В.В. Васильев, А.А. Кротова, Д.В. Бугая - История философии (1116247), страница 47
Текст из файла (страница 47)
Действительно, произвольное шире,чем сознательный выбор, ибо, по Аристотелю, дети и животные поступают произвольно,но не сознательно выбирая. Сознательный выбор характеризуется следующими чертами.Он присущ только тем существам, которые обладают рассуждением. Он никогда небывает связан с невозможным. Хотя можно желать невозможного, например бессмертия,его нельзя выбрать. Поэтому сознательному выбору подлежат только такие вещи,которые считаются зависящими от того, кто выбирает. Сознательный выбор в отличие отжелания имеет дело не с целью, но со средствами к этой цели. Нельзя сказать, что «явыбираю здоровье или счастье», но «я желаю здоровья или счастья, и выбираю такие-тосредства к достижению этой цели».
Сознательный выбор отличен и от мнения, посколькумнение может быть о вечном и невозможном, а выбор — нет, кроме того, выборопределяется в понятиях добродетельного и порочного, а не истинного и ложного, какмнение. При этом можно составить истинное мнение о том, что есть благо, но выбрать неэто, а прямо противоположное в силу порочности. Итак, этический выбор уже по объемутого, что произвольно, и является предваряющим решением (προβεβουλευμένον),поскольку он сопряжен с рассуждением и размышлением.
Если этический выборопределен через понятие решения, необходимо становится уяснить это последнее.Прежде всего «решение принимается о том, что зависит от нас и осуществляется впоступках». Нельзя принимать решение ни о космосе, ни о соизмеримости диагонали, нио находке клада и т.
д. Мы принимаем решения о том, что зависит от нас и не всегдапроисходит одинаково. Кроме того, «решения бывают о том, что происходит, какправило, определенным образом, но чей исход не ясен и в чем заключенаИстория философии: Учебник для вузов / Под ред. В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.98Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ruнеопределенность». Решение, как и выбор, касается не целей, но средств к цели, норешение предшествует сознательному выбору. «Предмет решения и предмет выбора однои то же, только предмет выбора уже заранее строго определен, ибо сознательновыбирают то, что одобрено по принятии решения».
Итак, «предмет сознательного выбораесть предмет решения, устремленного к зависящему от нас; в самом деле, приняврешение, мы выносим свой суд и тогда согласуем наши стремления с решением». Еслиэто так, а действия добродетелей связаны со средствами, то и добродетель, и порокзависит от нас,121и нельзя быть хорошим или плохим против своей воли. Если человек может совершатьтолько порочные поступки и не может поступать добродетельно, это значит, что в нем отпостоянного повторения порочных деяний уже сложился порочный нрав или уклад души,который заставляет его поступать соответственно.
Но то, что у человека сложился такойнрав, виноват он сам, его произвольные поступки, которые, накапливаясь, привелиименно к этому складу. Чтобы стать из порочного добродетельным, если вообще этовозможно, недостаточно одного желания, необходимо совершать добродетельныепоступки, которые могут привести к образованию добродетельного уклада души.Помимо добродетелей нрава или характера, которые свойственны неразумной частидуши, Аристотель анализирует и добродетели мыслительные, принадлежащие той частидуши, которая обладает разумом. В этой части также проходит разделение на два вида: нанаучную или познающую (έπιστημονικόν) и на рассуждающую или просчитывающую(λογιστικόν). Первая направлена на вечные, неизменные и необходимо существующиевещи, вторая — на то, что может изменяться.
Обе части стремятся к истине, но научнаячасть нацелена на истину как таковую, рассуждающая —- на истину, предполагающуюпоступки и согласующуюся с правильным стремлением. Душа достигает истиныблагодаря пяти вещам: искусству, науке, рассудительности, мудрости и уму. Именно ониобусловливают мыслительные добродетели.
Отличительным признаком наукиАристотель считает ее направленность на вечное и необходимое, а ее метод —доказательство. Искусство как разновидность творчество направлено на то, что можетбыть иным, с целью уразумения, «как возникает нечто из вещей, могущих быть и не бытьи чье начало в творце». Таким образом, искусство причастно истинному суждению,направленному на творчество. Рассудительность не является ни наукой, ни искусством.Она не наука, поскольку ее начала могут быть такими и иными, т. е. они не допускаютдоказательства, она не искусство, поскольку рассудительность направлена не натворческое создание, а на поступки.
