Диссертация (1102103), страница 22
Текст из файла (страница 22)
492 – 496.93«эдакая обжора-девчонка» (I, 89), также не совсем соответствующееэтикету, никак не прокомментировано повествователем.Граница между «своими» и чужими, как и строгость негласныхправил поведения, становится очевидной благодаря господину Кеппену исупругам Эвердик, выбивающимся из круга дозволенного, очерченногобюргерским габитусом. Именно недостаток манер, а не капитала объясняетмаргинальное положение Кеппена в мире бюргерского патрициата.Портрет этого второстепенного персонажа дается в нейтральных тонах,прямого осуждения нет, но посредством композиционного решенияэпизодасоздаетсянеобходимыйконтрастмеждунапряженнымподражанием норме Кеппена и «воплощенной благопристойностью» (I, 92)устоявшегося бюргерского общества.
При этом сама «благопристойность»изображена с внешней точки зрения, то есть как чисто внешняя манерадержаться, напряженные усилия же господина Кеппена показаны припомощи интроспекции, повествователь становится на психологическуюточку зрения персонажа, выбивающегося из нормы: «г-н Кеппен ощутилнеодолимую потребность расстегнуть несколько пуговиц на жилете; но, ксожалению, об этом нечего было и мечтать, ‒ ведь даже люди постаршеего не позволяли себе такой вольности» (1.1, 38).При описании состояний господина Кеппена снова употребленысмягчающие «несколько» (в оригинале «ein paar»), «к сожалению (wohlleider nicht)», «даже (nicht einmal)» (1.1, 38)). Усвоенный однаждысочувствующий взгляд на персонажа определяет всякое упоминание о немивпоследствии.Сольповествованиязаключенавтонкостипсихологической подоплеки происходящего, придающей описанию слегкаироничное звучание, а не в размышлении о том, какое за ним стоитмировоззрение.
Как и во многих других случаях, в эпизоде с Кеппеномбюргерскийгабитусобразуетподоплекусамогоэпизода,его94стилистической нюансировки и диктует его восприятие читателем, но нестановится предметом размышления80.Помимо господина Кеппена, нормам подобающего поведенияпротиворечит пожилая пара Эвердиков.
В их случае отторжение вызываетнеуместная на людях нежность: «оптовый лесоторговец Эвердик с женой;нежные супруги, и сейчас еще при всех именовавшие друг другаальковными кличками» (I, 75). О том, что их манера поведения несоответствуетситуации,напрямуюнеговорится,нообэтомсвидетельствует уже реакция повествователя, фиксирующего внимание наповедении пары всякий раз, когда они попадают в его поле зрения.Устойчивость реакции говорит о четких и не подвергаемых сомнениюпредставлениях о приличиях, и в данном случае повествователь разделяетэти представления с остальными персонажами. Реакция отторженияхарактерна, однако, исключительно для повествователя.
Персонажиромана обходят вниманием нежности Эвердиков, предоставляя им свободудействий.В описании общей атмосферы семейного праздника Будденброковповествователь проявляет себя лишь имплицитно в отборе и способепрезентации элементов повествуемой ситуации. Сохраняется дистанциямежду повествователем и миром, который он описывает; атмосфераобщего довольства не возводится в абсолют.Противоположным началом миру состоятельных коммерсантов всцене новоселья изображен доктор Грабов, тоже представитель городскогобюргерства, включавшего в себя всех образованных людей. «Добрыйдоктор» (I, 93), только что вставший из-за обильного стола Будденброков,не высказывает критики как таковой, даже его мысли не передаются80Ср.
Г. Висскирхен: «Дом Будденброков на Менгштрассе был одним из первых адресов в городе, тот,кто там жил, достиг многого. Поэтому есть известная доля иронии в том, что повествователь, такжедавний друг дома, отпускает острые шуточки в адрес виноторговца Кеппена» (Wißkirchen, H. Die Welt derBuddenbrooks. S. 84).95напрямую,ониостаютсяскорееощущениямиилиполусформулированными соображениями по поводу причин желудочныхболей Христиана, высказанными повествователем: «Он, Фридрих Грабов,не таков, чтобы вступать в борьбу с привычками всех этих почтенных,благосостоятельных и благожелательных купеческих семейств» (I, 93).Происходит интроспекция в сознание персонажа, отчасти инсценируетсяего перцептивная точка зрения посредством свойственных ему понятий иинтонаций,приэтомнеутерянакритическаядистанциямеждуповествователем и персонажем.
