Диссертация (1136137), страница 33
Текст из файла (страница 33)
Особенно для паттерна 2 верно то, что сами избиратели начинаютвоспринимать выборы, в сущности, как механизм, посредством которогорешается, кому из политиков позволить извлекать ренту (отсюда – ихполитическая пассивность и пессимизм – то, что мы назвали ранее«толерантностью к оппортунизму»). При этом сами выборы могут все еще бытьчестными и конкурентными. Данная картина в целом согласуется с тем, что237O'Donnell G. Delegative Democracy // Journal of Democracy.
– 1994. – Vol. 5, № 1. – P. 55-69.178Томас Карозерс описал как «бесплодный плюрализм» (feckless pluralism):гражданеслабововлеченывполитику,всеполитическиеакторывоспринимаются как коррумпированные и неэффективные, их смена у власти неимеет реальных последствий для основных сфер жизни общества 238. Оченьпохожееположениеделфигурируетподназванием«равновесиясоревновательного захвата [государства]» у Эндрю Барнса: «…страна наблюдаетпарад захватчиков [государства. – прим. И.Л.], что в конечном итоге порождаетсистему, где ни одной конкретной группе не удалось захватить государство, ногде оно так и не стало нейтральным.
<…> …вероятный среднесрочный исход –генерализованная коррупция без какой-либо доминирующей группы»239. Нашатеоретико-игровая модель придает термину «равновесие» из характеристикиЭ.Барнса точный смысл. Э.Барнс отдельно подчеркивает, что такая система неоснована на клиентелизме, поскольку «захватчики государства» не имеютобязательств перераспределять ренту своим сторонникам240. Это полностьюсоответствует и нашим выводам241.Наконец, паттерн 3, предполагающий распространенные клиентелистскиепрактики, хорошо известен; он может легко сочетаться с достаточно честными иконкурентными выборами, как это показывают, например, кейсы Италии,Японии или Индии.
Смысл выборов с точки зрения избирателей, участующих в238Carothers T. Op. cit. P. 10-11.Barnes A. Extricating the State: The Move to Competitive Capture in Post-Communist Bulgaria // Europe-AsiaStudeis. – 2007. – Vol. 59, № 1. – P. 73-74.240Ibid. P.
92.241Еще одну похожую картину посткоммунистической политики нарисовал Венелин Ганев: «Алчные элитыпредпочитали действовать в темноте [извлекая ренту благодаря своему доступу к властным позициям. – прим.И.Л.], они не желали быть замеченными и не имели никаких серьезных стимулов к подрыву электоральныхпроцедур и многопартийной политики» (Ganev V.
Post-Communism as an Episode of State Building: A ReverseTillyan Perspective // Communist and Post-Communist Studies. – 2005. – Vol. 38. – P. 440). Наконец, эксплуатациюгосударства как особую форму оппортунистического пребывания у власти, совместимую с политическойконкуренцией, рассматривает А.Гжимала-Буссе: Grzymala-Busse A. Beyond Clientelism: Incumbent State Captureand State Formation // Comparative Political Studies.
– 2008. – Vol. 41, № 4/5. – P. 640.239179клиентелистских связях, здесь состоит в поддержании уже установленныхпотоков распределения ренты.Из этих рассуждений следует по меньшей мере два важных вывода. Вопервых,нашатеоретическаяперспективафактическипозволяетэндогенизировать три синдрома режимов из «серой зоны» 242: сочетание чертдемократической политики с прочими чертами, которые едва ли согласуются спринципами либеральной демократии; все эти синдромы («делегативнаядемократия», «бесплодный плюрализм», клиентелизм) могут рассматриватьсякакспецифическиеследствияипроявленияэндогенныхограниченийдемократизации.Во-вторых, очень важно следующее наблюдение как таковое: выборымогут быть честными и конкурентными, то есть в целом соответствоватьдемократическим принципам по формальным критериям, но их смысл можетбыть разным: а) дисциплинирование политиков, представляющих интересыэлектората, в случае «полноценной» либеральной демократии; б) делегированиевласти со слабой горизонтальной подотчетностью в случае синдрома«делегативной демократии» (теоретически этот концепт с необходимымипоправками можно распространить и на парламентские выборы, если в нихучаствуют «антипартийные» партии); в) решение о том, кому позволитьизвлекать ренту в случае синдрома «бесплодного плюрализма»; г) поддержаниепотоков распределения ренты в случае синдрома клиентелизма.
«Смысл»демократических выборов243 есть материя гораздо более тонкая, чем ихсоответствие формальным демократическим принципам, но от этого смысла вомногом и зависит «форма» демократии и реальный смысл связей междуполитиками и избирателями. «Форма» демократии может меняться без каких-242243Carothers T. Op. cit.Для разных органов власти «смысл» демократических выборов может быть разным в один и тот же период.180либо изменений в области законодательства, если трансформируется «смысл»выборов.
