Мотрошилова Н.В. (ред.) - История философии Запад-Россия-Восток.Книга 1-2000 (1116255), страница 61
Текст из файла (страница 61)
- В кн.: Архимед. Сочинения. М., 1962. С. 57).Техне — это хитрость, умысел, уловка, близкая к механе (nMxocvf|,machina) в ловком замысле сделать то, чего нет. Поэтому техника имеханика противопоставлены естеству, природе (ср. Платон, «Ион»534с). Природа же есть основание или сущность имеющего началодвижения в самом себе (Аристотель, «Метафизика» V 4, 1015а14—15), тогда как техника, механика или искусство — лишь подражательны и в этом смысле противоестественны. И если наука о природеершист) emCTTfpri, изучает само по себе существующее, природу, то механическое искусство, цг|ха\>1КТ| ъг%щ, создает (а подобие всегда хужеоригинала) то, чего не бывает, и тем самым как бы обманывает природу.Поэтому-то техника, имея дело с возможным, мнимым, рожденным,не может давать настоящего знания.Надо, впрочем, заметить, что и в античности находились ученые —Архит, Евдокс, Архимед, — порою предварявшие математическое доказательство механическими построениями, однако и они понималиущербность механики и подчиненность ее строгому умозрению, ее пригодность лишь к тому, чтобы облегчить усмотрение верного ответа, но217не для его обоснования: ведь механическое представление — еще тольконамек, ничего не доказывающий и ни к чему не обязывающий.
И Архимед пишет Эратосфену: "...Кое-что из того, что ранее было мноюусмотрено с помощью механики, позднее было также доказано и геометрически, так как рассмотрение при помощи этого [механического]метода еще не является доказательством; однако получить при помощи этого метода некоторое предварительное представление об исследуемом, а затем найти и само доказательство гораздо удобнее, чемпроизводить изыскания, ничего не зная" (Архимед, «Послание к Эратосфену: О механических теоремах». - Сочинения.
С. 299; ср. ДиогенЛаэртий. VIII, 79). А вот еще довольно пространное, но очень важноесвидетельство Плутарха: „Механике — науке, любимой многими ипользовавшейся широким распространением, — положили начало Евдокс и Архит. Они желали сделать геометрию интереснее, менее сухой, и наглядными примерами, с помощью механики решали задачи,которые нелегко получались путем логических доказательств и чертежей... Платон был недоволен. Он укорял их в том, что они уничтожают математику и лишают ее достоинств, переходя от предметов умопостигаемых, отвлеченных к реальным, и снова сводят ее к занятиюреальными предметами, требующему продолжительной и трудной работы ремесленника. Тогда механика отделилась от чистой математики" («Жизнеописание Марцелла»). В самом деле, несмотря на наглядность рассмотрения предмета, механика все же имеет дело лишь стелесным, становящимся и, возможно, может дать какой-то намек направильное решение, но никогда не может гарантировать истинностьэтого решения.
Математика же рассматривает предметы умопостигаемые, вне становления и потому оказывается отделенной от механики.Итак, механика и техника суть только некоторые вспомогательныеприспособления для движения к истине; когда же истина достигнута,их отбрасывают и о них больше не вспоминают.12. ИЕРАРХИЯ НАУКПоследовательное разделение в античности философии и наукикак точного мышления, с одной стороны, и техники и механики — сдругой, предполагает и разделение в рамках самой науки. Платонстоит на той точке зрения, что чувственно воспринимаемое, текучее истановящееся нельзя знать точно — лишь приблизительно, более илименее. Аристотель же хотя и принимает возможность точного знания оприроде, но относит его к особой, не связанной с математикой науке — физике, строившейся им из совершенно иных оснований (ср.Платон, «Филеб» 24Ь; Аристотель, «Метафизика» II 3, 995а15—18).Таким образом, наука познает свой предмет постольку, поскольку неимеет дела с эмпирической действительностью (чтобы знать поистине,говорит Платон, надо всей душой отвратиться от мира, от становящегося, умереть для мира и возродиться для истины, ослепнуть физически и возродиться духовно).
Чувственно постигаемый мир, хотя и несет в себе черты благости своего творца-демиурга, тем не менее не есть218подлинная реальность но слабый ее отблеск и подражание идеальномусущему, — подобно тому, как техника есть подражание чувственновоспринимаемой природе. О природе же нельзя рассуждать при помощи математики — здесь она принципиально не приложима, о нейможет быть лишь более или менее правдоподобное мнение (хотя в«Тимее» Платон и пытается расширить область применения математики в физике — космологии, — однако космос как целое, звезды какпредмет изучения астрономии почти бессмертны, принадлежат к сфере всегда-сущего).
