Мотрошилова Н.В. (ред.) - История философии Запад-Россия-Восток.Книга 2-1996 (1116256), страница 77
Текст из файла (страница 77)
Основным объектом критики служили жесткая, искусственно-дедуктивная форма вольфовской систематики, явное преуменьшение роличувственной и волевой способностей по сравнению с рассудком, атакже принцип предустановленной гармонии, .ставивший под вопрос возможность свободы и нравственной ответственности. Последнее и послужило решающим аргументом для консервативно-ортодоксальных пиетистов Ф. Будде и И. Ланге, усмотревших в вольфовской философии противостояние принципам христианской религии и морали, после чего последовало изгнание мыслителя изГалле в 1723 г.В 20—30-х годах XVIII в. пиетизм структурировался в самостоятельную церковь и обрел черты официальной религиозной идеологии, поддерживающей феодальные власти и оппозиционной просветительскому движению. Тем не менее существенная дифференциация сохранялась и внутри пиетизма. Среди его последователей было немало видных вольфианцев, в том числе учителя КантаФ.
А. Шульц и М. Кнутцен. Последний был не только виднымученым и математиком, но и пытался найти более органичныесвязи между вольфианской метафизикой и естествознанием, ньютоновской механикой, что выразилось, в частности, в его попытках292найти новое решение проблемы соотношения души и тела, преодолеть крайности дуализма и фатализма теории предустановленнойгармонии посредством ее дополнения теорией физического, илиестественного, влияния.Первым из наиболее значительных противников Вольфа былА. Рюдигер (1673-1731), намного превзошедший своего учителяТомазия в глубине и основательности критики рационалистическойметафизики. Остро поставив вопрос о возможности и границахприменения математики в философском познании, Рюдигер решительно выступил против отождествления логических законов сотношениями и связями действительного мира и трактовки существования в качестве предиката понятия.
По его мнению, философияв первую очередь должна иметь дело не с мыслимым и возможным,а с действительным миром, данным нам в опыте благодаря воздействию вещей на органы чувств. Выступая против логицистской онтологии Вольфа с ее притязаниями на божественное всезнание, онрассматривал субстанцию как принципиально непознаваемуюсущность, относительно которой мы не можем иметь адекватныеобразы, но всего лишь условные знаки или символы. Рюдигерупринадлежит заслуга в постановке вопроса о природе и источникахпростых и объективно значимых понятий или так называемыхреальных основаниях познания, о необходимости разработкисодержательной логики и понимании истины как результата активной целеполагающей деятельности, связанной с экспериментальнойреализуемостью субъективного предвидения и уверенности.
Эти имногие другие его идеи, хотя и были им высказаны не всегда вадекватной форме, стали, тем не менее, важной вехой на пути осознания ограниченности традиционной метафизики и формированияновых гносеологических подходов у целого ряда более позднихнемецких мыслителей, включая раннего Канта.Вопреки бытующему мнению, в философии немецкогоПросвещения заметное место занимало эмпирико-психологическое направление. Воззрения многочисленных представителей этого направления характеризуются довольно широким спектром тенденций и течений. Целый ряд немецких эмпириков придерживался материалистической ориентации, опиравшейся на данныемедицины, физиологии, анатомии и других естественных наук, вкоторых они усматривали единственный надежный фундаментфилософского учения о человеке (М.
А. Вейкард, М. Хисманн,К. Шпацир, И. Г. Крюгер и др.). Всякую деятельность души,включая рассудочное мышление, они рассматривали как результатвоздействия внешних вещей и окружающей среды на органычувств, а истинность познания ставили в зависимость от состоянияорганизма, физического здоровья и развития естественных способностей человека.Вмесге с тем относительно сущности души немецкие эмпирикипридерживались весьма различных воззрений: от вульгарно-материалистического утверждения ее материальной природы, имеющей293лишь количественные отличия от "душ" животных, до признанияее особой, независимой от тела, имматериальной сущности, способной к активной самодеятельности (К.
Ф. Ирвинг, Э. Платнер,Д. Тидеманн и др.). В воззрениях этих мыслителей было заметноопределенное влияние философии Лейбница, ставшей особеннопопулярной после опубликования в 1765 г. его «Новых опытов».Значительное влияние на творчество многих немецких эмпириков оказывал и скептицизм Юма, работы которого стали широкоизвестны в Германии уже в середине XVIII в.
Так, Хр. Майнерс,Э. Платнер и И. Федер считали невозможным доказательство субстанциональности телесного мира и человеческой души, равно каки решение вопроса о соответствии восприятий и вещей, объявляяистину "устойчивой" или "всеобщей видимостью". Однако у наиболее интересных и значительных представителей эмпирико-сенсуалистического направления, прежде всего у И.
