Диссертация (1102103), страница 26
Текст из файла (страница 26)
(I, 791)ВопросдамБудденброкследуетизсловповествователя,передающего чей-то рассказ, при этом говорящий персонаж никак необозначен, до этого говорилось только обо «всех». Стилистическипринадлежность этого краткого рассказа о смерти Ганно также неопределена. Для Тони сказанное слишком боязливо сдержано, тем болеечто в той же сцене она вела речь о судьбах семьи в своем привычном тоне,переданном повествователем с привычной ироничной дистанцией. ДляГердыБудденброкэтосообщениеслишкомлично,чтобыбытьвысказанным.
Будто сам повествователь берет слово и приглушаетсобственный голос вместе с притихшими женщинами.Тот же прием умолчания, сигнализирующий о личном отношенииповествователя, употреблен при описании смерти Ганно, показанной ненапрямую, а при помощи статьи из медицинской энциклопедии. Причинакроется в персонаже, а не в его смерти.
Смерть старой консульши не менеестрашна, тем не менее, она подробно описана в романе. Симпатия к фигуреГанно и отождествление повествования как выражения творческого усилияповествующей инстанции с творческим экстазом маленького Будденброка112– наиболее полный выход за пределы не только бюргерских жизненныхкоординат, но и связанного с ними типа повествования.Повествователь, однако, не позволяет себе до конца поддатьсямиметическому порыву, он всякий раз возвращается на позициюстороннего наблюдателя, возвращает утерянную было дистанцию кповествуемому миру.Прием поспешного возврата к изначальной дистанцированности отперсонажа также применяется в эпизоде с чтением философской книги. Вэтом отношении реакция повествователя близка «чувству известнойнеловкости из-за духовных экстравагантностей, которые он [ТомасБудденброк ‒ Ю.
Л.] себе позволил вчера» (I, 697). Принадлежащаяповествователюформулировка«духовныеэкстравагантности»ужезаключает в себе оценку персонажа с бюргерской точки зрения.Повествователь, с одной стороны, критикует возвращение ТомасаБудденброка к прежнему образу мыслей, представленному как замкнутоебюргерскоепространство.Сдругойстороны,характеристика«экстравагантности» по отношению к прозрению Томаса Будденброкаочевидным образом не отражает истинное отношение повествователя кпереживаниюперсонажа.Тажехарактеристика«духовныеэкстравагантности» исполнена иронии, говорящей об усложнившемся посравнению с началом романа отношением повествователя к бюргерскомуценностному горизонту, к которому возвращается его герой.
При этом исамповествовательникакнеизображаетвозможногоразвитиянамеченного книгой пути; за его критикой «возвращения» Томаса нескрывается позитивного знания, повествователь знает не больше своегогероя. Возвращение к бюргерскому, таким образом, неминуемо для обоих.Это притяжение старого мира, однако, не предстает в трагичномсвете благодаря повествовательскойиронии. Уже тот факт, чтоповествователь критикует в Томасе собственные же привычки, говорит об113известной доле иронии.
Повествователь в «Будденброках», зачастуюопирающийся в своем рассказе на общие для него и его персонажейбюргерские предпосылки, иронизирует и над собственной точкой опоры,исходной картиной мира.По словам К. Швебеля, в «Будденброках» «ирония выступаетсредством освобождения от необходимости распада»95. Ирония, крометого, создает столь дорогую повествователю дистанцию, необходимую дляподдержания «эпического тона». Значение этой дистанции в контекстелитературной жизни рубежа веков подчеркивает Р.
Баумгарт, утверждая,что «эмоциональная жизнь (das Gefühlsleben) декадентства преобразуетсяподвоздействиемего[Т.Манна–Ю.Л.] хронистав своюпротивоположность. Болезненному самоощущению противостоит всепревосходство повествователя»96. Баумгарт видит в этой особенностиповествования своеобразный извод того же декадентства, наподобиелишающего иллюзий строгого и взвешенного слова Флобера илистоической этики Ницше. В чем-то схожее с рассуждениями Баумгартанаблюдение о значении иронии для манновского повествования делает Н.С. Павлова. Исследовательница, однако, видит в ней не признакдекадентства, но «сосредоточенность на противоречиях действительности,возможность и необходимость воспринять каждое явление с разныхсторон»97.Трагедия Томаса и Ганно, погибающих во имя закона распада, тем неменее, иронии как таковой избегает. По словам Баумгарта, причиной томуслужит отсутствие силы, которую можно было бы противопоставитьраспаду.
Эта внезапная серьезность, предельная близость персонажам,неспособность противопоставить бюргерским повествовательным моделям95Ср. «От протестантства как бюргерской формы жизни остается протестующий индивид, который дляТомаса Манна, как это явствует из «Размышлений аполитичного», остается обязательной формойсуществования: «человеческий вопрос никогда не решить политически, без души и морали» (13.1, 639)»(Schwöbel, C.
