Диссертация (1105895), страница 28

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 28)

Так, в 1798 году евреи города Шклова, принадлежавшего С.Г. Зоричу, подали жалобу по поводу наложения на них чрезмерных податей – как прямых, взимаемых ежегодно с каждого двора, так и косвенных, уплачиваемых при продаже недвижимости, продуктов питания и других товаров⁸⁶³. Характерно, что шкловские евреи не оспаривали необходимость уплаты чиншевых сборов вообще, они жаловались только на слишком разорительные суммы новых налогов. Сам же Зорич, как следует из сенатского доклада императору, посвященного этому делу, отстаивал полноту феодальной юрисдикции, утверждая, что «власть помещика всегда была убавлять и прибавлять доходы, смотря по обстоятельствам и времени» ⁸⁶⁴.

В 1797 году поверенный от жителей местечка Смотричи Подольской губернии Лейба Хаймович (причем любопытно, что в данном случае поверенный, как он сам указывает в прошении, представлял не только евреев, но и христиан) жаловался на владельца этого местечка графа Федора Потоцкого. Превышение власти графа Потоцкого и нарушение вольностей жителей его местечка заключалось, как это обычно бывало в подобных случаях, в необоснованном требовании завышенных платежей, которые автор прошения называл «налогами», но которые, разумеется, представляли собой чинш⁸⁶⁵. Каменец-подольский губернатор А.А. Беклешов, рассмотрев прошение, распорядился «смотрицких жителей <…> оставить в таковых графу Потоцкому повинностях, каковы несли они до присоединения от Польши здешних областей» ⁸⁶⁶.

Нужно заметить, что такое решение Беклешова противоречило сложившейся практике. Как следует из многочисленных актов, закреплявших условия чиншевого владения, в Речи Посполитой признавалось право магната увеличивать чиншевые сборы и повинности, причем все жалобы чиншевиков по этому поводу были отнесены к безапелляционному суду, т.е. должны были разрешаться самим собственником земли без возможности обращения в государственный суд⁸⁶⁷. Учитывая, что после разделов Речи Посполитой шляхте было гарантировано сохранение всех привилегий, государство не должно было ограничивать размер чинша. Именно эта позиция была выражена в Положении 1804 года. Владельцам местечек было только запрещено взимать подать за избрание раввинов (ст. 50)⁸⁶⁸, однако Положение вообще не упоминало все остальные сборы, которыми в пользу шляхты облагались, например, евреи - владельцы недвижимости, торговцы вином и скотом, убойщики скота, содержатели фабрик и мельниц⁸⁶⁹, из чего можно заключить, что они были разрешены. Таким образом государство, несомненно, укрепило те самые финансовые и деловые связи между евреями и мелкой польской шляхтой, которые оно пыталось разорвать нормами того же положения 1804 года о переселении евреев в города; это можно считать наиболее ярким из множества примеров непоследовательности государственной политики в отношении евреев, дававшей поводы для злоупотреблений с обеих сторон.

Законодательное подтверждение зависимости от помещиков было воспринято евреями ожидаемо негативно: уже в третий Еврейский комитет, образованный в 1809 году, поступали жалобы от кагалов на то, что помещики, не желая отпускать евреев из своих поместий, не выдают им необходимые для отъезда свидетельства об уплате чиншевых сборов⁸⁷⁰. Это еще раз подтверждает, что государство, не решившись лишить шляхту древней привилегии, помешало осуществлению своего же проекта по выселению евреев из сельской местности.

С.А. Мацеевский утверждал, что в Речи Посполитой шляхетские евреи часто оказывались в более выгодном положении, чем коронные, поскольку фактически они были освобождены от всякого контроля государства, что давало им дополнительные возможности для получения прибыли – например, путем торговли вином произвольными мерами⁸⁷¹ (т.е., вероятно, с несоответствием фактического и заявленного объема продаваемого вина)⁸⁷². Скорее всего, это компенсировало дополнительные расходы на чиншевые сборы. В России, где государство было более бюрократизированным и могло обеспечить более строгий административный контроль за подданными, евреи таких выгод для себя не усматривали. Именно поэтому, когда в 1804 году встал вопрос о приобретении в казну имений С.Г. Зорича, в т.ч. местечка Шклов, об этом ходатайствовали не только наследники Зорича⁸⁷³, нуждавшиеся в деньгах, но и шкловская еврейская община⁸⁷⁴, отправившая в Петербург своего поверенного-штадлана Михайлу Айвиништата⁸⁷⁵. Следовательно, для самих евреев казалось очевидно более предпочтительным проживать в казенном, а не в частновладельческом местечке, особенно если владелец местечка нуждался в деньгах и имел поэтому дополнительные причины для финансовых притеснений евреев, как, например, Зорич, денежные дела которого были расстроены настолько, что его имение даже на некоторое время было передано в опеку для обеспечения уплаты казенных и частных долгов⁸⁷⁶.