Хр. Лоссия (17431813) и И. Н. Тетенса (1736-1805), имели место весьма плодотворные попытки преодоления субъективного идеализма Беркли июмовского феноменализма и скептицизма. Так, считая вслед заРюдигером, что ощущения не имеют непосредственного сходства свещами внешнего мира и могут быть названы их образами лишь в"метафорическом смысле", Лоссий признает наличие однозначногосоответствия между ощущениями и телами. В этом состоит "первоеосновоположение истины", которое он противопоставляет кактеориям предустановленной гармонии и психофизического параллелизма, так и эмпирической трактовке души как исключительнопассивной способности. Подчеркивая активный характер познавательного процесса, Лоссий придает важное значение деятельностивоображения, а также чувству удовольствия или "одобрения", которое возникает в случае взаимной согласованности чувственныхданных в сознании, достижения единства или соответствияощущений в понятии.
В данном случае Лоссий пытается выявитьценностные " характеристики понятия истины, связывая чувствоудовольствия не только с проблематикой эстетического вкуса, но ис познавательным отношением к миру. В этой связи необходимоотметить, что вопрос об особой способности "чувства" или "чувствительности", отличной не только от рассудка и воли, но и от чувственности как "низшей" пассивно-воспринимающей способностипознания, занимал значительное место в наследии многих представителей эмпирико-психологической гносеологии.
Деятельность этойспособности они связывали с особыми внутренними состояниямидуши (удовольствие, чувство приятного), которые служат основанием для эстетической оценки, определения прекрасного, а такжеиграют роль стимула, "оживляющего" деятельность других способностей души. Особая роль в разработке этих вопросов принадлежит И. Г. Зульцеру (1720-1779), сумевшему не только развить, нои более теоретически развернуто обосновать идеи Баумгартена иМейера. Его разработки сыграли важную роль в дальнейшемразвитии немецкой эстетики, причем не только у философов-294просветителей, но и у представителей движения "Буря и натиск",раннего романтизма, а также у Канта в его «Критике способностисуждения».Творчество И.
Н. Тетенса в целом оставалось в русле эмпирикопсихологического направления, однако оно развивалось уже вусловиях явного кризиса не только традиционной рационалистической метафизики, но и сенсуалистической гносеологии. Поэтомунаряду с постановкой вопроса о преодолении "умствующего" или"мечтательного" логицизма метафизики с помощью "наблюдающегометода" Локка, Тетенс уделяет большое внимание критике юмовского скептицизма. Такого рода двуединая установка мыслителя вомногом предвосхищала установки кантовского критицизма.
И неслучайно его основной труд «Философские опыты о человеческойприроде и ее развитии» (1777), по собственному признанию Канта,лежал на его столе во время работы над «Критикой чистого разума», в тексте которой можно обнаружить немало заимствований уТетенса.Достаточно сказать, что, рассматривая ощущения в качествереакции чувственности на воздействия внешних вещей или души насаму себя, Тетенс называл оба источника или причину этих воздействий "вещами в себе", или "абсолютным в вещах вне нас или внас". Эти "вещи" он считал совершенно непознаваемыми, однако впротивоположность Беркли и Юму нисколько не сомневался в ихреальном существовании. Столь же решительно выступая противтрактовки души как "чистой доски" или "пучка впечатлений", онрассматривал ее в качестве простой и бестелесной субстанции,которой присуща особая деятельная способность, "основная сила"или "прасила", относительно которой можно знать только формыее проявления или способы обнаружения, каковыми и выступаютчувственность, рассудок и другие способности.Рассматривая чувственность и рассудок в качестве самостоятельных и "отстоящих" друг от друга способностей, или "сил",Тетенс подчеркивает активно-деятельный характер их применения.В чувственном познании эта активность проявляется в способности"обнаруживать" или "схватывать" различного рода отношения исвязи того материала, который мы получаем в ощущенияхблагодаря воздействию на нас вещей в себе.
Процесс обработки,упорядочивания этих данных, их объединения в образы и представления, обладающие предметными, пространственно-временными признаками, носит субъективный характер. Однако в немприсутствует и некоторая принудительность, которая исключает издеятельности чувственности психологическую случайность, субъективный произвол, придает ей объективный и необходимыйхарактер. Равным образом и "мыслительной силе" рассудка присуща "деятельная сила убеждения", которая проявляется в формецелеполагающей активности по отношению к чувственному материалу и позволяет синтезировать его в нечто целое, согласнообщим понятиям и необходимым законам.295Подчеркивая общезначимый, интерсубъективный, объективныйи необходимый характер человеческого мышления и познания, Тетенс решительно выступал против юмистского понимания общихпонятий как результата привычки, устоявшейся связи впечатленийи предвосхищал некоторые идеи трансцендентальной логики Кантаи его учения об априорно-синтетических суждениях.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