Она — истинный причастный суждению склад илисвойство души, направленный на осуществление поступков во благо или зло длячеловека. Рассудительность, конечно, находится в ведении той части души, обладающейсуждением, которое направлено на то, что может быть иначе, ведь человеческиепоступки не относятся к необходимому. Ум — это способность, которая ничего недоказывает, но познает самые начала того, что вечно и необходимо.
Мудрость может идоказывать, и познавать начала, т. е. она и ум, и наука. Она является, по Аристотелю, какбы главной наукой. Мудрость, о которой говорит Аристотель, не житейская мудрость, кпоследней гораздо ближе рассудительность. Можно быть мудрым, т. е. знатоком самыхценных и божественных вещей, но лишенным практической смекалки.
Таким образом,искусство и рассудительность принадлежат низшей, а знание, мудрость и ум — высшейчасти души, обладающей суждением.Исходя из учения о добродетелях, Аристотель подходит к самому важному разделуэтики, учению о счастье. Счастье — это не нечто данное, не склад души, но деятельность,заслуживающая избрания сама по себе, т. е. такая, которую ищут ради нее самой. Счастьене может быть развлечением, ибо развлечение — это отдых и праздность, а счастье —деятельность, причем деятельность согласно наивысшей добродетели, т. е. добродетелинаивысшей части души. Поскольку наивысшая часть души — ум, счастье — это умноесозерца122ние.
Созерцательная деятельность в отличие от наших поступков не может быть ничемпрервана, она доставляет наивысшее удовольствие, она самодостаточна, ведь мудрыйчеловек, обеспеченный всем необходимым, не нуждается ни в ком для своего созерцания.Только ее любят ради нее самой, ведь даже добродетельные поступки могут приноситькакую-то пользу помимо себя. Созерцание превосходит добродетели государственные ивоенные, потому что она не лишает человека досуга и не избирается ради чего-тоИстория философии: Учебник для вузов / Под ред.
В.В. Васильева, А.А. Кротова и Д.В. Бугая. —М.: Академический Проект: 2005. — 680 с.99Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ruдругого. Эту деятельность созерцания в нас следует скорее называть не человеческой, нобожественной. Человек будет жить в созерцании не потому, что он человек, но потому,что в нем есть нечто божественное. Причем именно эта часть и есть сам человек, поэтомунельзя ограничиться смертным и человеческим, политическими, военными ихозяйственными делами, надо для достижения счастья стремиться к божественному и«возвышаться до бессмертия».
Второй, более низкий вид счастливой жизни — это жизньсогласно рассудительности и нравственным добродетелям. Она также прекрасна, ноуступает первой. Созерцатель и мудрец, поскольку он человек и живет вместе с другими,также должен совершать поступки согласно нравственной добродетели и иметьпотребность в необходимых вещах, но все равно его жизнь намного превосходит жизньчеловека, осуществляющего нравственную добродетель без созерцания.Литература1.
Аристотель. Собр. соч.: В 4 т. М., 1976—1983.2. Аристотель. Метафизика. М., 1934.3. Зубов В. П. Аристотель. М., 2000.4. Ахманов А. С. Логическое учение Аристотеля. М., 1960.5. Чанышев А. Н. Аристотель. М., 1987.6. Jaeger W. Aristoteles. Berlin, 1923.7. Ross W. D. Aristotle. London, 1964.8.
Düring I. Aristoteles. Heidelberg, 1966.Философия эпохи эллинизмаСо смертью Александра Македонского начинается новая эпоха греческой истории, эраэллинизма, существенно изменившая облик общественной и духовной жизни Греции.Главные культурные центры ее, полисы, теряют свою политическую независимость,становятся подчиненными элементами в составе огромных монархий Диадохов.Гражданин полиса, который ранее, по слову Аристотеля, «решал и судил» все вопросыполисного устройства, становится просто частным лицом. Этот политический фактизменяет самосознание грека, и философия этой эпохи выражает это изменившеесясамосознание. Греки вместе с Александром прошли почти всю тогдашнюю ойкумену,массово соприкоснувшись с восточными бытом и культурой. Основанные Диадохамиимперии стояли на восточной почве, и их государственное устройство напоминало скореевосточные деспотии, чем независимые греческие города-государства.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
