Мотрошилова Н.В. (ред.) - История философии Запад-Россия-Восток.Книга 3-1999 (1116257), страница 14
Текст из файла (страница 14)
Женскому вопросу Милль посвятил книгу "Об угнетении женщин" (1869). Политические аспекты проблемы свободы онрассмотрел в знаменитом эссе "О свободе" (1859).Значительным интеллектуальным событием в жизни Д. С. Миллястало его знакомство с идеями О. Конта. В 1841 г. началась их переписка, хотя лично они не встречались. Милль всегда высоко отзывался офранцузском философе, посвятив его взглядам книгу "О. Конт и позитивизм" (1865). Вместе с тем в литературе зачастую преувеличиваетсявлияние Конта на Милля.
Последний положительно оценивал контовскую трактовку научного знания и его отношения к философии, различение социальной статики и динамики, а также "закон трех стадий",рассматривая позитивную стадию как высшее состояние человеческогообщества. Однако Милль дистанцировался от политических взглядов"позднего" Конта, не принял его "религию человечества".
Кроме того,от Конта его отличает интерес к логике наук (в том числе и "моральных", т. е. психологии, этологии — науки об образовании характера, исоциологии), в которых следует искать каузальные объяснения, а нетолько описывать и систематизировать чувственно воспринимаемыефакты. Милль подчеркивал как общие черты, так и особенности логики социологического и физического знания. Например, он говорил об"обратно дедуктивном (историческом) методе", свойственном общейсоциологии.Главное произведение Милля — двухтомная "Система логики" (1843).Его перу также принадлежат "Утилитаризм"(1863) и "Исследованиефилософии сэра У. Гамильтона" (1865)12.
Именно в последней, содержащей критику взглядов шотландского философа Уильяма Гамильтона(1788 — 1856), Милль разработал основные положения своей феноменалистской теории познания. В этой области он несомненно стал продолжателем традиции классического британского эмпиризма. Для Милля были неприемлемы априоризм в любой его возможной форме, ссылки на самоочевидность данных сознания. Цель философа — усовершенствование эмпиризма с учетом фактора развития научного знания и егологической обработки.Вместе с тем влияние одних эмпиристов на других в истории британской философии не следует понимать упрощенно и говорить лишь онепрерывной идейной преемственности. Так, к примеру, широкомасштабные исследования учений Юма и Беркли начались лишь после появления во второй половине XIX в.
их собраний сочинений. Милль, вчастности, был одним из первых, открыто признавших влияние на негоберклеанского имматериализма.В центре взглядов Милля оказалась классическая проблема соотношения материи и сознания. В этой области он был решительным противником тезиса о дуализме двух субстанций.
Материя и сознание былисведены им к определенным сочетаниям ощущений. Так, материя выступает в его учении как "постоянная возможность ощущений", физические тела — как комплексы "одновременных возможностей ощущений". В обосновании феноменальной онтологии Милля возможныеощущения играют даже большую роль, нежели действительные. В этомсмысле он был одним из сторонников диспозиционального описанияявлений, из которых складывается наша картина мира. Подобный подход лишает материю и сознание субстанциальности и по-существу ис-47ключает психофизическую проблему в ее традиционной постановке.Сознание, в частности, он трактует как предрасположенность испытывать (переживать) ощущения.
Человеческому уму присуща способностьпредвидения и ожидания будущих ощущений, поэтому в нем и возникает представление о возможных ощущениях, которые, согласно общейэмпирико-сенсуалистской установке, вступают в различные ассоциативные комбинации. Законы психологической ассоциации вносят организованность в наши ощущения. Между комплексами ощущений складываются отношения взаимной зависимости. Например, организованные вкомплекс ощущения, составляющие сознание, оказываются зависимыми от комплекса ощущений, составляющих тело, и наоборот.
В целомнеобходимо учитывать, что Милль и другие сторонники феноменалистского конструирования реальности исходили из представления о наиболее экономном описании и объяснении всего происходящего, считая заблуждением ссылки на субстанциальную основу явлений.Одним из главных средств организации феноменального опыта дляМилля выступает язык. Именно в языке осуществляется классификация всех явлений, отнесение их к тем или иным видам. Семантическаятеория Милля, продолжающего традиции эмпиристов-номиналистовXVII —XVIII вв.
(в частности, Т. Гоббса) содержит эмпиристскую теорию значения имен (т. е. знаков). Центральной идеей этой теории оказывается различение коннотации (соозначения) и денотации (означения) имен, предвосхищающее современное различение таких семантических сущностей, как смысл и значение (интенсионал и экстенсионал).В первом случае имеется в виду указание на совокупность свойствименуемого предмета, во-втором — указание на сам предмет, обозначаемый именем (каковым может быть как грамматический субъект предложения, так и любая внелингвистическая сущность).Коннотативные имена прямо обозначают свой предмети косвенно указывают на его свойства.
