Диссертация (1102180), страница 22
Текст из файла (страница 22)
Паулини – исследователя, идеям которого предстояло стать определяющимив словацком историческом языкознании второй половины XX в. Так, в раннейработе 1948 г. Э. Паулини называет источником словацкой литературнописьменной традиции постепенно словакизировавшийся чешский язык.
Здесьже утверждается, что в XVII в. «процесс словакизации зашел настолько далеко,14Разницу между приведенными наименованиями автор не обсуждает. Можно предположить, что под «чешскословацким» языком автор подразумевал язык тех памятников, в которых обнаруживаются очевидныесловакизмы, а «венгерско-чешским» он называет вариант чешского языка, употреблявшийся в письменностиВенгерского королевства и характеризующийся любыми нетипичными для системы стандартноголитературного языка чертами.115что в конце первой половины XVIII в. у словацких католиков был ужедостаточно строго нормированный национальный литературный язык, которыйввиду его расхождения с чешским нельзя назвать лишь словакизированнымчешским языком», и именно этот «иезуитский словацкий язык», сложившийсяна основе литературного чешского, лег в основу первой кодификациисловацкого языка, осуществленной А.
Бернолаком в 1787 г. [Pauliny 1948: 57].Однако в последующих работах Э. Паулини квалифицирует источниккодифкации А. Бернолака совершенно иначе. Из итоговой монографииЭ. Паулини, изданной в 1983 г., мы узнаем, что А. Бернолак в ходе работы надкодификациейлитературногословацкогоязыкаопиралсяна«языкобразованных кругов западнословацкого населения», причем на том основании,что этот язык в наименьшей степени был затронут иностранными, в том числе ичешскими,влияниями.Теперьязыкобразованныхкруговнаселения,послуживший основой для кодификации А.
Бернолака, квалифицируетсяПаулини как культурный западнословацкий язык «в той форме, в какой онсформировался в Трнаве, в том числе в печатной католической литературе».Приняв его за основу, Бернолак последовательно устранял из него чешскиеэлементы, причем опору для такого шага он находил в разговорном узусеобразованных слоев населения Трнавы, также постепенно устранявших изсвоей речи богемизмы [Pauliny 1983: 164-165].Появление идеи о культурном западнословацком языке можно объяснитьтолько в контексте новых представлений Э. Паулини об истории словацкойписьменности в докодификационный период, а также в связи с трансформациейтеоретического инструментария исследователя.Новая трактовка истории словацкого языка в трудах Э. Паулини основанана представлении о том, что в XVI в.
на территории Словакии на основе«скелета» чешского литературного языка формируется культурный словацкийязык в трех своих разновидностях (западнословацкий культурный диалект,116среднесловацкийкультурныйдиалект,восточнословацкийкультурныйдиалект).Генезис терминов «культурный язык» и «культурный диалект» вславистике исключительно интересен и заслуживает отдельного описания.Впервые понятие «культурного диалекта» было введено в научный оборотпольскими лингвистами в связи с необходимостью описания долитературногопериода существования польского языка в письменности. Так, В. Ташицкийхарактеризует «культурный диалект» следующим образом: «язык, которыйиспользовался в среде образованных людей, прежде чем сформировалсялитературный язык; язык, на котором написаны первые памятники наэтническом языке» [Taszycki 1949: 101]. На чешскую почву модель«культурного диалекта» перенес Карел Горалек.
В его трактовке «культурныйдиалект» предстает устным наддиалектным идиомом, употреблявшимся вобщественно значимой коммуникации в период использования в функциилитературных «чужих» языков (jednací jazyk v ústních projevech). СогласноК. Горалеку, язык древнейших памятников чешского литературного языканаследует этому культурному диалекту [Horálek 1962: 7]. Интересно, что вработах Горалека «культурный диалект» не является некой облигаторноймоделью.
Этот термин применяется им к различным культурно-языковымфеноменам, а его дефиниция то сужается, то расширяется в зависимости отспецифики рассматриваемого объекта. В своем классическом труде «Введениев изучение славянских языков» в обзоре истории чешского литературногоязыка Горалек вообще не пользуется указанным термином – при том, чтотермин вновь возникает при описании истории польского литературного языка[Horálek 1962: 321-325, 327; 1 изд. - 1955].
В небольшой статье 1954 г. «Кпроблематикесуществованииисториилитературногоцентрально-словацкогоязыка»К.культурногоГоралекговоритдиалектао(языка),употреблявшегося в сфере устного народного творчества. Описывая историюформирования современного словацкого языка, К. Горалек замечает, что117«новое движение за независимость литературного словацкого языка начинаетсяв сороковые годы 19 в. […] В эту эпоху [...] в культурной сфере начинаетдоминировать центральная Словакия, где в кругах интеллигенции и мещанствазакрепляется культурный центрально-словацкий язык» [Horálek 1954: 371].Очевидно, что Горалек относит формирование этого «культурного диалекта» кпозднему новому времени, к XIX в. Тем не менее, идея Горалека о центральнословацком культурном диалекте как базе для формирования словацкоголитературного языка вскоре была воспринята и основательно модифицированасловацкойлингвистикойвсвязиснеобходимостьюописаниядокодификационного периода существования словацкого литературного языка.Так, уже в работе 1956 г.
