Мотрошилова Н.В. (ред.) - История философии Запад-Россия-Восток.Книга 4-2000 (1116258), страница 101
Текст из файла (страница 101)
относятся не только к моему сиюминутному ощущению, но кгромадному классу ощущений — как моих собственных, так и другихлюдей. Поэтому они выражают лишь то, что является общим для ощущений этого класса, и не способны передать те черты моих ощущений,которые придают им субъективную уникальность и неповторимость.Таким образом, выражая ощущения в языке, мы производим абстрагирование и обобщение, сохраняя лишь общее и абстрактное.
Вместе стем эти слова являются понятиями, которые связаны с другими понятиями и подчиняются определенным законам языка, сформировавшимсяв результате его длительного исторического развития и общественнойпрактики. Поэтому содержание понятий "круглый" и "зеленый" отнюдь не исчерпывается моим мгновенным переживанием, даже еслионо и влияет на их значение. Это рассуждение показывает, что выразить в языке "чистое" чувственное переживание и при этом сохранитьего "чистоту", не добавив к нему рационального элемента, невозможно. Кроме того, следует учесть, что и самого "чистого" опыта, нз которого исходили логические позитивисты, не существует.
Это было известно уже И. Канту. В современной психологии экспериментальнодоказана связь между работой органов чувств и мышлением человека,в частности, даже его профессиональными знаниями. Таким образом,убеждение логических позитивистов в том, что наука опирается натвердый эмпирический базис, а этот базис состоит из протокольныхпредложений, выражающих чувственные переживания субъекта, оказалось ложным. Даже если бы существовал "чистый" чувственныйопыт, его невозможно было бы выразить в языке. Но к тому же такогоопыта просто не существует.Логическим позитивистам не удалось найти в науке тот несомненный эмпирический базис, существование которого вытекало из их логико-гносеологических предпосылок.
Выяснилось, что такого базисавообще нет. В настоящее время некоторые философы науки продолжают верить в существование эмпирического языка, независимого оттеорий. Чаще всего в качестве такого языка выступает фрагмент обычного естественного языка. Но основания для выделения такого языкатеперь уже совсем иные, нежели у логических позитивистов. Сейчасуже не говорят о полной достоверности и несомненности предложенийэмпирического языка и признают влияние теорий на этот язык. Одна-357ко такой язык нужен, по мнению некоторых ученых, например, длясравнения и выбора теорий. Если нет некоторого эмпирического языка, общего для конкурирующих теорий, то их сравнение оказываетсяневозможным.
Для того чтобы мы могли поставить эксперимент, результат которого помог бы нам выбрать одну из конкурирующих теорий, нужен нейтральный эмпирический язык, в котором мы могли бывыразить этот результат. Таким образом, если сейчас кто-то продолжает говорить об эмпирическим языке, то отсюда еще не следует, чтоон разделяет воззрения логических позитивистов. Однако когда эмпирический язык пытаются противопоставлять теоретическому языку какболее достоверный, более обоснованный, более ясный — менее достоверному и ясному, это, по-видимому, означает возврат к идее эмпирического базиса логических позитивистов.Аналогичной неудачей закончилась попытка логических позитивистов сформулировать адекватный критерий демаркации.
В философии науки XX в. проблемой демаркации называют проблему проведения разграничительной линии между наукой и другими формамидуховной деятельности — философией, религией, искусством и т.п.Отличается ли наука от философии и мифа, а если отличается, точем? Эта проблема весьма сильно занимала логических позитивистов,и они затратили большие усилия на ее решение. Однако логико-гносеологические предпосылки их концепции не позволили найти удовлетворительного решения проблемы демаркации.
Они пытались провестирезкую границу между наукой и ненаукой, но выяснилось, что этаграница весьма условна и исторически изменчива.Опираясь на понимание научного знания как описания чувственноданного и руководствуясь аналогией с экстенсиональной логикой, вкоторой истинность молекулярных предложений устанавливается обращением к значениям истинности атомарных предложений, логические позитивисты в качестве критерия демаркации избрали верифицируемость: предложение научно только в том случае, если оно верифицируемо, т.е.
сводимо к протокольным предложениям, и его истинность устанавливается наблюдением; если же предложение неверифицируемо — оно лежит вне науки. Протокольные предложения не нуждаются в верификации, так как представляют чистый чувственныйопыт и служат эмпирической основой для верификации всех другихпредложений. Все остальные предложения языка науки должны бытьверифицированы для того, чтобы доказать свою научность. Процессверификации выявляет чувственное содержание научных предложений, если некоторое предложение нельзя верифицировать, то это означает, что оно не обладает чувственным содержанием и его следуетизгнать из науки.
Более того, логические позитивисты объявили верифицируемость не только критерием демаркации, но и критерием осмысленности: только верифицируемые предложения имеют смысл,неверифицируемые предложения бессмысленны. В частности, предложения философии неверифицируемы, следовательно, они не только лежат вне науки, но просто бессмысленны.358Чрезвычайная узость верификационного критерия демаркации иосмысленности не могла не вызвать протеста. Этот критерий не только уничтожал философию, но отсекал и наиболее плодотворную частьсамой науки. Все научные термины и предложения, относящиеся кидеализированным или просто к чувственно невоспринимаемым объектам, с точки зрения этого критерия оказывались бессмысленными.
