В.В. Васильев, А.А. Кротова, Д.В. Бугая - История философии (1116247), страница 89
Текст из файла (страница 89)
Единство не может существовать вне множества, потому что, вопервых, множество в таком случае было бы невозможно, во-вторых, единство не было быАбсолютным Единством, так как оно не включало бы в себя все. «...Универсальноеединство идущего от Него1 бытия — тоже максимум, исходящий от Абсолюта и потомусуществующий в конкретной определенности как Вселенная; соответственно, егоединство определилось во множестве, вне которого не может существовать». «...Он немог бы, однако, существовать вне множественности, в которой пребывает, потому что несуществует без ограничения и не может от него освободиться».
Абсолютный Максимумоказывается в некотором смысле зависимым от множества, а значит, от Иного, началамножественности, то есть от Первой Материи. Бог и Материя оказываются по сути двумявечными, несводимыми друг к другу Началами, которые не могут ни существовать, нимыслиться друг без друга.Бог как Единое.Бог как Единое. Абсолютный Максимум есть Единое, «иначе среди вещей неоказалось бы ни различия, ни порядка, ни множественности... да и вообще не было бычисла». «Такая единица не число».
Почему Единица (так же как пифагорейская«Монада») — «не число», если в арифметике 1 — такое же число, как 0, 5 или 2? Но, посути, все числа, в том числе дроби, лишь показывают, в какой пропорции нечтонаходится к единице, принятой за меру счета. Так, в физике мы условно, по соглашению,принимаем за меру 1 м, 1 кг и так далее.
Эталон метра, хранящийся в Париже, не является«мерой длины» (какой-либо конкретной вещи), это мера для измерения длин. Причем,если метр — условная мера, то Единица в мире чисел есть безусловная мера всегоусловного. Потому Единица не является «числом чего-либо», но условием возможностилюбого исчисления и вычисления. И потому Кузанец, как и Пифагор, не считал Единицу«числом», но началом, в котором «свернуты» все числа и из которого они«развертываются».Триединство Бога.Триединство Бога. Все имена, согласно Кузанцу, есть «результат движениярассудка», который гораздо ниже разума и не может возвыситься до совмещенияпротивоположностей.
Кузанец довольно смело утверждает, что даже «наименованиеИстория философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.188Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ruТриединства и Его трех Лиц («Богом Отцом», «Богом Сыном» и «Святым Духом») данопо свойству созданий», т. е., является антропоморфизацией (очеловечиванием) Бога.Догмат о «неслиянности и нераздельности» трех Ликов Троицы Кузанец признает,однако именует эти Лики «Единство, Равенство и Связь» и дает этому философскоеобоснование. Бог, как уже показано выше, есть Единое.
Множество возникает, когдаЕдиное (единица) повторяется n раз. Но сама возможность повторения должна бытьзаложена в Едином. Кузанец выражает это так: прежде чем Единство может бытьповторено два, три и более раз, оно должно быть повторено один раз2. Это повторениеозначает не что иное, как то, что Единство равно самому себе. Так устанавливается (втеологических терминах — «рождается») вторая ипостась Бога — Равенство. Далее,Равенство не есть что-либо иное, чем Единство, они совпадают, согласуются,связываются воедино. Связь Единства и Равенства «исходит» от них обоих (как СвятойДух «исходит» от Отца и Сына в католическом символе веры) и есть третий Лик Троицы.Используя одни только местоимения, всю Троицу можно определить, согласно Кузанцу,как «Это, То и То же».
(«То» указывает иным образом на уже известное «Это», а «То же»— на их тождественность).12Абсолютного Максимума.Это почти то же самое, что «хлопок одной рукой» в чань-буддизме.244Это философское обоснование Троицы восходит к Августину (у него былинаименования Единство, Равенство, Согласие), сам же Кузанец возводит своедоказательство к Пифагору (чему у нас нет точного подтверждения).Бог как Неиное.Бог как Неиное. Следуя отрицательному богословию Дионисия Ареопагита, Кузанецопределяет Бога как «Неиное»: «Ни субстанция, ни сущее, ни единое, ни что-либо иное»;«ни не-сущее, ни ничто».
«Неиное» — аналог платоновского понятия «Тождественное» ислужит для обозначения Единства, превышающего и Бытие, и Небытие. Неиное выражаетсобой сам принцип совпадения противоположностей. В отношении к Неиному Иное —принцип множественности и изменения (это же понятие было у Платона).Умопостигаемый свет Неиного является принципом и познания, и бытия всего Иного,подобно тому как звук есть условие и познания, и бытия слышимого, а свет — ипознания, и бытия видимого.Звук, действительно, не существует вне слышания как таковой (колебание воздуха —еще не звук, пока оно никем не слышится).
