Диссертация (1136292), страница 16
Текст из файла (страница 16)
вчесть Татьяны Владимировны Цивьян. М., 2007. С. 137.201Благодарение всевышнему за Спасение царя. М., 1866. С. 3. Это выражение также помещено на обложкуброшюры.202Попов Н. 10–е апреля в единоверческом монастыре // Московские ведомости. 1866. № 80. С. 3.203Освобождение крестьян в России и польское восстание // Колокол. 1865. № 195. С. 1602; W. Каракозов, царь ипублика // Колокол.
1866. № 224. С. 1829.204Правительственные реформы // Народное дело. 1868. № 1. С. 8. Огарёв Н.П. Комиссия для составленияположения о крестьянах // Колокол. 1859. № 51. С. 418.205Герцен А.И. К нашим // Собрание сочинений: в 30 т. М., 1957. Т. 12. С. 297. См. также: Его же.
Выстрелы, раныи убийства (Константин Николаевич, Лидерс, Арнгольдт и пр.) // Собрание сочинений: в 30 т. Т. 16. С. 206, 208.Герцен, очевидно, был знаком также с другим важным текстом 1848 г., вдохновленным манифестом Николая.19751революционеры цитировали Николая, чтобы придать мобилизующий и революционный эффектсвоему подложному царскому манифесту, который распространялся в Поволжье в 1863 г. Еготекст был перепечатан в «Колоколе»206.Манифест остался в памяти не только своим заключением, долгое время сохранялосьвлияние некоторых выраженных в нем идей.
Среди них можно отметить, представление о том,что противодействие революции является личным делом монарха, а не нации или множестваподданных. В воззвании Николая местоимения во множественном числе написаны с прописнойбуквы, так как они относились к монарху лично. Автор использовал множественное числоотнюдь не для обозначения коллективных «нас», от лица которых мог бы быть написан текст,он имел в виду величальное «Мы» для обозначения лично себя: «По заветному примеруПравославных Наших предков, призвав в помощь Бога Всемогущего, Мы готовы встретитьврагов Наших, где бы они ни предстали, и, не щадя Себя, будем, в неразрывном союзес Святою Нашей Русью, защищать честь имени Русского и неприкосновенность пределовНаших»207.
В манифесте подданные были представлены не как активные участники, а скореекак свидетели, того, как император по завету своих венценосных предков борется со своимиличными врагами – революционными силами: союзами заговорщиков и республиканскимиправительствами Западной Европы.При Александре II постепенно формировалось представление о гражданской нации, како множестве индивидов равных между собой и обладающих гражданскими правами, которыеучаствуют в самоуправлении 208 . Однако идея личной борьбы монарха против революции неисчезла. Например, В.А. Долгоруков, главноуправляющий Третьего отделения в ежегодномотчете монарху, отводя себе и своему ведомству парадоксально скромную роль, писал, чтореволюция может быть побеждена только самим Александром: «Много предстоит ВашемуИмператорскому Величеству забот и трудов.
При помощи Провидения и юной силе России ВыЯзвительная аллюзия на стихотворение В.А. Жуковского «Русский великан» содержится в его «О развитииреволюционных идей в России». Его же. О развитии революционных идей в России // Собрание сочинений: в 30 т.М., 1954. Т. 7.
С. 255–256.206Герцен А.И. Волжский манифест и Россия в осадном положении // Собрание сочинений: в 30 т. М., 1959. Т. 17.С. 199. Текст манифеста см.: Его же. Полное собрание сочинений и писем: в 22 т. Пг., 1920. Т. 16. С. 333–334;Волжский манифест и Россия в осадном положении // Колокол. 1863. № 166. С. 1372. Герцен подразумевал, чтоманифест был издан «Землей и волей». И.М. Белявская доказывала, что этот манифест не имел никакогоотношения к этой организации и был составлен и распространен агентом польского Центрального национальногокомитета И.
Каневичем. Белявская И.М. А.И. Герцен и польское национально–освободительное движение 60–хгодов XIX века. М., 1954. С. 186–187.207Манифест 14 марта «О событиях в Западной Европе» // Полное собрание законов Российской империи.Собрание 2–е. Т. 23. № 22087. С. 182.208Глава 8. Дилемма стабильности и прогресса: империя и реформы, XIX век.
Часть 2. Проектированиенациональной империи // Ab Imperio. 2015. № 3. С. 179.52можете восторжествовать над замышляемыми в Отечестве нашем переворотами, но предвидетьих необходимо и указать на оныя я поставил себе священной обязанностью»209.В 1863 г. восставшие поляки определялись подателями патриотических адресов какреволюционеры, которые «замышляют против покорности Твоему Царскому Величеству» 210 .Молебны, речи и адреса, ставшие приметой патриотической волны 1863 г., были проявлениемсамостоятельности подданных, но вместе с тем они являлись воззваниями к Богу и монарху, ане к собственным силам обращающихся.
