Мотрошилова Н.В. (ред.) - История философии Запад-Россия-Восток.Книга 4-2000 (1116258), страница 76
Текст из файла (страница 76)
В рамках более широкой социальной концепции, исследующей проблемы социальной теории ипрактики, познания и интереса и т.д., Хабермас — в упомянутой книге "Структурные изменения общественности" — существенно обновилидеи демократии и "гражданского общества". "Общественность"(Offentlichkeit) — ключевое в данном случае понятие — требует дополнительных разъяснений.
Хабермас исходил из того, что в новоевремя в европейских странах наряду с имевшимися тогда государственными (по большей части монархическими, реже — республиканскими) формами управления стали возникать объединения и структуры, опосредующие взаимодействие индивида и государства, но не имеющие непосредственно государственного характера. В сегодняшнихобществах им принадлежит все более весомая роль. Суть "структуробщественности" — в открытости, гласности (от нем. of fen — открытый), совместности жизнедеятельности людей (в противоположностьотносительной закрытости, обособленности их частной жизни). Ихпредназначение — постоянно способствовать установлению широких,многомерных связей общения (коммуникации) индивидов и их объединений.
И дело здесь не только в политическом общении. Взаимодействия (интеракции) людей богаты, многосторонни — это могут быть268коммуникации по интересам, профессиям, возрастным группам; могут развиваться общинные объединения, группы, озабоченные решением вполне конкретных (скажем, экологических) проблем и т.д.Хабермас проявил озабоченность тем, что в традиционные структуры общественности, которые по природе своей имеют и должныиметь негосударственный характер, все больше вмешиваются государства.
Что приводит к выхолащиванию главной их задачи — служитьспонтанному, неформальному, небюрократизированному выражениюсокровенных, изменяющихся интересов, чаяний, целей как можно большего числа граждан. Вот почему так нужны периодические изменения структур общественности — их динамизм долженстать законом общественной жизни. Для нашей отечественнойситуации уточненная в последние годы концепция "общественности"Хабермаса имеет особое значение. Структуры "гражданского общества", гласности — т.
е. негосударственные формы и структуры общественной жизни людей — у нас только возникают. И им постоянногрозят опасности, исходящие от официальной политики, от бюрократии — опасности тем большие, что они просто-таки плодятся в недавно еще тоталитарном государстве, не построившем фундамента дляцивилизованной демократии.Проблема демократии также очень важна для социальной теорииХабермаса. Критике "эксцессов" демократии, ее уклонов в контролируемый правящими слоями и частным интересом формализм, с однойстороны, и чреватый кровавыми взрывами стихийный популизм, — сдругой, философ уделяет постоянное внимание.
Но вместе с тем он невидит другой социальной альтернативы, нежели обновление, совершенствование, самокритика демократии. Демократия в его пониманиидолжна быть тесно объединена с нравственностью, философия общества и политики — с этикой нового типа. Эта весьма перспективнаялиния социальной философии развита Хабермасом в долголетнем итесном сотрудничестве с другим виднейшим философом Германии наших дней К.-О. Апелем."Познание и интерес" (1968).
"Пересечение" идейХабермаса и АпеляШирокую известность уже не только в Германии, но и за ее пределами, принесла Хабермасу книга "Познание и интерес", которая вскоре была переведена на основные европейские языки. В ней, как и ввышедшей в том же 1968 г. небольшой работе "Техника и наука какидеология", он переосмысливает ряд положений представителей старшего поколения франкфуртской школы, для которых инструментальный разум и техника всегда были орудиями насилия и отчуждения.Хотя Хабермас в 60-е годы ничуть не менее жестко, чем Адорно илиХоркхаймер, критиковал "позитивистски ополовиненный разум", онуже в то время был далек от одностороннего отрицания Просвещения.Хабермас отталкивается от учения М.Вебера о целерациональном269действии, где рациональность выступает как эффективный выборсредств для достижения цели.
Материальные интересы, планирование, индустриализация и секуляризация связаны с господством целерациональности. Г.Маркузе в те годы интерпретировал веберовскоепонятие "рационализации" в духе Фрейда, для которого "рационализация" была одним из защитных механизмов, скрывающих подлинный мотив поведения путем замещения его другим, иллюзорным мотивом.
Маркузе делал из такого отождествления ряд социально-политических выводов. В частности, легитимация современного капитализма императивами науки и техники, модернизации, рациональногоуправления объявлялась им идеологией, изощренной апологетикойклассового общества.В отличие от Маркузе, полагавшего, что науку и технику можнотрансформировать путем бунта и "раскрепощения чувственности", Хабермас не был утопистом.