Ironie und Religion. S. 185).96Baumgart, R. Das Ironische und die Ironie in den Werken Thomas Manns. München, 1974. S. 98.97Павлова, Н. С. Указ соч. С. 47.114что-либообладающееравноценнойсилойоголяютрастерянностьповествователя перед лицом распада не просто одного семейства, аопределенной социальной реальности. Исполненные боли, странные, еслине страшные смерти Томаса и Ганно тому еще одно подтверждение. Вподобномвыбореможнобылобытакжеусмотретьирониюповествователя, но скорее здесь уместно говорить об «иронии судьбы», окоторой Томас однажды говорит Тони. А эта сила подчиняет себе в томчисле и повествователя.Несмотрянарастерянностьповествователя,присущуюемуизначально и проявляющуюся в полной мере лишь к концу романа, онпродолжает свой рассказ, находя опору в обещании творческогопреодоления создаваемой им же картины гибели.Анализперспективысосредоточенныйпреждеповествованиявсегонав«Будденброках»,бюргерскомгабитусекакпредполагаемой исходной позиции, демонстрирует не просто актуальностьбюргерской картины мира, но ее неявную, скрытую роль в построениироманного повествования.
Это подспудное влияние бюргерской картинымира, как показал проведенный анализ текста, на уровне повествованияоказывается сильнее «распада».Повествователь,испытывающийнескрываемуюсимпатиюкописываемому им миру, с самого начала своего рассказа предстоит передего неминуемым концом, переживает его гибель уже в первой сценеромана (печальные предзнаменования первой главы).
Он не оплакиваетисчезающий мир Будденброков, его отношение к нему гораздо менееоднозначно и предсказуемо.В определенный момент повествователь выходит за рамки семейнойхроники и бюргерских схем, но в «Будденброках» он пока еще не оторванот духа изображаемого бюргерского микрокосма, его симпатия к этому115миру не затухает полностью, а повествование то большей, то в меньшейстепени ведется, исходя из бюргерской точки зрения.116ГЛАВА 2.
ИГРА В БЮРГЕРА: ФЕНОМЕН БЮРГЕРСТВА ИПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫЙМЕТОДВ«ПРИЗНАНИЯХАВАНТЮРИСТА ФЕЛИКСА КРУЛЯ» И «ВОЛШЕБНОЙ ГОРЕ»2.1. Роль бюргерского начала в структуре романов «Признанияавантюриста Феликса Круля» и «Волшебная гора»Т. Манн приходит к критическому осознанию собственногобюргерского происхождения уже после окончания «Будденброков». Какуже говорилось в первой главе, первым полноценным свидетельствомкритическойпереоценкибюргерскогомиропорядкаявляются«Размышления аполитичного». Потрясенный поворотом военных действийна фронтах Первой мировой Т. Манн в 1918 г. прерывает работу над уженачатой «Волшебной горой» ради, по его выражению, «ревизии» (13.1, 15)собственноготворческогоопыта228.Здесьвглаве«Бюргерское(Bürgerlichkeit)» происходит расширение перспективы с местечковой,каковой она предстает в «Будденброках», на национальную; бюргерскоеначало рассматривается в контексте европейской культуры229.
Однако,даже говоря о европейской буржуазии, писатель фактически пишет олитературе.Литературным воплощением этого размышления представляетсятрактовка темы бюргерского в «Волшебной горе» и «Признанияхавантюриста Феликса Круля». Предпосылкой сравнения роли бюргерскогов повествовательной структуре обоих романов является также и то228Ср.
характеристику, данную Т. Дж. Ридом «Волшебной горе» и речи Т.Манна «О немецкойреспублике»: «изображение и признание собственного прошлого и попытка понять это прошлое какдиагноз конфликтов, зародившихся во времена Веймарской республики». Исследователь подчеркиваетособую важность для Т. Манна осознания начавшихся с Первой мировой войной изменений как основыпреодоления и артистического преображения старых тем (Reed T.
J. „…das alles verstehen und allesverzeihen heisse…“. Zur Dialektik zwischen Literatur und Gesellschaft bei Thomas Mann // InternationallesThomas-Mann-Kolloquium 1986 in Lübeck / Hrsg. C. Bernini, Th. Sprecher, H. Wysling. Bern, 1987. S. 159 – 173.Hier – S.
168).229См.: Reed, T. J. Von Deutschland nach Europa. Der Zauberberg im europäischen Kontext // Auf dem Wegzum „Zauberberg“. S. 299 – 319.117обстоятельство, что оба произведения восходят к одному периодутворчества писателя и замысел того и другого тесно связаны.Трактовка темы бюргерского на уровне повествования в обоихроманах, особенно в «Волшебной горе», с одной стороны, продолжаетнаметившиеся уже в «Будденброках» тенденции.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
