Мотрошилова Н.В. (ред.) - История философии Запад-Россия-Восток.Книга 3-1999 (1116257), страница 19
Текст из файла (страница 19)
Эволюционизм Спенсера оказална Хаксли, пожалуй, не меньшее влияние, чем теория Дарвина. Хакслисчитал, что эволюционизм — это дело и достижение не одной биологии, а целого комплекса наук. Но в одних науках и учениях он ужепробил себе дорогу, в других ученым еще предстоит утвердить эволюционистские идеи. В частности, Хаксли уделял большое внимание развитию психологии и, признавая ценность сугубо естественнонаучных(например физико-химических) моделей при исследовании жизни, считал, что требуется более "специфическая", "собственная" методологияисследованияжизни вообще и жизни, наделенной психикой, в частно5сти .Эрнст Геккель выдвинул так называемый основной биогенетический закон, который гласил: процессы онтогенеза суть повторение филогенеза, т.е.
развитие индивида (особенно у высокоорганизованныхживых существ) в сокращенной и особой форме с довольно большойточностью повторяет следовавшие друг за другом исторические стадииразвития живых существ на земле. После формулирования Геккелемэтого закона начались и продолжаются поныне споры о том, соответствует ли закон эмпирическим фактам или скорее является плодомнатурфилософской спекуляции. В философско-мировоззренческом плане ценность усилий Геккеля в том, что он стремился увязать в единуюцепь прошлое, настоящее и будущее эволюции земли, живую природувообще и природу человека, в частности.
Однако значение закона Геккеля для естествознания яростно оспаривалось — и более всего немецким критиком дарвинизма врачом Рудольфом Вирховым. Другим критиком закона Геккеля был Эдуард фон Гартманн (1842 —1906), создавший "философию бессознательного". В отличие от ученых-естествен-63ников, критиковавших, подобно Вирхову, геккелевский эволюционизмза его философичность, склонность к слишком широким обобщениям,Гартманн видел порок геккелевского подхода в ином: по его мнению,Геккелю следовало искать первооснования понимания природы не вестествознании, а именно в философии.Из философских учений на Гартманна наибольшее влияние оказалифилософия Платона, Лейбница, Гегеля, "позитивная философия" Шеллинга и философия Шопенгауэра.
У последнего Гартманн заимствовалучение о воле как первооснове бытия природы и человека. Правда,толкование воли у Гартманна особое — оно целиком опосредовано целями, задачами, понятиями "философии бессознательного". Главныеработы Гартманна — "Философия бессознательного" (1869); "Саморазрушение христианства и религия будущего" (1874); "Иудейство современности и будущего" (1880); "Эстетика" (дватома, 1887); "Учениео категориях" (1896); "История метафизики" (два тома, 1900) и др."Философия бессознательного" принесла автору довольно широкую известность.
Книга часто переиздавалась. Так, появившийся в России уже в 1875 г. перевод был сделан с 4-го немецкого издания. (Защищая в 1874 г. свою магистерскую диссертацию, В. С. Соловьев основательно разбирал "философию бессознательного" Гартманна.)В чем же состояла особенность позиции Э. фон Гартманна? Он стремился (в чем-то следуя за Лейбницем) построить "метафизику бессознательного", т.е. доказать, что бессознательное в качестве "воли"присуще всей природе, а не только человеку. Глава III 2-йчасти "Философии бессознательного" называется "Бессознательное исознание в растительном царстве". Здесь Гартманн опирается на работыФехнера, Шопенгауэра и делает вывод ни много ни мало, как о "бессознательной душевной деятельности растений"6.
Аргументация: приспособляемость к среде, делимость, целесообразность, целительная силасвойственны растениям не менее, чем животным. "Невозможно не признать полнойаналогии между рефлективными движениями растений иживотных"7. Растениям Гартманн приписывает "инстинктивные движения" и "влечение к прекрасному". При этом он приводит множестводанных о растениях, почерпнутых из биологии того времени. Сходна илогика его рассуждения о неорганической материи, которая тожетрак8туется — в духе Шопенгауэра — как "воля и представление" .