Но и свет «в себе», «чистый свет», ничем непреломленный, невидим, как утверждает Кузанец, для человеческого взора. Мы видим,строго говоря, только цвет, т. е., только тот свет, который был каким-либо образомпреломлен. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть ночью на звездное небо иЛуну. Лучи солнечного света, освещающие Луну, заполняют почти все пространствоночного неба (за исключением конуса земной тени), но они невидимы, потому что нет«иного», в чем они могли бы преломиться достаточно, чтобы стать видимыми для нашегоглаза. Аналогичным образом Свет Неиного постижим лишь только в преломлении иотражении в Ином и на поверхности Иного.Если к этому добавить, что, даже будучи преломленным, Свет остается тем жеСветом, принимая в себя лишь «привходящие» свойства, не меняющие его природы, тостанет понятно, как, с точки зрения Кузанца, Бог как Неиное может лежать в основе всегосущего, быть во всем сущем, быть всем сущим (имманентным ему) и в то же времяоставаться запредельным и непостижимым.
И в этом понимании Бога его единство итроичность «нераздельны и неслиянны»; это следует из его определения: «Неиное есть не(что) иное, как Неиное». В этой искусственной формуле Бог-Неиное един трижды: 1) «всебе»; 2) в «своем ином» — в бытии природы (которое есть становление); 3) в возвратеИного в Неиному.Бог и мир: «Пантеизм» Кузанца.Бог и мир: «Пантеизм» Кузанца.
Развивая свой диалектический пантеизм, Кузанецссылается, с одной стороны, на Ареопагита, с другой — на герметическую традицию.«Правильно утверждают богословы, что Бог есть все во всем и в то же время ничто извсего». «...Единому, как говорил о нем Гермес-Меркурий, подобает именоваться именамивсех вещей и ни одним из всехимен» (4: 2, 103).Образ, который Кузанец считает очень удачно описывающим отношение Бога и мира— образ царя или полководца. Эту аллегорию он находит у Прокла: «Что в государствеИстория философии: Учебник для вузов / Под ред.
В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.189Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ruпребывает раздельным, то изначально и цельно есть в царе он сам и его жизнь». Вабсолютных монархиях все, что имеет значение «государственного» — т. е., обладаетбытием как «государственное», получает это значение-бытие через свое отношение кцарю; «государственное» равно «государево». В воле царя и в самой его личностизаключены (в свернутом виде, как любит говорить Кузанец) указы, печати, меры, армия,судьи, налоги и так далее. Даже законы, высеченные на скрижалях, без царя остались бымертвой буквой — он есть их живое бытие.
В том же смысле еще Аристотель245говорил о полководце, что он, будучи целью войска, дает войску «все то, что делаетего войском», — единство, организацию, цель, боевой дух. Таково и отношение Бога кмиру. Если государь — «энтелехия» (осуществление) государства, если в нем всегосударство только и может считаться «государством» (так как государство — это нечтоединое, а царь и есть тот, кто делает государство единым), то можно сказать, что«государство — это государь». Аналогичным образом, и о мире только в этом смыслеможно сказать, что «мир есть Бог», то есть, мир получает значение «сущего» только вотношении к Богу.Правда, исходя из этой аналогии, можно было бы сказать, что и царь без царства — нецарь, как и полководец — не полководец без войска, т.
е., и Бог не был бы Богом внеотношения к развернутому из него миру. Для Кузанца, конечно, невозможно, чтобы мирхоть в каком-то смысле обусловливал Бога. Отношение Бога к миру не подчинено ниприродной, ни внутренней необходимости. Даже Платон и Аристотель, по убеждениюКузанца, не разглядели, что «всякое творение есть намерение воли Всемогущего...» «Обаявно считали, что зиждитель-ум производит все через природную необходимость, иотсюда идет вся их ошибка» (4: 2, 114).Присутствие Абсолюта в мире.Присутствие Абсолюта в мире.
Присутствие Абсолюта в мире, или погруженностьмира в Бога, — одно из «общих мест» метафизики. Августин писал: «Я не был бы, ясовершенно не мог бы быть, если бы Ты не пребывал во мне». То же утверждает ФомаАквинский: «...необходимо, чтобы Бог пребывал во всех вещах, и притом внутреннейшимобразом».
Изменение, вносимое Кузанцем в это учение, вытекает из свойственногоВозрождению пробуждения индивидуальности: Бог должен быть не только бесконечнодалеким Первоначалом, конечной Целью и бесконечно глубоким основанием каждойвещи. Если Бог в отношении индивидуальности — только ее бесконечно глубокоеоснование, то индивидуальность не имеет самостоятельного онтологического значения,растворяясь в божественном «океане сущности», а реально «с точки зрения вечности»существует только всеобщее. Кузанец впервые в истории европейской философии ставитзадачу раскрытия Абсолюта в индивидуальности как таковой. Этого можно достичьтолько при помощи его метода «совмещения противоположностей».Следуя неукоснительно своему «диалектическому» методу, Кузанец приходит кпарадоксальному выводу: конечное бесконечно в своей конечности.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
