Диссертация (1101954), страница 8
Текст из файла (страница 8)
Это и научная, энциклопедическая информация оденотате слова, и индивидуальные ассоциации, связанные с ним в сознанииговорящего» [Сабурова б/г].Исходя из выводов А.А. Потебни, именно слово позволяет человекумыслить системно: «Слово, раздробляя одновременные акты души напоследовательные ряды актов, в то же время служит опорою врожденногочеловеку стремления обнять многое одним нераздельным порывом мысли.Дробность, дискурсивность мышления, приписываемая языку, создала тотстройный мир, за пределы коего мы, раз вступивши в них, уже не выходим;только забывая это, можно жаловаться, что именно язык мешает нампродолжать творение.
Крайняя бедность и ограниченность сознания до слова неподлежит сомнению…» [Потебня 1989; 152].Безусловный примат слова над мыслью провозглашал также философ ипсихолог начала XX в. Г.Г. Шпет: «Без-словесная мысль — патология; это —мысль, которая не может родиться, она застряла в воспаленной утробе и тамразлагается в гное… Слова — не свивальники мысли, а ее плоть. Мысльрождается в слове и вместе с ним. Даже и этого мало.
Мысль зачинается вслове. Оттого-то и нет мертворожденных мыслей, а только — пустые слова; нетпотрясающих мир мыслей, а только — слова. Ничтожество, величие, пошлость,красота, глупость, коварство, бедность, истина, бесстыдство, искренность,предательство, любовь, ум — все это предикаты слов, а не мыслей, т. е.,39разумею, предикаты конкретные и реальные, а не метафорические. Всекачества слова приписываются мысли лишь метафорически» [Шпет 1989, 398].Параллельно с Г.Г. Шпетом вопросом о соотношении мысли и речизанимался другой известный советский психолог Л.С. Выготский, чьи идеисталивпоследствииопорнымидляотечественнойкогнитологииипсихолингвистики. Противопоставляя мысль и слово, Л.С. Выготский все жеприписывал большое значение языковому выражению мысли: «...Речь посвоему строению не представляет собой простого зеркального отражениястроения мысли.
Поэтому она не может надеваться на мысль, как готовоеплатье. Речь не служит выражением готовой мысли. Мысль, превращаясь вречь, перестраивается и видоизменяется. Мысль не выражается, но совершаетсяв слове ...» [Выготский 1934; 272]. Мысль без слова (случай, когда мысль «несовершается в слове») возможна: это, например, муки слова писателей и поэтовили невозможность выразить себя из-за недостатка образования, как у герояГ.И. Успенского5. Связано это с тем, что«...мысль не только внешнеопосредствуется знаками, но и внутренне опосредствуется значениями.
Вседело в том, что непосредственное общение сознаний невозможно не толькофизически, но и психологически. Это может быть достигнуто толькокосвенным, опосредствованным путем. Этот путь заключается во внутреннемопосредствовании мысли сперва значениями, а затем словами. Поэтому мысльникогда не равна прямому значению слов. Значение опосредствует мысль на еепути к словесному выражению, т.е. путь от мысли к слову есть непрямой,внутренне опосредствованный путь...» [Там же; 315].Л.В.
Выготский разграничивает в речи два плана – фазический исемантический. Для того, чтобы показать, как«изменения формальной играмматической структуры приводят к глубочайшему изменению всего смысларечи», Л.В. Выготский приводит два литературных примера: басню Лафонтена5"...«Я бы тебе, друг ты мой, сказал вот как, эстолького вот не утаил бы, — да языка-то нет у нашего брата... вотчто я скажу, будто как по мыслям и выходит, а с языка-то не слезает. То-то и горе наше дурацкое»..."Успенский. Разоренье (пример Л.С.
Выготского).40«Кузнечик и Муравей» и стихотворение Гейне «Сосна и Пальма». И.А. Крылов,чтобы сохранить женскую легкомысленность и беззаботность образа (кузнечикво французском языке – слово женского рода), был вынужден заменитькузнечика на стрекозу. Ф.И. Тютчев, чтобы сохранить символический смысллюбви к женщине, перевел сосну как кедр. Более точный переводЮ.М. Лермонтова, напротив, лишает стихотворение этого оттенка и придаетему более универсальный смысл.
Опираясь на эти примеры, Л.В. Выготскийделает вывод:«...наличие второго внутреннего плана речи, стоящего за словами,самостоятельность грамматики мысли, синтаксиса словесных значений,заставляет нас в самом простом речевом высказывании видеть не раз навсегдаданное, неподвижное и константное отношение между смысловой и звуковойсторонами речи, но движение, переход от синтаксиса значений к словесномусинтаксису,превращениеграмматикимысливграмматикуслов,видоизменение смысловой структуры при ее воплощении в словах...» [Там же;275].ЯзыковоесознаниевконцепцииЛ.В. Выготского–«сложнаямногоуровневая структура, формирующаяся при взаимодействии культурносоциальныхипсихофизиологическихкомпонентов»[Киселева2009].Заключительными словами книги «Мышление и язык» становится положение онерасторжимой связи сознания и слова: «Сознание отображаетсебя в слове, каксолнце в малой капле вод. Слово относится к сознанию, как малый мир кбольшому, как живая клетка к организму, как атом к космосу.