Естествознание связано с техническим контролем и с инструментальным действием, труд всегда будет иметь целерациональный характер, он не станет "игрой". Но область применения такого рода рациональности ограничена. Хабермас приходит ксвоеобразной дихотомии труда и интеракции, целерационального действия и коммуникации.Эмпирические науки опираются на инструментальный контрольнад данными опыта, поскольку эксперимент и наблюдение предполагают операции по измерению; аналитическое знание есть исчисление,"перебор" стратегий, т.е. также относится к сфере целерациональногодействия. Напротив, коммуникация принадлежит к области взаимныхожиданий, интерпретации мотивов, интерсубъективного понимания,согласия относительно интенций, прав и обязанностей. В семье, в отношениях родства, соседства, во всех традиционных обществах доминировали нормы интеракции, тогда как подсистема целерациональных действий занимала подчиненное положение.
Вместе с возникновением капитализма произошло резкое расширение этой подсистемы,она постепенно заняла господствующее положение, вплоть до того,что основаниями этики и права стали труд и эквивалентность обмена врыночных отношениях. Рост государственного регулирования экономики способствовал увеличению планово-административного вмешательства сначала в хозяйственную и политическую жизнь, а затем всамые разнообразные "жизненные миры". Не только тоталитарные иавторитарные режимы, но и любое индустриальное общество увеличивает давление на индивидов, тогда как наука и техника приобретаютидеологические функции: происходит фетишизация науки, а человекс технократическим сознанием начинает интерпретировать себя самого и других людей в терминах целерационального действия.
"Идеологическим ядром этого сознания является элиминация различий междупрактикой и техникой" ". Практическое принадлежит сфере коммуникации, "жизненного мира", а не инструментального манипулирования.Различию этих двух сфер соответствует различие номологическихи герменевтических наук, в которых применяются различные мето-270ды — "объяснение" и "понимание".
Эта давняя классификация наук,восходящая к Дильтею, с определенными оговорками принимаетсяХабермасом, но он стремится дать ей иное обоснование, разрабатываяучение о "познавательных интересах". Это учение одновременно развивалось другим немецким философом, К.-О.Апелем (род. в 1924).Оба они учились в начале 50-х годов у Э.Ротхакера, который, вследза М.Шелером, уже предлагал сходное подразделение научных дисциплин | 2 . При небольших различиях в терминологии, Хабермас и Апельодновременно пришли к идее "трансцендентальной антропологии",которая становится фундаментом "наукоучения".К.-О. Апель сформулировал основные идеи этой "антропологиипознания" чуть раньше, в докладах и статьях середины 60-х годов.Ранее он пытался развить философскую герменевтику Хайдеггера иГадамера, соединяя ее с аналитической философией, в которой, начиная с "Философских исследований" Витгенштейна, Апель фиксируетпереход от логического синтаксиса к семантике и прагматике, отказ отфизикалистского идеала "единой науки" и сближение с "герменевтикой интенциональных смыслов, а тем самым с традиционной проблематикой наук о духе" 13.
В семиотике Ч.Пирса он видит способ переосмысления трансцендентальной логики Канта: трансцендентальнымсубъектом становится не просто "сообщество экспериментаторов", окотором писал Пирс, но "сообщество коммуникаций", к которому относятся и ученые со своими сообществами. Научное познание невозможно без согласия ученых мужей относительно употребляемых имитерминов, а монологический язык науки остается все же языком людей (подобно тому, как монолог является пограничным случаем диалога — разговор ведется с самим собой).
Апель подвергает критикетот вариант "сциентизма", в котором один и тот же метод объяснения— путем подведения единичного случая под общий закон — выступает как единственный инструмент научного познания. Проект "наукоучения" Апеля должен включать в себя не только "сциентистику", нотакже герменевтику и "критику идеологии". Базисом для подобногопонимания науки "должно служить расширение традиционной теориипознания в смысле антропологии познанияи , ставящей вопрос не толькооб условиях возможности математики и естествознания, но и любого"осмысленного вопрошания".Условия возможности познания не могут быть приписаны объектупознания, но они не сводятся и к логическим функциям категориального мышления. Традиционная теория познания, восходящая к Декарту и Канту, упускает из виду язык, материально-техническое вмешательство в природу, "телесную вовлеченность" человека в познавательные акты.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
