В.В. Васильев, А.А. Кротова, Д.В. Бугая - История философии (1116247), страница 78
Текст из файла (страница 78)
В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.163Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ruжизнь предвечно существовавшей Природы и внесения Им благоустроенности ираспорядка в первоматерию вещного мира, пребывавшую прежде (т. е. до акта творения)в хаотическом состоянии.Петр Абеляр (1079— 1142 гг.)Бесспорно, крупнейшим философом-богословом и диалектиком «ранней схоластики»был Петр Абеляр (1079— 1142 гг.). Главные сочинения Абеляра: «Введение в теологию»(1113 г.); «Логика для начинающих» (1114 г.); «Глоссы к Порфирию» (3 кн.) и к«Категориям» Аристотеля; «Диалектика» (5 кн.) (1118— 1134 гг.); «Христианскаятеология» (1122— 1125 гг.); «Да и Нет» (в то же самое время); «Этика, или Познайсамого себя» (между 1135 и 1139 гг.); «Апология против Бернарда», «Диалог междуФилософом, Иудеем и Христианином» (1141 — 1142 гг.) и знаменитая автобиография«История моих бедствий» (1132-1136 гг.).Вопреки мнению Августина (в сочинении «О предопределении святых», 5) иАнсельма Кентерберийского, согласно которым следует прежде уверовать в истинуОткровения, чтобы потом, по возможности, постараться дойти до ее разумногопостижения, Абеляр заявляет, что адекватное понимание нами догмата только и делаетверу возможной, так как «нельзя верить в то, что предварительно не было нами понято».Соответственно, принципом богословия Абеляра было не «верую, чтобы понимать»(credo ut intelligam), но «понимаю, чтобы верить» (intelligo ut credam).
Исходя изутверждения, заявленно210го в Прологе к «Да и нет», согласно которому «сомнение приводит нас кисследованию, а исследование ведет нас к истине», Абеляр полагает, что «вера, непросветленная разумом, недостойна человека», и потому необходимым условием всякойистинной веры является предварительное исследование разумом ее содержания. Своеспекулятивное построение учения о Божественном Триединстве Абеляр начинает сполагания того, что Бог может быть «высшим и совершеннейшим Благом» только притом условии, если Он одновременно всемогущ, премудр и всеблагостен.
Эти три моментаединой божественной сущности, соответственно, и являют себя в Лицах Троицы: в БогеОтце («всемогущество»), в Боге Сыне («премудрость») и в Боге Духе Святом(«благость»). Отношения указанных Ипостасей в божественном Триединстве подобно, поАбеляру, отношению, существующему между металлом, из которого сделана печать,формой, в которую этот металл отлит, и, соответственно, оттискивающей печатью вкачестве вещи, состоящей из первых двух элементов. При этом внутренняя гармониясовершенного Блага выражается в том, что Бог может то, что Он знает и хочет, хочет жето, что Он знает и может и т.
д.Бог тем самым не может ни знать, ни хотеть делать зла, и для Него из числабесконечных возможностей в каждый момент открывается лишь наилучшая. Отсюда жепроистекает отмеченный критиком Абеляра — Бернардом Клервоским — принципбожественной субординации применительно к единосущному Богу-Творцу: если ОтцуАбеляр приписывает абсолютное всемогущество (omnipotentia), то Сын обладает лишьчастью могущества Отца (aliqua potentia) (насколько премудрость есть силапоследовательно различать все истинное и ложное), Дух же Святой совершенно несодержит в себе могущества (nulla potentia) (так как понятие благости вовсе непредполагает его наличия). Другое возражение Бернарда Клервоского Абеляру касалосьтого, что, по мнению первого, его философия накладывает на всемогущество Боганемалые ограничения.
В своем послании к папе Иннокентию II (ум. 1143 г.), котороебыло отправлено после Саисского осуждения, Бернард среди прочих «недолжных»высказываний Абеляра указывает и на то, что всемогущество Бога, по мнению Абеляра,тождественно Его актуальным деяниям. Эти слова действительно в точности отражаютвоззрения Абеляра на характер божественного всемогущества: «Итак, как бы долго я ниразмышлял, принимая во внимание, что только Бог способен делать то, что подобает Емуделать, и Ему не подобает делать то, что Он оставляет несделанным, поистине я прихожук мнению, что Бог способен делать только то, что Он делает, когда бы Он ни делал это,хотя с этим нашим мнением никто не согласен или согласны лишь некоторые» (ПетрАбеляр. Введение в теологию, III, 5).
