – описанных выше сдвигах в системеценностей и общественном запросе к политикам. Еще один параметр –распространение реально действующих партийных систем за пределытрадиционного ареала Западной Европы и Северной Америки имассовое появление как конкурентных, так и доминантных партийныхсистемнаконтинуумдругихразныхконтинентах,типовпартийчтовсущественноразныхрасширяетисторическихиполитических условиях.231Dalton R., Farrell D., McAllister I.
Political Parties & Democratic Linkage. Oxford: OxfordUniversity Press, 2011. P. 20.1913.2.Изменениеструктурыобщественно-политическихразмежеваний и эволюция партийных системКак упоминалось в главе 1 при описании общественнополитических размежеваний и типологии партийных систем, спереходом западноевропейских и североамериканских стран кпостиндустриальнойполитическихфазеразмежеваний«постиндустриального»структуреразвитияэтихфактора.размежеванийвонВструктурестранобщественно-повысиласьописаннойприсутствуетрольА.Лейпхартомподназванием«постматериалистический» и характеризуется такими составляющимикаккачествожизни,экологическиепроблемыипроблемысамовыражения и раскрытия творческого потенциала232.В первую очередь повестку дня выборов дополняют следующиеновыетемы:(1)экологическиепроблемы:ототношениякиспользованию атомной энергетики до более широкой – выборамежду ростом промышленного потенциала и соблюдением жесткихприродоохранных стандартов; (2) проблемы, порожденные массовойиммиграцией из стран третьего мира, включая их социальноэкономические последствия, дилеммы «мультикультурализма» и т.
п.;(3) моральные проблемы, включая темы, связанные с толерантностью,семьей, сексуальными отношениями; (4) для Европы – темпы исодержание интеграции в рамках ЕС, «справа» критикуемой заослабление национального суверенитета и засилие «евробюрократии»,«слева» (в последние годы) – за принуждение к бюджетной экономии.А.Лейпхартом в конце ХХ века была описана лишь начальнаяфаза этого процесса, получившего с тех пор дальнейшее развитие.232Lijphart A. Patterns of Democracy: Government Forms and Performance in Thirty-SixCountries. New Heaven: Yale University Press, 1999 pp.80-81192Характерно, что в своем анализе он признает постматериалистическоеразмежевание значимым лишь для четырех стран из тридцати шести.Знаковым явлением, акцентировавшим эти перемены, стал распадтрадиционных для Европы политических субкультур, один изключевыхводоразделовмеждукоторымипроходилмеждурелигиозными и светски настроенными сегментами граждан.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