Так, участники молебна, проведенного в одном измосковских соборов в апреле 1863 г., как пишет корреспондент «Московских ведомостей»,«положили в сердце своем вознести теплые молитвы Подателю всех благ, дабы Он даровалсилу и крепость нашему возлюбленному монарху (…) и ниспослал помощь на пресечение техвнутренних, домашних смут, которые подняты нашими собратами-Поляками»211.Нельзя сказать, что для левых авторов, в частности Герцена и Бакунина, монархическиймиф о революции был исключительно предметом отрицания или иронии.
В некоторых случаях,в определенном смысле они сами прибегали к нему. Например, в представлениях Герцена иБакунина рубежа 1850-1860-х Александр II был монархом – народным трибуном. Революция,признавали они, была во многом личным делом императора, только они призывали его небороться, а возглавить ее212.Для «революции» была характерна не только подвижность, но и неизменнаярасплывчатость. Левые часто расширительно понимали «революцию», потому что она былацентральным пунктом их историософии, и важной частью политической программы,консерваторы поступали так по другим причинам.
«Революция» была действенныминструментом обвинения, сила и удобство которого приводили к тому, что его использовалидаже в случаях, которые плохо подходили для этого. «Революция» обладала во многихконтекстах устойчивой негативной коннотацией, поэтому обвинение в причастности к ней,будучи довольно действенным, использовалось тогда, когда это было не вполне уместно.Например, «революцией» называли записку Погодина о современном положении России,благонамеренность которой доказывалась тем, что ее читал и в целом одобрил сам Николай I.Грановский в одном из писем делился впечатлениями от публичного чтения автором своейзаписки: «Вообще, наша публика более боится гласности, нежели 3-е отделение.
Погодин читалсвое последнее письмо у Урусовых, а дамы с трепетом говорят: cela sent la révolution [фр. этоНравственно–политическое обозрение за 1860 г. // Россия под надзором (1827–1869). Отчеты III отделения /сост. М.В. Сидорова, Е.И. Щербакова. М., 2002. С. 528.210От временно–обязанных крестьян Крестецкого уезда // Московские ведомости. 1863. № 98.
С. 2.211А. Письмо в редакцию // Московские ведомости. 1863. № 94. С. 3.212См. параграф Революция и реформа.20953пахнет революцией]»213. Задача облегчалась тем, что все революционное было тайным, поэтомучтобы доказать правомерность обвинения, говорящие иногда прибегали к указанию на скрытыйи конспиративный характер деятельности революционеров.Широкий историософский взгляд на действительность, навеянный, возможно, чтениемГегеляинекоторыхнемецкихклассическихфилософов,характерныйдлямногихинтеллектуалов XIX в., необычным образом сочетался с консервативным взглядом нареволюции.Подозрительностьконсерваторов,стремившихсяувидетьреволюционныетенденции в любом отклонении от привычного порядка в моде, литературе или, например, вбытовом поведении человека, походила на философское стремление левых авторов увидетьпроявление принципа революции в повседневных мелочах и текущих общественнополитических событиях.Как бы то ни было, по мнению критиков правительства «слева», власти гипостазировалиреволюционные угрозы.
Тенденция усматривать революционные тенденции в самыхбезобидныхпроявленияхобщественнойжизнинеоднократностановиласьпредметомобсуждения издателей и корреспондентов «Колокола». Герцен писал, что правительство подчасвидит в обычном недовольстве крестьян своими помещиками и жалобах на них чиновникам«бунт на коленях»214. По его утверждению, крестьяне, участвующие в подобных «бунтах», насамом деле ограничивались тем, что переставали «исполнять крестьянские работы и неслушают приказаний своих вотчинных начальников, назначаемых помещиком» 215 . Сходнымобразом отзывался об этой практике властей Огарёв: «когда народ взывает к правительству оспасении, т.
е. о правосудии, чиновничество торопится показать правительству что это бунт – иправительство наказывает народ»216.Сходная практика, по мнению издателей «Колокола», складывалась и в общественнойжизни: власти за вольномыслие «честных людей называют либералами и бунтовщиками»217. Втом же духе писал один из анонимных корреспондентов газеты: «У нас, с давних пор, каждоевыражение неудовольствия всякий громкий разговор называют восстанием, бунтом»218. Эта жеточка зрения присутствовала в революционных прокламациях, авторы которых (в данномслучае Огарёв или Нечаев) хотели доказать свою благонамеренность, обращаясь к«православному народу»: «Царь да вельможи по тюрьмам сажают и в каторгу ссылают, аГрановский Т.Н.
Письмо К.Д. Кавелину 2 октября 1855 г. // Публичные чтения. Статьи. Письма. / сост. А.А.Левандовский, Д.А. Цыганков. М., 2010. С. 430.214Герцен А.И. Сечь или не сечь мужика? // Собрание сочинений: в 30 т. Т. 13. С. 106.215Прокламация губернатора П. Новосильцова и воз розог // Колокол. 1858. № 10. С. 75.216Огарёв Н.П. Русские вопросы. Преобразование Чиновничества // Колокол. 1858. № 12. С.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