Математической же точности можно требовать лишьв отношении нематериальных предметов, ибо они как предмет научногорассмотрения сопутствуют и предшествуют созерцанию идей и причастны "умному миру": таковы числа, изучаемые арифметикой, и таковыгеометрические фигуры, изучаемые геометрией.Таким образом, механика как техника предшествует познанию природы; познание природы предшествует познанию точных законов иматематических сущностей, а математическое знание предваряет познание идеальных бытийных форм. В таком случае, наукой кат' e^oxnv,по преимуществу оказывается математика, поскольку имеет дело сматематическими объектами — числами, пребывающими в идеальном,умопостигаемом космосе, и с геометрическими фигурами, занимающимипромежуточное положение между эйдосами и телами, т.е.
прежде всего с самим вечно-сущим равным себе бытием (Платон, «Государство»VII, 527Ь). Но математика — не просто наука считающая, т.е. позволяющая что-либо вычислить, но прежде всего доказывающая, могущаядать отчет в основаниях собственных суждений. Математика поэтомуслужит образцом строгой и точной (в античном смысле) науки, с непреложностью и достоверностью утверждающей знание о своем —вечном и неизменном предмете. Недаром, как говорят, над вратамиплатоновской Академии было начертано: '„Не геометр да не войдет";Ямвлих полагал, что без математики нельзя философствовать, первымвведя жанр (философски-) математического комментария (к «Введению в арифметику» Никомаха), а Марин, биограф Прокла, восклицал:„О, если бы все было только математикой!" (Элий, «Комментарии к"Категориям" Аристотеля» 8Ь23).Потому античные ученые различают математику как науку познаниявечно-сущего, систему знания, где бесконечное множество возможныхзадач (материя) охватывается и укладывается в единое доказательное,т.е.
дающее себе отчет в основаниях собственной правильности (форма)решение, — и логистику, набор рецептов, особое искусство или технику счета, направленное на решение узкого класса конкретных задач ине предполагающее универсальности и доказательности. Об этом сообщает Прокл в своем комментарии к Евклиду: логистика как искусствосчета и измерения была хорошо известна в Египте и на Востоке задолгодо греков, но только греки превратили ее в подлинную науку — нетолько дающую ответ, но и уверяющую в правильности полученногорезультата.
Как говорит античный схолиаст, "логистика есть рассмотрение (Gecopia) объектов, к которым приложимы числа, а не чиселсамих по себе, но единое — как единицу, счисляемое — как число,как, например, число три — как тройку [любых предметов], десять —.219как десятку, применяя теоремы арифметики к подобным случаям"(Схолии к «Хармиду» Платона, 156е). И хотя как арифметика, так илогистика направлены на познание чисел, различие меж ними невозможно игнорировать: ведь если первая изучает числа сами по себе каксубстанцию, то вторая — в их отношении к другому, т.е. как функцию (ср. Платон, «Горгий» 451с).Из античных принципов иерархии и телеологии проистекают важные следствия для понимания структуры и соотношения различныхнаук.
Познание истинно сущего для античного мыслителя — прекрасное и достойное (быть может, достойнейшее) дело, однако при этомодна наука оказывается выше другой по степени точности, совершенства и ценности открываемого ею знания и предмета ее рассмотрения.Поэтому "низшие науки" — ради высших и подчинены им, и математика важна не только как наука, при помощи которой постигаютсячисла — представители вечного умопостигаемого космоса, но также икак приуготовление к познанию и созерцанию высших сущностей: математикой следует заниматься ради диалектики (Платон, «Государство»VII, 518d слл.\ ср.: Аристотель, «Метафизика» I 9, 992а32).
Крометого, если иметь в виду превосходство теоретической деятельностинад практической, становится понятным, что науки об умозрительномотделены от искусств творения, выше и лучше их (Аристотель, «Метафизика» I I, 982al).Ясно, что в таком случае науки должны образовывать иерархию, иантичные мыслители (с определенного времени) разрабатывают подробные классификации наук. Известно аристотелевское деление наук или философии вообще на пойетические — низшие и наименееценные, создающие свой предмет с достаточной степенью произвола,хотя, конечно, в соответствии с изначально данным, открывающимсячерез них образцом: таковы риторика и поэтика.
Далее следует практическая философия (и это членение по сей день сохраняется в философии): этика и политика. (К ним можно добавить ойкономию — экономику. Тогда этика может рассматриваться как искусство управленияотдельным человеком или самим собой, экономика — несколькимилюдьми, хозяйственной общностью (в античности — семьей, т.к.ойкос — дом), политика же — многими, — всеми гражданами и подданными полиса-государства.)Наконец, высшее, теоретическое умозрение — это физика, математика и первая философия, или теология, которая и составляет смысли цель познания и которую предваряют все другие науки.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