Когдаже Гартманн переходит к человеческой жизни, к психике, к тому, что вклассической традиции именовалось "сознанием", он находит особенноблагодатную почву для оправдания своей концепции. Бессознательноев жизни человека существует в различных формах: это "целесообразноедействие без осознания цели"; это инстинкт, который является "сознательной волей, притом что воление цели остается бессознательным";предчувствия, прозрение — тоже подвиды бессознательного и т. д.Из философии бессознательного как теории "неосознанных влечений" Гартманн делал этические и социальные выводы. Главная цель,считал он, — понять, что именно бессознательное продуцирует сознание, т.е.
формирует душу. Поскольку бедствием для человека становятся его желания, необходимо целенаправленно умерять их и тем самымуменьшать несчастья и страдания. Концепции, согласно которым цельжизни человека и человечества — удовлетворение потребностей и стремление к счастью, Гартманн считает глубоко безнравственными и опас-64ными для будущего человеческого рода и всей жизни нашей планеты.Главный общефилософский вывод, который Гартманн делает из истории философии, из своей концепции, а одновременно из достиженийновейшего естествознания: "Всё течение мира есть единый величественный процесс развития"9.Уже в 50 —60 годы обнаружилось, сколь противоречиво отношениезападных философов к немецкому идеализму.
С одной стороны, небыло недостатка в резких критических возражениях против кантовского или гегелевского учений. С другой стороны, с годами становилосьвсё более очевидным, что философы после Канта и Гегеля не смоглиразработать концепций, которые по своей масштабности и глубине превосходили бы сделанное этими великими мыслителями. Поэтому всеслышнее звучали голоса тех, кто призывал к новому освоению философского наследия немецкой классики.Среди них довольно влиятельным в конце 70-х и в 80-х годах былАлоиз Риль (1844 — 1924).
Он учился в Вене, Инсбруке и Мюнхене, с1878 г. стал профессором в Граце, затем в Берлине О905 —1917). Егодвухтомная работа "Философский критицизм и его значение для позитивных наук" (1876—1887) была свидетельством нараставшего в философии движения "Назад к Канту". К краткому анализу этого направления мы теперь и переходим.ЛИТЕРАТУРАСм.: РесНпег].
ТН. Е1етеп1еёег РзусЬорпузй. Ье1р21§, 1907. 2 Во!.;Роддг 5., К6Л V/. СезсЫсЫе о!ег РЫЬзорЫе. МйпсЬеп, 1989. Вс1. X.5. 293.2См.: ^о^ге К. Н. МесИгШзсЪе Рзуспо1о§1е оёег Р5усЬо1о§1е йег5ее1е.Ье1рг1§, 1852; Роддг 5., КбЛ №. Ор. сИ. 5. 295-303.3Роддг 5., К6<1 V/.
Ор. с!1. 5. 290-291.4Тгеп(1е1епЬигд А. ЬоехзсЬе Уп^егзиспипйеп. Ьпргц* 1870. 3 АиП.В(1. П. 5. 510.5См.: Роддг 5., Кб<1 №. Ор. сИ. 5. 142-143.6Гартпман Э. ф. Сущность мирового процесса или философия бессознательного. М., 1875. С. 50.7Там же. С.
60.8См.: Там же. С. 84 и далее.9Там же. С. 339.1Глава 4НЕОКАНТИАНСТВОПРЕДЫСТОРИЯНеокантианство1 имеет свою предысторию в развитии так называемой профессорской философии Германии 50— 60-х годов. В 50-х годахтолчок к возобновлению углубленных исследований кантовской философии дали скорее не философы, а естествоиспытатели. Герман Гельмгольц (1821 — 1894), физик и психолог, опубликовал сочинения "Очеловеческом зрении" (1855), "Физиологическая оптика" (1856—1866),в которых ощущалось заметное влияние Канта и содержалось немалоотсылок к кантовским произведениям. (В дальнейшем работы Гельмгольца, посвященные слуховым ощущениям, восприятиям, повлияли навозникновение махизма, эмпириокритицизма, речь о которых — впереди.)Эстафету подхватили философы.
