Мотрошилова Н.В. (ред.) - История философии Запад-Россия-Восток.Книга 4-2000 (1116258), страница 37
Текст из файла (страница 37)
Дух не присоединяется к телесности как некая надстройка... Скорее, человек запланирован самой природой как духовное существо. Соматическое своеобразие человека и его предназначенность духу и культуре образуют внутреннее единство" 3 8 . Дух пронизывает все человеческое бытие. Если Ротхакер следует за Геленом иговорит об ослабленности инстинктов у человека, то Ландманн вообще отрицает наличие инстинктов у человека: "Новым у человека является не сдерживание влечений, но отсутствие инстинкта. Влечениеи инстинкт находят свою цель.
На место инстинкта у человека становится творческая фантазия, которая нзобретает цель и утопически еепредчувствует" 39 . Дух изначален, он принадлежит к человеческойприроде и ее определяет, является конститутивным принципом.Вильгельм Гумбольдт однажды сформулировал такой парадокс:"Человек является человеком только через язык, но чтобы достичьязыка, он уже должен был быть человеком". Это относится и ко всейкультуре. С неспециализированными органами и редуцированнымиинстинктами человек просто не смог бы выжить без культуры.
Но каквозможно бытие существа, которое психосоматически уже являетсячеловеком, но еще не располагает культурой? Так как у человека нетвозможности передавать культуру биологически, он изначально должен был передавать ее по традиции. Иначе говоря, нет человека докультуры, какого-то "дикого человека" без языка, орудий, воспитания и т. п., одним словом, без культуры. Ландманн обращает внимание на то, что уже в процессе эволюции культура играла немалуюроль, воздействовала на формирование человеческого тела. Мозг австралопитека еще в 2 — 3 раза меньше, чем у homo sapiens, но австралопитек (или homo habilis) уже использует орудия, а синантроп пользуется огнем в борьбе за существование.
Последние стадии биологического развития человека находятся под влиянием первых стадий развития культуры. Человеческая природа сформирована культурой.Шел ер и Гелен видели отличительный признак человека в "открытости миру". Животное подчинено влечениям, тогда как человек отних дистанцирован, а потому у него есть "мир" (Welt), но нет "среды" (Umwelt). Ротхакер считает, что мы вполне можем пользоватьсякатегорией Umwelt и применительно к человеку. Во-первых, Шелер иГелен говорят об "открытости миру" так, словно человеку дана реальность в себе и для себя, а животному вообще отказано в восприятииДействительности. Но и человек и животные живут в одной действительности. У людей также имеются врожденные способности и потребности, отличающие их от других существ.
Не обязательно даже128брать то или иное животное. Вольтер мог придумать существо с Сириуса, коему чужды многие человеческие представления. Существуй богиОлимпа или ангелы, мир они видели бы в иной перспективе. Длясущества, перешагивающего через горы, горы не являются горами внашем смысле слова, для наяды или русалки естественна морская среда, а существо из какого-нибудь фантастического романа, наделенное,скажем, тысячелетней жизнью и множеством парапсихологических способностей, воспринимало бы мир иначе чем обитатели Земли.Ротхакер следует за неокантианцами баденской школы в теориипознания и даже пользуется их терминологией.
Действительность бесконечно многообразна, неисчерпаема, причем кроме экстенсивной бесконечности явлений имеется и интенсивная бесконечность — каждоеявление по-разному предстает в различных перспективах, а их числоопять-таки бесконечно. Мы всегда начинаем познание с упрощенияэтого многообразия, и уже на уровне слова (а не научного понятия)осуществляем редукцию чрезмерной красочности и сложности бытия.Действительность Ротхакер отличает от мира. Действительность едина, мы догадываемся о ее существовании, и точка зрения наивногореализма отчасти верна: "вон тому дереву совершенно все равно, чтомы о нем думаем, оно не подчиняется нашим мыслям и остается таким, как есть" 4 0 .
Но нам дан всегда какой-то аспект дерева, Луны илибылинки. И этот аспект нами творится, достраивается, а потому мыимеем дело с деревом или с Луной "для нас", а не "в себе". Те ландшафты, которые мы видим, суть человеческие творения: их нет безчеловека. Более того, в разных культурах и в разные эпохи одни и теже предметы видятся по-разному.