1. Податной статус караимов.

В завершение рассмотрения фискального статуса евреев в конце XVIII века следует упомянуть об особых налоговых льготах, которыми пользовались караимы – «таврические евреи», представители немногочисленной религиозно-этнической группы, исповедующие религию, основанную на Торе, но отвергающую, в отличие от иудаизма, Талмуд и Мишну⁸⁷⁷. К концу XVIII века основным социокультурным центром караимов был Крым, именно здесь находились самые крупные и процветающие их общины⁸⁷⁸. По данным пятой ревизии податного населения, караимская община Крыма насчитывала около 2,3 тыс. человек, т.е. караимы составляли около полутора процентов жителей Крыма⁸⁷⁹.

В начале 1795 года Екатеринославский, Вознесенский и Таврический генерал-губернатор граф П.А. Зубов получил представление правителя Таврической области генерал-майора С.С. Жегулина, которым тот доводил до сведения генерал-губернатора прошение общины караимов о невзыскании с них двойной подати, освобождении от рекрутских денег и солдатского постоя. Граф Зубов передал этот вопрос на высочайшее рассмотрение; примерно в то же время, вероятно, аналогичное прошение было передано императрице напрямую, поскольку известно о направлении в Санкт-Петербург в 1795 году караимской делегации⁸⁸⁰.

8 июня 1795 года в исполнение этих прошений был принят указ, которым устанавливалось: «Не брать с них [караимов] двойных податей, каковые положены на всех вообще евреев, а взыскивать оные по-прежнему наравне с прочими купцами и мещанами, в области Таврической живущими, предоставляя Вашему распоряжению об оказании им по возможности и других выгод и облегчений». Особо подчеркивалось, что податная привилегия распространяется только на караимов, но не на евреев-раввинистов: «чтоб в общество сих караимов не входили из тех евреев, кои известны под названием раббинов и о которых изданные от нас узаконения долженствуют исполняемы быть во всей точности» ⁸⁸¹.

По получении этого указа граф Зубов направил С.С. Жегулину отношение, в котором нормы указа были истолкованы и развиты. В отношении сообщается об удовлетворении просьбы касательно «увольнения» караимов от двойных податей, а также устанавливаются «другие выгоды и облегчения», о которых упоминала императрица: «… по разуму сих слов можете Ваше Превосходительство располагать постой в домах их [караимов] таким образом, чтобы без особливой нужды излишнего не было, наблюдая, однако ж, чтоб чрез таковое их облегчение не могло быть обременения прочим обывателям, с которыми они должны нести равные повинности». Кроме того, решается обойденный высочайшим указом вопрос об уплате караимами рекрутских денег: «… Как по силе означенного высочайшего указа оные евреи сравнены во всем с купцами и мещанами, в области Таврической живущими, и совершенно уже изъемлются из числа тех евреев, о коих в именном высочайшем указе, в 7 день сентября 1794 года состоявшемся, в 6 пункте сказано <…>, то по содержанию сих узаконений и следует в оном поступать с теми евреями, именуемыми караимы, точно на том же основании, как и с прочими купцами и мещанами, в Таврической области находящимися». Значение этой формулировки не исчерпывается установлением фискальных обязанностей караимов; мотивируя свое решение, граф Зубов исходит из того, что караимы являются самостоятельной национально-религиозной группой, на которую не распространяется особый правовой статус евреев («раббинов»). Впоследствии выраженная в этом документе позиция стала официальной. Во второй четверти XIX века был принят ряд законов, которыми подтверждалось, что на караимов не распространяются специальные ограничения, действовавшие для евреев-раввинистов (например, караимам, в отличие от евреев-раввинистов, было разрешено проживать в портовых городах Причерноморья, нанимать христианскую прислугу⁸⁸², прибретать права почетного гражданства⁸⁸³, свободно выезжать за пределы черты оседлости⁸⁸⁴, вести винную торговлю⁸⁸⁵, сохранить ликвидированные в 1844 году кагалы⁸⁸⁶ и т.п.) Указом от 8 апреля 1863 года караимы были полностью юридически эмансипированы⁸⁸⁷; соответственно, вплоть до Октябрьской революции караимы имели тот же статус, что и христианские купцы и мещане⁸⁸⁸.