Э. Паулини вводит понятие культурногозападнословацкого языка: «[…] очевидно, что cловацкий язык уже в 17-18 вв.начал употребляться – пусть спонтанно и стихийно – как общественнозначимое средство высказывания в культурной области. Здесь мы можемзаимствовать у проф. Карела Горалека понятие культурного центральнословацкого языка и расширить его необходимым понятием культурногозападно-словацкогоязыка»[Pauliny1956:110].СогласноПаулини,«культурный западнословацкий язык – это общее название для наддиалектнойязыковой формации, которая складывалась начиная с XVI в. в ходеиспользования средств литературного чешского языка, включала некоторыезападно-словацкие (юго-западно-словацкие) элементы, и, помимо этого,содержала и центрально-словацкие языковые элементы, более всего вморфологии, и в отдельных чертах приспосабливалась к диалекту той области,из которой отдельный памятник письменности происходит» [Pauliny 1983: 124].Итак, согласно Э.
Паулини, культурный словацкий язык сформировалсяна основании того наддиалектного варианта словацкого языка, которыйиспользовался в коммуникации между выходцами из различных областей в томили ином регионе Словакии. Чешский язык, по мысли исследователя, снабжал«культурный словацкий язык» устоявшимися формулами, синтаксическими118средствами,терминологией(вбольшейстепенисуществительнымисабстрактным значением), в то время как словацкие диалекты обеспечивали этотидиом фонетическими, морфологическими и лексическими особенностями.Первойизтрехрегиональныхразновидностейкультурногоязыкасформировался, согласно Э. Паулини, «культурный среднесловацкий язык», т.к.среднесловацкие диалекты уже с древнейших времен оказывали влияние назападнословацкие и восточнословацкие. Однако в XVII в. в связи с непростойсудьбой Средней Словакии (турецкие набеги, сословные восстания) системаобщесловацкого культурного диалекта начинает все больше ориентироватьсяна западнословацкий узус.
В свою очередь, основой для формированиякультурного западнословацкого языка стал язык образованных слоев г. Трнавы,в основу которого лег модифицированный чешский литературный язык –лучше в нем сохранялись те чешские рефлексы, что находили себе соответствиев диалектах Западной и Южной Словакии. Не вполне четко у Э. Паулиниопределяется языковая основа этого идиома: с одной стороны, речь идет о том,что наддиалектные варианты словацкого языка формировались на основе«скелета» чешского литературного языка, с другой стороны, автор пишет о«влиянии» чешского языка на эти варианты. Более того, в работе 1983 г.
мычитаем, что «традиционные чешские элементы, которые давали всем словацкимпамятникам некий единый образ, функционируют здесь не как элементычешского языка, но как элементы местного словацкого языка, ядро которогобыловюго-западнойСловакии»,авдефинициикультурногозападнословацкого языка ныне подчеркивается, что этот идиом «формировалсяначиная с XVI в. в ходе использования средств чешского литературного языка»,постепенно включая в себя западнословацкие и среднесловацкие элементы,однако в отдельных своих чертах это языковое образование приспосабливалосьпод диалект той области, где оно использовалось.Несмотря на то, что автор в своей работе неоднократно пытается болееточнее определить специфику «словацкого культурного языка» и его119функциональное наполнение, критерий, на основании которого возможноотличить этот язык от «словакизированного» чешского или от «иезуитскогословацкого языка» из работы 1948 г., остается неясным, как остается неясной иязыковая основа этого идиома [Pauliny 1983: 118, 124, 130].
По большому счету,схема, предложенная автором в работе 1948 г. (чешский язык как язык-основадля языка словацкой католической литературы), в позднейших работахсохраняется, однако осложняется и затемняется попыткой соединить даннуютрактовкусвысказаннойК. Горалекомидеейосуществованиисреднесловацкого культурного языка, а также подчеркнуть национальный,независимый от иных письменных традиций, путь развития словацкоголитературного языка.
Таким образом, в поздних работах Паулини становитсяочевиднойнеоднозначностьтолкованияфактовисториисловацкойписьменности в докодификационный период, а также попытка доказатьменьшую зависимость идиома, легшего в основу кодификации Бернолака, отчешского литературного языка.В дальнейшем – и до сих пор – словацкая историческая лингвистикаопирается исключительно на идею о подобных «долитературных культурныхформациях» (kultúrny predspisovný útvar, термин Р.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