То, что «подобает» (convenit) действиям Бога,говорит Абеляр, есть исключительно нечто достойное и наилучшее. Следовательно, таккак Бог всегда совершает лишь самое лучшее, всемогущество Бога ограничено тем, чтоОн совершает. Для Бернарда подобное означает только одно: отрицание принципаИстория философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.164Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ruбожественного всемогущества, так как в основе всего рассуждения кроется замыселограничить природу предвечного Бога-Творца сферой того, что может понятьчеловеческий разум: тем самым границы человеческого понимания оказываютсяграницами всемогущества Бога.
В рамках своей этической концепции Абеляр опираетсяна понятие естественного нравственного закона, представление о котором (пусть дажерасплывчатое) имеют все люди — вне зависимости от их воспитания иливероисповедания. Абеляр здесь исходит из различения211между пороком (vitium), грехом (peccatum) и дурным поступком (actio mala). Порок —это склонность к недолжному, т.
е. стремление не делать того, что при всехобстоятельствах делать нужно, и невоздержанность от того, чтобы не делать того, что недолжно. С точки зрения Абеляра, порок — это не грех, а только лишь склонность к греху,с которой мы можем постоянно бороться и которую мы обладаем способностьюпобеждать. Грех не заключается в склонности воли, так как действовать дурно можетбыть, в том числе, нашей природной (врожденной) способностью; грех состоитисключительно в невоздержании от того, чего не следует делать, т. е. в согласии с этимпоследним, в непротивлении злу.
Грех, таким образом, есть внутренне намерение(intentio) человека, идущее в противовес собственной совести и возникающее врезультате пренебрежения волей Творца. Дурной же поступок, будучи внешнимпроявлением греха, является только лишь следствием осуществившегося дурногонамерения и уже ничего к нему не добавляет.
Отсюда, по мнению Абеляра, отпущениечеловеку грехов невозможно без личного покаяния грешника и при отсутствии личногоблагочестия у священника, отпускающего грехи.Как диалектик Петр Абеляр прославился в первую очередь критикой ставшего к этомувремени традиционным радикального реализма (Гильом из Шампо) и созданием первоговарианта средневекового концептуализма, в значительной степени скорректировав иуточнив смысл самой проблематики статуса бытия универсальных понятий.
В частности,к трем вопросам Порфирия Абеляр добавляет четвертый, выявляя тем самым новыйаспект сложных взаимоотношений между грамматикой, логикой и метафизикой: обладаетли универсалия каким-то значением, если она ни к чему не отсылает в действительности,особенно если при этом речь идет о вещах, существовавших когда-то, но теперь несуществующих? «Глоссы» (т. е.
короткие комментарии) Абеляра к Порфирию изсочинения «Логика для начинающих» отчасти собой представляют собственноручнуюзапись им многочисленных разногласий и споров с бывшим учителем — Гильомом изШампо. Собственная позиция Гильома заключается в том, что любая универсалия(например, «человек», «животное», «роза») понимается им как субстанция (лат.substantia, res — «единичная сущность», «единичная вещь»), т.
е. в качестве вещи,обладающей самостоятельным существованием. Универсалия есть нечто единое вчисловом отношении и одновременно общее для многих вещей. Все единичные вещи,принадлежащие к определенному роду и виду, имеют одну универсальную сущность,индивидуальные же различия, посредством которых все индивиды по-разномуотличаются между собой, — это есть нечто случайное (акцидентальное), т. е. все то, чтоможет быть связанным с данной вещью сейчас, но при этом отсутствовать при иныхобстоятельствах. Например, для Сократа с Платоном универсальным является сущность(одна) — «человек», которая делает каждого из них по отдельности человеком.Различаются же они исключительно акцидентально, например, положением в местепространстве или телосложением и чертами лица (Сократ был курносый, Платон —широкоплечий). Представление о том, что форма и сущность какой-либо вещи естьсамостоятельная субстанция, — является фундаментальным для позиции радикальногореализма, поскольку оно обосновывает независимость формы вещей от понятий ума ичеловеческого языка: если бы сущность не являлась субстанцией, она не была бы«действительной», — напоминает Гильом.212Приступая к критике положений Гильома, Абеляр выдвигает два аргумента.
Вопервых, согласно физической дисциплине, ничто не может находиться в двух местаходновременно. Однако, если Сократ и Платон суть одна и та же субстанция, так как ониобладают единой универсальной сущностью, то получается, что одна и та же предметнаясущность способна быть одновременно и в Афинах (Платон) и за пределами городскойчерты (Сократ), что, разумеется, невозможно.
Это является невозможным также ивследствие тонкостей онтологических связей между понятием рода и подчиненных емуИстория философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.165Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ruвидовых определенностей. Поскольку собаки и люди — животные, утверждает Гильом,то они обладают единой для всех одинаковой сущностью, т.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