При установлении правового положения крымских караимов никак не были упомянуты караимские общины Волынской и Виленской губерний. Вероятно, правительство не обратило на них внимание потому, что, по сравнению с крымской, они были очень небольшими, насчитывая по несколько десятков человек⁸⁸⁹. Вопрос о правовом статусе литовских караимов был поднят позже, в 1829 году, когда для них были подтверждены все привилегии, предоставленные им в XV-XVIII вв. в Великом княжестве Литовском и Речи Посполитой⁸⁹⁰. Впоследствии все российские нормативные акты, устанавливавшие статус караимов, касались всех представителей этой группы вне зависимости от территории их проживания.

Исследователи практически не пытались дать объяснение такой исключительности правового положения караимов (которая, кстати, не опиралась ни на различия социально-экономического строя жизни караимов и раввинистов, поскольку такие отличия практически отсутствовали⁸⁹¹, ни на предшествующее польское законодательство – сеймовые конституции Речи Посполитой подчеркивали, что подати должны взиматься равным образом с талмудистов и с караимов⁸⁹²). Разумеется, не выдерживает никакой критики предлагаемая в популярной литературе конспирологическая версия о том, что предком Петра I по женской линии был караим Нарышко, и представители династии Романовых, втайне хранившие об этом память, покровительствовали своим соплеменникам⁸⁹³. Вероятно, настоящие причины изначально заключались в личных связях лидеров караимской общины с Г.А. Потемкиным, что позволило им добиться покровительства. В дальнейшем же эта тенденция была продолжена благодаря тому, что караимы не поддерживали никаких связей с евреями-раввинистами, позиционировали сами себя (в т.ч. и в официальных обращениях к властям) как отдельную этно-конфессиональную группу⁸⁹⁴ и объективно воспринимались российским обществом как особая общность⁸⁹⁵; в 1855 году Комитет об устройстве евреев, утверждая, что на караимов не должны распространяться установленные для евреев ограничения, аргументировал это тем, что «[караимы], не принадлежа к еврейскому населению и не разделяя с ними талмудических заблуждений, следуют учению Ветхого Завета» ⁸⁹⁶. Кроме того, община караимов была крайне немногочисленной: правительство могло не опасаться того, что они, подобно евреям-ашкенази, окажут сколько-нибудь заметное влияние на социально-экономическую ситуацию, и, соответственно, не чувствовало необходимости принимать меры, призванные оградить интересы остального населения.

1. Податной статус евреев, принявших христианство.

В 1776 году в белорусских губерниях была окончена перепись населения, перед началом которой З.Г. Чернышев предписывал губернаторам, среди прочего, «тех из них [евреев], которые приняли христианский закон, переписать особо <…> дабы и об них можно было сделать положение». Таким «положением» стал указ от 17 октября 1776 года, которым было приказано евреев, принявших христианство, «в поголовный оклад не класть, но оставить им на волю избирать такой род жизни, как в представлении генерал-губернатора означено» ⁸⁹⁷; это означало, что выкресты могли поступать на военную службу или записываться в купечество либо в мещанство, после чего они освобождались от обязанности платить установленную для евреев особую поголовную подать и несли налоговые обязанности в соответствии с новым сословным статусом. Этот указ долгое время оставался практически единственным актом о крещеных евреях. Уравнивая их с христианами в отношении записи в сословия и уплаты налогов, он совершенно не касался остальных вопросов их правового положения, однако такой пробел в регулировании вряд ли мог стать в то время серьезной проблемой, поскольку случаи обращения евреев в христианство были еще чрезвычайно редки.

Характеристики

Список файлов диссертации