Таково, например, слово "человек", обозначающее Питера, Джона и неограниченное числодругих индивидов, составляющих класс, для которого оно служит конкретным общим именем. Такое имя дается членам этого класса в силуналичия у них общих свойств (телесность, жизнь, наличие разума идругие). Неконнотативные имена либо обозначают толькопредмет, либо указывают только на свойства. Итак: «Несоозначающим словом называется такое, которое означает либо толькопредмет, либо только свойство. Соозначающее же слово то, котороеозначает предмет и обнимает свойство.
Предметом здесь называетсявсе, имеющее свойство. Так, Джон, Лондон, Англия суть названия,означающие лишь предметы. Белизна, длина, добродетель означают только свойства. Поэтому ни одно из этих названий не есть соозначающее.Но бел, длинен, добродетелен — названия соозначаю'щие. Слово "бел"означает все белые предметы, как, например, снег, бумагу, морскуюпену и т. п., и обнимаетили, по выражению схоластиков, соозначает13свойство белизны» . Значение (теашп§) имен, согласно Миллю, заключается именно в том, что они соозначают.
Поэтому-то грамматические имена собственные не имеют значения, ибо не указывают ни накакие свойства. Такие имена суть просто знаки, дающие возможность48выразить обозначаемые ими предметы в языке, или же метки, вызывающие образы того, что обозначается.Концепция Милля также объясняет функционирование слов, которые не обозначают никаких реальных объектов, но которые тем неменее определяются по совокупности свойств (например, "кентавр" или"грифон"). За всем этим скрывалась и общефилософская проблемапоисков значения широких философских абстракций и обобщений, всегда вызывавших недоверие у философов эмпиристской традиции.
Какпредставитель этой традиции Милль был весьма чуток к тем заблуждениям и недоразумениям философского характера, которые порождаются неправильным использованием языковых средств. Он, в частности,обращал внимание на многозначность различных слов (прежде всегосвязки "есть"), которая должна устраняться из научного языка. Этомупосвящена глава "Заблуждения сбивчивости" в "Системе логики". ЗдесьМилль выступает как предтеча аналитической философии, получившейразвитие в XX в.Основу учения Милля о научном методе составляет еготеория индукции. В этом вопросе его предшественниками былиФренсис Бэкон и Дэвид Юм. В первой половине XIX в. глубокие исследования индукции в контексте развития научного знания были осуществлены в Великобритании Уильямом Уэвеллом и Джоном Гершелем.
Помимо методологического аспекта проблемы индукции Милляинтересовал и сугубо познавательный вопрос: как мы можем обосновать свое знание, согласно которому присущее ограниченному числуопределенных явлений присуще и всем явлениям подобного рода? Онкритически оценивал возможности полной индукции, справедливо полагая, что она не может быть положена в основание науки. Поэтомуприходится опираться на так называемую несовершенную индукцию,которая представляет собой подлинный вывод от частного к общему.Говоря современным языком, такая индукция дает приращение информации. Она является методом экспериментирования, открытия новогознания, движения от известного к неизвестному.
В основе индукции —неявно принимаемый принцип единообразия процессов природы, утверждающий, что все происходит в соответствии с общими законами.Хотя данный принцип и недоказуем рациональными средствами, составляя одно из наших главных убеждений, он, подобно любым другимнаучным принципам, имеет индуктивное происхождение.Гершель (в книге "Рассуждение об изучении естествознания", вышедшей в 1830г.) и Милль усовершенствовали приемы бэконовскойэлиминативной индукции. Милль стал рассматривать их как приемыисследования, переводящие гипотезы в каузальные законы.
Таких методов пять: метод (единственного) сходства (если в двух или болееслучаях какое-либо явление связано с рядом повторяющихся обстоятельств, то эти обстоятельства суть или причины, или следствия данного явления); метод (единственного) различия (если, напротив, некоторое явление У/ не повторяется в отсутствие определенного обстоятельства А, то явление V/ зависит от обстоятельства А); объединенныйметод сходства и различия; метод остатков (если V*? зависит от А =А1г А у А}, то через установление степени зависимости от Л, и А2 остаетсяопределись меру зависимости от АЗ); метод сопутствующих изменений(если явление \& изменяется, когда изменяется явление 17, причем уси-49ление и ослабление V/ наступает при усилении и ослаблении С/, то IVзависит от 17). Эти правила впоследствии вошли во все учебники традиционной логики.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