Известный немецкий историк философии Куно Фишер (1824 — 1907), еще в 50-х годах начавший писатьсвою многотомную историю философии (по ней учились целые поколения философов; продолжают учиться и сегодня, принимая во вниманиеновые исследования), в 1860—1861 гг. опубликовал и до сих пор сохраняющую значение монографию о Канте.Предыстория неокантианства ведет нас также и во Францию.
Навозрождение философии Канта повлияли Виктор Кузен и Жюль Лашелье. В 50-х годах XIX в. активную роль в защите кантовских идейсыграл Шарль Ренувье (1815—1903 гг.). Его главные произведения —"Опыты общей критики" (три тома, 1854), "Трактат общей логики илогики формальной" (1854), "Рациональная психология" (три тома,1859), "Принципы природы" (два тома, 1864), "Введение в аналитическую философию истории" (1864), "Персонализм" (1901) — основаны на принципах "неокритицизма", в свою очередь восходящего к Канту. "Я открыто признаю, — писал Ренувье, — что я продолжательКанта, и делом моей чести было бы, если бы я серьезно продвинул воФранции дело критики, которое в Германии потерпело неудачу"2.А.
С. Богомолов так характеризовал суть его философии в связи сотношением к Канту: «Ренувье выступает сторонником и защитникомкантианства, когда речь идет об оправдании последним морали и религии, и противником, когда речь заходит о попытке оправдать и защитить объективность человеческого познания хотя бы с точки зренияпроисхождения его содержания, ощущений из воздействия вещей всебе на чувственность человека.
Ренувье заодно с Кантом, когда онотстаивает синтетический характер человеческого познания против сенсуализма Юма... Вместе с Кантом он признает, что мы познаем толькофеноменальное; он расходится с Кантом, поскольку "на место старыхсубстанций Кант водворяет невесть какие вещи в себе или непознавае51866мые ноумены, а тем самым чисто безусловное, как высшую действительность; он сводит к эмпирической, едва отличной от иллюзии действительности все, что является феноменом, а следовательно, также и3истинную личность (Кепошаег СЬ. Ье регзоппаНзте. Р., 1903. Р. V)» .В философии Ренувье своеобразное "неокритическое" неокантианство перерастает в "персонализм", в соответствии с которым — в духеКанта — сознание принято в качестве основы бытия, но бытие возводится в ранг высшего принципа мироздания, что является своего рода"предчувствием" концепций XX в. с их конструкциями бытия-сознанияили сознания-бытия.
Не случайно Ренувье, чьи идеи в основном взращены философией XIX в., в начале нашего столетия написал книгу"Персонализм".К середине 60-х годов предпосылки для возрождения кантианствасозрели и в Германии. Нужен был внешний толчок, требовалось бросить лозунг, чтобы движение сторонников Канта стало консолидироваться. Это было сделано благодаря появившейся в 1865 г. книге двадцатипятилетнего Отто Либмана (1840 — 1914) "Кант и эпигоны"4.
Вэтой книге О. Либмана (одного из наиболее верных и одаренных учеников Куно Фишера, намеревавшегося противопоставить идущему отЛамарка и Дарвина биологизму и физиологизму традиции кантовскогокритицизма) каждая из глав — а они были посвящены Фихте, Шеллингу, Гегелю и Гербарту — заканчивалась фразой: "Итак, нужно снова вернуться к Канту!" Лозунг "Назад к Канту!" был, таким образом,брошен и услышан в 60-х годах XIX в.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