Оно и есть малыймир сознания. Осмысленное слово есть микрокосм человеческого сознания»[Выготский 1934; 319].С 90-х гг. ХХ в. в московской психолингвистической школе формируется«новая методологическая база для этнопсихолингвистических исследований»,где акцент перемещается на исследование этнокультурной спецификиязыкового сознания и «различие национальных сознаний коммуникантов»признается «главной причиной непонимания при межкультурном общении»41[Языковое сознание и образ мира 2000; 5].
Подобные исследованиятеоретическибазируютсянапредставлении,что«явленияреальнойдействительности, воспринимаемые человеком в структуре деятельностиобщения, отображаются в его сознании таким образом, что это отображениефиксирует причинные и пространственные связи явлений и эмоций,вызываемых восприятием этих явлений, и образ мира меняется от однойкультуры к другой», что позволяет производить контрастное сопоставлениеэтнических сознаний, когда «язык и культура рассматриваются как формысуществования общественного сознания» [Там же].Отметим, что в современной зарубежной лингвистике термин linguisticconsciousness6используетсянейролингвистикеониначе:связываетсявсисследованияхдеятельностьюпопсихо-мозгаили(проблемасоотношения речи, языка и сознания), в других же случаях он, как правило,привязан к языковому самосознанию (осознанию), что в настоящей работерассматриваетсякакповерхностныйуровеньязыковогосознания(метаязыковое сознание).
Так, в работе «Language and National Identity:Comparing France and Sweden» («Язык и национальная принадлежность:Франция и Швеция») [Oakes 2001] под термином linguistic consciousness(несмотря на замечание о том, что в целом его нелегко определить) понимаетсявнимание(preoccupation)языковогосообществакязыкуисоциолингвистической ситуации, при этом «лингвистически несознательноесообщество» (linguistically unconscious community) описывается как такое,которое воспринимает преобладающий язык как должное и тратит усилиятолько на то, чтобы использовать язык как можно более правильно. Согласно6Именно так обычно переводится термин языковое сознание в публикациях российских лингвистов, ср.:“Motherland as a universal value in the Russian and German linguistic consciousness” *Казакова 2012; 71], “Catcolours perception in Russian linguistic consciousness” *Keosidi 2012+, “Associative experiment as a method of adoctor’s linguistic consciousness study” *Вилисова 2012], “Bread / хлеб concept in the linguistic consciousness of therepresentatives of Russian, English and American cultural-linguistic communities” *Решке 2012+, “Linguisticpersonality can be characterized from the point of linguistic consciousness and verbal behavior as well as linguisticconseptology of discourse.
Linguistic consciousness is objectified during the verbal activity, as, according toL.V. Scherba, in the process of speaking, written communication” *Stepanova 2012; 171+, “Professional Consciousness:Linguistic and Nonlinguistic” *Мыскин 2013; 140] и др.42концепции исследователя, исчерпывающее определение linguistic consciousnessдолжно включать факторы, относящиеся к статусу языка, т.е. включать в себячетыре компонента: языковую стандартизацию, языковой прескриптивизм иправильность, языковые мифы и лингвистический пуризм [Oakes 2001; 49 – 50].В статье «Linguistic consciousness among Adolescents in Catalonia» («Языковоесознание подростков в Каталонии») [Woolard 2007] термин linguisticтакжеconsciousnessиспользуетсявконтекстеисследованиясоциолингвистической ситуации – под изучением linguistic consciousnessпонимаетсяпоискответовнаследующиевопросы:какежедневноеиспользование каталонского языка в школе влияет на восприятие подросткамикаталонскогоиспользованиюязыка?иликакоесоциальноенеиспользованиюзначениеоникаталонскогоприписываютязыкасвоимисверстниками? Как в их представлении соотносится уровень образованиячеловека с владением каталонским языком? [Woolard 2007; 2].
В статье [Uljas2013] о linguistic consciousness говорится как о языковом чувстве (linguisticfeeling), языковой осведомленности / осознании языка (linguistic awareness), асамо понятие вводится для выяснения той степени, в которой древние египтянемогли осознавать свой родной язык как языковую и грамматическую систему, атакже их отношения к иностранным языкам и восприятию диахроническихязыковых процессов [Oakes 2001; 49 – 50].Под linguistic consciousness понимается также «осознание говорящимисвоей собственной речи в отношении к речи других и в отношении кфункционированию централизующей системы»7 - языковых норм и правил[Giltrow 2003; 1]; «взаимодействие грамматики и мировоззрения» (―interplay ofgrammar and ideology‖) [Manfredi 1991; 22] («грамматика и мировоззрениевзаимодействуют, как это видно в том типе мировоззрения, которое я называюязыковым сознанием (linguistic consciousness) – более известном какэтничность» [Там же; 18]); «проникновение в суть языка» (―insights in7Перевод мой, А.К.43language‖) [Hinge 2007]; «приобретенная способность перехода от спонтанногок сознательному использованию языкового средства» (metalinguistic awareness)[Pramling & Pramling Samuelsson 2013; 128].В отечественной лингвистике языковое сознание обычно понимается взначении, сформулированном Е.Ф.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