Это не означает, что мы живем вмире иллюзий. Действительность всегда присутствует, но нам данылишь частичные ее аспекты. Вслед за Зиммелем и Ортегой-и-ГассетомРотхакер часто использует термины "перспектива", "ландшафт", "точказрения" — он повторяет основные тезисы "перспективизма", согласнокоторому картина мира и наблюдатель коррелятивны, предмет всегдадан в какой-то перспективе и "на горизонте". Картина мира меняетсяв зависимости от смены позиции наблюдателя или от замены одногонаблюдателя на другого: крестьянин, лесник и горожанин-турист поразному смотрят на один и тот же лес, не говоря уж о бизнесмене,торгующем лесом.
Мир открывается нам через наши интересы, которые пришли на смену инстинктивным побуждениям животных.Таким образом, на смену одному миру, явленному в "миро-открытости" Шелера, приходит множество миров, частичных аспектов таинственной действительности. Эти миры не исчерпывают действительность, но мы знаем о ней только в собственной перспективе, через41свой мир . На место врожденных способов построения мира у животных, каждое из которых несет в себе и свой Urawelt (свой у муравья,свой у тигра), приходят человеческие миры (menschliche Umwelten),зависимые от эпохи, места в социальной иерархии, профессиональнойдеятельности и т.
д. Потенциально человек может изменить перспективу: крестьянин может переселиться в город и тогда он постепенно129начинает смотреть на лес и поле, как на место для прогулок. Но покаон остается крестьянином, он видит их в своей перспективе, и на практике мы всегда живем в своем мире. Это находит свое отражение вязыке разных народов и групп.
В языке скотоводов может быть до200 наименований для окраски лошадей, но они знают лишь те травы,которыми питаются их стада. У современного горожанина в сравнении с индейцем лесов Амазонки крайне ограничен словарь отличийцветов и запахов. Каждая культура обладает своим языком, своимспособом видения, своим "жизненным стилем" (Lebensstil). Это разнообразие было бы необъяснимо, имей мы шелеровский "дух", которому открыт один и тот же мир.Упрощение мира — лишь одна сторона процесса познания; мы нетолько производим селекцию впечатлений, но и творим, достраиваемсвоп миры силой продуктивной способности воображения.
"Окружающий мир" животного есть коррелят инстинкта, врожденной конституции. У человека миры суть корреляты интересов, а они принадлежат миру культуры. Потенциально человек наделен способностью подниматься над своей ограниченностью, он может входить в перспективы других людей и культур, может стать ученым, стремящимся постичь действительность как таковую, или философом, занятым поиском единого бытия. Но человека не следует путать с философом-созерцателем сущностей. Все люди дистанцированны от влечений, ноэто связано не с наличием шелеровского "духа", а с тем, что на местовлечений пришли интересы. "Переживаемые образы мира" (gelebteWeltbilder) предшествуют теоретическому мышлению, не говоря ужоб "идеации" философа.Практическое действие также предшествует теоретическому созерцанию, причем действуем мы всегда с какой-то позиции.
В ситуациинам дан не только внешний мир, но и наши тело и душа. "Ситуацияизначально конституируется переживанием"42 и она тождественнаUmwelt в деятельностном аспекте. Действие побуждает и принуждаетчеловека вернуться в свой мир, а не "витать в облаках". Отличиетеоретической установки от практической поясняется у Ротхакера наследующем примере: мы начинаем жить и постоянно живем в тех илииных ландшафтах, но иногда нам требуется географическая карта длялучшего понимания нашего местоположения. "Мысль о географичес43ком пространстве все же есть нечто иное чем жизнь в ландшафте" .Это не отменяет стремления ученого или философа постичь единствомира по ту сторону собственной исторически ограниченной перспективы.
Но мир идей нужно понимать по-кантовски: идеи суть регулятивные принципы, цели и ориентиры бесконечного процесса познания.Тем самым Ротхакер не отменяет шелеровскую "идеацию", но ужене она служит критерием отличия человека от животного и обоснованием дистанцированности человека от окружающего мира и от собственных влечений. Человек — не "аскет бытия", говорящий "нет":он всегда находится в ситуации и одновременно привязан к ней исвободен. Животное — раб ситуации, а человек, говоря словами Гер91827130дера, является "первым вольноотпущенником природы".
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