«Эрозия» демократии может происходить незаметно – именно вплоскости метаморфоз этого «смысла». Идея об изменчивости «смысла»демократических выборов может также пролить свет на тезис Г.О’Доннелла о«двух транзитах»: первый заключается в установлении демократическихинститутов как таковых, второй – в консолидации демократического режима 244;«смысл» демократических выборов относится, очевидно, ко «второму» транзиту.Как замечал Г.О’Доннелл, успех «первого» транзита не является гарантиейуспеха «второго»245. Почти весь наш предшествующий анализ может бытьвоспринят как развитие и конкретизация этой идеи.Наконец, в-третьих, кажется важным сам факт выделения разных «форм»неконсолидированной,«неполноценной» демократии,потому чтотакоевыделение является плодотворной аналитической альтернативой простомуразличению «градаций» демократии, которое принято проводить в связи синдексами демократичности.
«Формы» неконсолидированной демократиипозволяют глубже понять сущность режимов, формирующихся в «серой зоне».Они также могут быть отделены от «гибридных» режимов, если под последнимиподразумеваютсяавторитарныережимы,«маскирующиеся»поддемократические: в последних имеются недостатки в плоскости формальныхдемократических практик даже на фундаментальном уровне, в то время как впервых, как мы уже указывали, формальные демократические практики могутсоблюдаться достаточно хорошо, но «буква» либеральной демократии не всегдасовпадает с ее «духом».***244245O'Donnell G. Delegative Democracy // Journal of Democracy. – 1994. – Vol.
5, № 1. – P. 56.Ibid.181Данная диссертация оставляет гораздо больше вопросов, чем ответов: и вплоскости дальнейшей теоретической разработки ключевых идей, и в плоскостиих эмпирической проверки. Вот лишь некоторые из широких направлений дляпоследующих исследований: болееглубокоепрояснениеобстоятельств,позволяющих успешнопреодолевать эндогенные ограничения демократизации; рассмотрениесоотносятсятого,скакэндогенныедругимиограниченияфакторами,демократизациипрепятствующимииблагоприятствующими демократизации; повышение реалистичности теоретических моделей через ослаблениенаиболее жестких допущений; проведение более глубокого эмпирического анализа, в частности – с цельюконтроля на факторы, детерминирующие волатильность предпочтенийизбирателей наряду с клиентелизмом, а также case studies для болееполного отражения релевантного контекста в особо интересных случаях; эмпирическаяпроверка«промежуточных»гипотез,связывающихдопущения теоретической модели с ее наиболее общими выводами(которые и тестировались эмпирически в данной диссертации).Может статься, что в каких-то эпизодах наша логика не вполне обоснованаиз-за слишком «смелых» ходов мысли246, а эмпирический анализ недостаточноглубок для однозначных заключений.
Тем не менее, мы будем считать своюзадачу выполненной, если сама идея эндогенных ограничений демократизации246Одна из основных функций использованных в теоретической части методов формального моделированиясостоит как раз в том, чтобы эксплицировать основные допущения и этапы рассуждений, тем самым облегчаяидентификацию возможных недочетов в них. Другая важнейшая функция заключается в выведениимакросоциальных эффектов из микрооснований (microfoundations), свойственных «методологическомуиндивидуализму» теории рационального выбора.182привлечет внимание; реальная цель настоящей диссертации как научной работызаключалась в том, чтобы указать на проблему, а не в том, чтобы ее решить.
Этотем более верно в свете того, что практика научных исследований гораздо большеучит скромности, чем истине.183Список источников1. Ахременко А.С., Локшин И.М., Юрескул Е.А. Экономический рост ивыбор политического курса в авторитарных режимах: «недостающеезвено» // Полития. – 2015. – Т. 3, № 78. – C.
50-74.2. Белох Ю. Греческая история в двух томах. Т. 1. М., 2009.3. Бузескул В.П. История афинской демократии. СПб., 2003.4. Даль Р. Полиархия: Участие и оппозиция. М., 2010.5. Дюверже М. Политические партии. М., 2002.6. Захаров А.В. Теория игр в общественных науках. М., 2015.7. Локшин И.М. Игра в бисер? Конвенциональные количественные методы всвете тезиса Дюэма-Куайна // Политическая наука. – 2015. - № 2. – С. 80103.8. Локшин И.М. Индекс величины политических ставок / Препринт серии«Политическая теория и политический анализ» НациональногоИсследовательского Университета Высшая Школа Экономики. URL:https://www.hse.ru/pubs/share/direct/document/96217535 (дата обращения:13.08.2016).9.
Льюкс С. Власть: Радикальный взгляд. М., 2010.10. Макаренко Б. Посткоммунистические страны: некоторые итогитрансформации // Полития. – 2008. – Т. 50, № 3. – С. 105-124.11. Макаренко Б.И., Локшин И.М. Современные партийные системы:сценарии эволюции и тенденции развития // Полис. – 2015. - № 3. – С. 85109.12. Макаренко Б.И., Локшин И.М., Максимов А.Н. и др.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