Свидетельством этой дистанции являютсяобозначающие начало несобственно-прямой речи местоимение «он» («он,доктор Грабов»), употребление конъюнктива (в оригинале: „umstützenwürde“ (1.1, 39)81 и не ожидаемая от Грабова прямолинейностьвысказывания82. Совмещенная перспектива персонажа и повествователявозможна исключительно при условии некоего общего смысловогогоризонта. В данном случае таким консолидирующим началом выступаетбюргерская «форма жизни», знакомая и персонажам, и повествователю.Желудочные боли, как известно, приобретут в романе характерлейтмотива: ими мучаются Тони, Томас, Ганно. Томас получает место всенате, освободившееся после почти что фантастической, неприличнойсмерти старого Меллендорфа, украдкой от родниобъедавшегосязапретными сладостями.
В этом отношении важно, что уже в началероманаперспективаповествователяобъединяетвзглядизнутри,разделяющий понимание еды как ценности и способа репрезентации, и в81Стилистический анализ употребления местоимения третьего лица и конъюнктива глаголов внесобственно-прямой речи доктора Грабова см.: Tribus. Op. cit. S. 291. Особый интерес в этом отношениипредставляет глагол в конъюнктиве, грамматически передающий чужую речь, объединяющий, такимобразом, внутреннюю и внешнюю перспективы. У. Диттманн в своей книге о языковом сознании вроманах Т. Манна также обращает внимание на данный монолог доктора Грабова.
Исследователь неговорит напрямую о совмещенной перспективе, но замечает, что повествователь, прибегая к типичнымдля персонажа выражениям, иронизирует над его «неистинным, определяемым клише языковымсознанием» (Dittmann. Op. cit. S. 45).82Подобный прием использования оптики персонажа в случае с маклером Гошем описан Ю.Петерсоном. Несобственно-прямая речь в этом случае совмещает в себе перспективу и повествователя,и персонажа (Petersen. Op. cit. S. 84).96то же время, критический взгляд извне, связанный с фигурой Грабова.Внешняя точка зрения на Будденброков, таким образом, принадлежит хотяи не патрицию, но все же бюргеру, живущему согласно тем же ценностям,‒ сохраняется мировоззренческая целостность изображаемого мира.Помимо уже упомянутой особенности сочетания стоящей надперсонажем перспективы повествователя (местоимение третьего лица) иперцептивной точки зрения персонажа, внимание в этом фрагментепривлекает языковая точка зрения.
Именно она зачастую позволяетпроследить, какие смысловые горизонты скрываются за тем или инымвысказыванием.Примером может служить характеристика «честный бюргер» изпроцитированного выше отрывка (в оригинале «wackerer Bürger», 1.1, 40).Доктор Грабов сам принадлежит к числу бюргеров, и может показатьсястранным слышать из его уст это слово как определение людей, к которымон как бы не относится. «Wacker» встает в один ряд с рассмотреннымивыше эпитетами и в доме Будденброков явно относится к положительнымхарактеристикам: за несколько станиц до этого, пастор Вундерлих,произнося тост за здоровье хозяев дома, назвал присутствующих «моичестные друзья» («meine wackere Freunde», 1.1, 35).Останавливает в этом предложении и характеристика купеческихсемей: «почтенные, состоятельные иблагожелательные» («brave,wohlhabene und behagliche», 1.1, 40). Именно одновременное обладаниевсеми этими качествами отличает Будденброков и доктора Грабова.
Слово«behaglich (приятный, любезный)» уже встречалось в описании старогоБудденброка, определение «wohlhabend (благостостоятельный)» толькочто было дано небрежности, с которой господа перешли на диалект кконцу застолья (интересно, что это слово во всем романе встретится ещеодин только раз и будет отнесено не к одному из Будденброков, а кторговцу материей), словечко «brav» принадлежит старому Будденброку,97он произносит его в первый раз в романе: «Thilda ist brav, aber wir sind auchnicht zu verachten» (1.1, 16; в переводе Н.
Ман: «Тильда хорошая девочка,но и мы не плохи» (I, 71)), и оно же во второй главе звучит в егоизлюбленной песенке «Ein guter Mann, ein braver Mann...» (1.1, 56; впереводе Н. Ман: «Он предостойный человек…» (I, 71)). Именно этапесенка приходит в голову консулу, который, оглядываясь назад,вспоминает о начале своего брака, который, как и второй брак отца, былзаключен не по любви, как у Готхольда, старшего сына от первой,любимой жены старого Будденброка.Таким образом, все три определения уже были использованы либоповествователем, либо в случае с «brav» самим главой семьи и не могутстоль однозначно принадлежать доктору Грабову.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