Оставшаяся часть науки лишалась своих законов. Большая часть научных законов имеет форму общих предложений, например, "Все телапри нагревании расширяются". Для верификации подобных предложений требуется бесконечно много частных предложений вида "ТелоА при нагревании расширяется", "Тело В при нагревании расширяется" и т.п. Но мы не в состоянии сформулировать и проверить бесконечное количество протокольных предложений. Следовательно, законы науки неверифицируемы и должны быть объявлены бессмысленными. Однако что же будет представлять собой наука, если ее лишитьзаконов?Попытка найти критерий научности, который позволил бы намсказать, что — наука, а что — псевдонаучная болтовня или ненаучнаяспекуляция, политическая демагогия или очередной миф, — такаяпопытка безусловно имеет смысл. Однако история верификационногокритерия логических позитивистов показала, что стремление найтинекоторый абсолютный критерий, провести абсолютную границу неможет привести к успеху.Первоначальная модель науки и научного прогресса в логическомпозитивизме была настолько искусственна н примитивна, настолькодалека от реальной науки и ее истории, что это бросалось в глаза дажесамим ее создателям.
Они предприняли отчаянные попытки усовершенствовать эту модель с тем, чтобы приблизить ее к реальной науке.При этом им пришлось постепенно отказаться от своих первоначальных логико-гносеологических установок. Однако несмотря на все изменения и усовершенствования, модель науки логического позитивизма постоянно сохраняла некоторые особенности, обусловленные первоначальной наивной схемой.
Это прежде всего выделение в научномзнании некоторой твердой эмпирической основы; резкая дихотомияэмпирического — теоретического и их противопоставление; отрицательное отношение к философии и всему тому, что выходит за пределы эмпирического знания; абсолютизация логических методов анализа и построения научного знания; ориентация в истолковании природы научного знания на математические дисциплины и т.д.Методологическая концепция логического позитивизма начала разрушаться почти сразу же после своего возникновения. Причем эторазрушение происходило не вследствие внешней критики, а было обусловлено внутренней порочностью концепции.
Попытки устранить этипороки, преодолеть трудности, порожденные ошибочными гносеологическими предпосылками, поглощали все внимание логических позитивистов. Они, в сущности, так и не дошли до реальной науки и ееметодологических проблем. Правда, методологические конструкции359неопозитивизма никогда и не рассматривались как отображение реальных научных теорий и познавательных процедур. В них скореевидели идеал, к которому должна стремиться наука. В последующемразвитии философии науки по мере ослабления жестких методологических стандартов, норм и разграничительных линий происходит постепенный поворот от логики к реальной науке и ее истории.
Методологические концепции начинают сравнивать не с логическими системами, а с реальными теориями и историческими процессами развитиянаучного знания. И с этого момента на формирование методологических концепций начинает оказывать влияние история науки. Соответственно изменяется и проблематика философии науки.
Анализ языкаи статичных структур отходит на второй план.Важную роль в этом повороте сыграл К. Поппер. И хотя сам онпервоначально был весьма близок к логическому позитивизму как постилю своего мышления, так и по обсуждаемой проблематике, его критика ускорила разложение логического позитивизма, а его позитивные идеи привели к возникновению новой методологической концепции и нового течения в философии науки.ФАЛЬСИФИКАЦИОНИЗМ К. ПОППЕРАКарл Раймунд Поппер' родился в 1902 г. в Вене. После окончанияв 1924 г.
Венского университета преподавал физику и математику вшколе и в Венском педагогическом институте. В 1934 г. на немецкомязыке была опубликована его первая книга "Логика исследования", вкоторой уже содержались основные идеи его методологической концепции. В 1937 г. Поппер эмигрировал в Новую Зеландию, а в 1946 г.переехал в Англию, где до конца жизни работал на кафедре философии, логики н научного метода Лондонской школы экономики. УмерПоииер в 1994 г. К числу его основных работ6 относятся следующие:"Открытое общество и его враги" т. 1-2 (1945); "Логика научногооткрытия" (1959); "Предположения и опровержения" (1963); "Объективное знание" (1972).Методологическая концепция Поппера получила название "фальсификационизм", так как ее основным принципом является принципфальсифицируемости.
Что побудило Поппера положить именно этотпринцип в основу своей методологии?Прежде всего он руководствовался некоторыми логическими соображениями. Логические позитивисты заботились о верификации утверждений науки, т.е. об их обосновании с помощью эмпирическихданных. Они считали, что такого обоснования можно достигнуть илис помощью вывода утверждений науки из эмпирических предложений, или посредством их индуктивного обоснования.
Однако это оказалось невозможным. Ни одно общее предложение нельзя вполне обосновать с помощью частных предложений. Частные предложения могут лишь опровергнуть его. Например, для верификации общего предложения "Все деревья теряют листву зимой" нам нужно осмотреть360миллиарды деревьев, в то время как опровергается это предложениевсего лишь одним примером дерева, сохранившего листву среди зимы.Вот эта асимметрия между подтверждением и опровержением общихпредложений и критика индукции как метода обоснования знания ипривели Поппера к фальсификационизму.Однако у него были и более глубокие — философские — основания для того, чтобы сделать фальсификационизм ядром своей методологии.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
