Диссертация (1101432), страница 17
Текст из файла (страница 17)
К последним относятся ключевые слова, образы, мотивы,прецедентные феномены, элементы сюжета, которые регулярно воспроизводятся в пьесахШекспира, и различные аспекты проблемы судьбы и воли, которые в них освещаются.Таким образом, мы рассматриваем в данной работе не просто концепт судьбы и способыего репрезентации в творчестве драматурга, но, шире, «язык судьбы»165, понимаемый каксовокупность регулярно воспроизводимых вербальных и композиционных средстввыражения целого ряда определенным образом структурированных, взаимосвязанных ивзаимообусловленных представлений.Составление такой таблицы с учетом наблюдений, изложенных в данной главе, ипо результатам детального анализа трех пьес драматурга в следующих главах – одна изпрактических задач настоящего диссертационного исследования (см.
Заключение).Предмет нашего внимания можно было бы обозначить иначе как «дискурс судьбы». По замечаниюН. И. Клушиной , «дискурс в русистике - это сверхтекст, или совокупность текстов, объединённых одним из…параметров», в числе которых тема, жанр и т.п. Исходя из этого определения, высказывания, в которых ставится,решается или просто затрагивается проблема судьбы, образуют дискурс судьбы. (Клушина Н. И. От стиля кдискурсу: новый поворот в лингвистике // Язык, коммуникация и социальная среда – Language, Communication andSocial Environment: Ежегодное научное издание / под ред.
В. Б. Кашкина. Вып. 9. Т. 9. Воронежский гос.университет. НАУКА-ЮНИПРЕСС, 2011. С. 25–33.) Однако, принимая во внимание присущую этому терминунеопределенность, во избежание терминологической путаницы, мы отдаем предпочтение метафорическомуобозначению «язык судьбы».16576Глава III. Проблема судьбы и воли в трагедии «Ромео и Джульетта»3.1. Источники шекспировской трагедииПри исследовании трагедии «Ромео и Джульетта» в свете проблемы судьбы и волиособенно продуктивным представляется использование сравнительно-сопоставительногоподхода: сопоставление шекспировской пьесы с двумя текстами, которые, по всейвидимости, использовались Шекспиром в качестве источников, позволяет сделатьмножество выводов об особенностях авторского замысла, в том числе о тех его аспектах,которые связаны с постановкой и решением проблемы судьбы и воли.История Ромео и Джульетты неоднократно использовалась в итальянских новеллахXVI в. Одна из самых известных ее обработок принадлежит новеллисту Маттео Банделло(1554).
Новелла была пересказана на французском языке в 1559 г. Пьером Буато, апроизведение Буато было, в свою очередь, в дальнейшем использовано двумяанглийскими авторами, старшими современниками Шекспира – Уильямом Пэйнтером иАртуром Бруком. Первый в 1567 г включил свой перевод произведения Буато в сборникновелл «Дворец удовольствий». Второй несколькими годами раньше взял тот же текст заоснову собственного произведения – обширной поэмы под названием «Трагическаяистория Ромеуса и Джульетты».
Интересно, что Брук упоминает в своем предисловиипьесу на этот же сюжет, и не исключено, что текст этой пьесы мог быть доступенШекспиру166. О том, что драматург был хорошо знаком с двумя дошедшими до насанглоязычными обработками данного сюжета и использовал их (особенно поэму Брука)при работе над своей трагедией, позволяет судить сопоставительный анализ трехпроизведений.Сопоставлению трагедии Шекспира и ее двух источников посвящено немалоеколичество научных работ167.
Однако в связи с проблемой соотношения судьбы и волиэти произведения до сих пор не рассматривались подробно. Ранее внимание уделялось впервую очередь отличиям пьесы Шекспира от произведений его предшественников,связанным с особенностями стиля и композиции сюжета. Как правило, исследователи166 Аникст А. А. Творчество Шекспира. М.: Гослитиздат. 1963. 615 с.167 См., напр.: Levenson, Jill L. Romeo and Juliet before Shakespeare // Studies in Philology, Vol.
81, No 3 (Summer,1984). Chapel Нill: The University of North Carolina Press, 1984. Рp. 325-347; Potkay, A. The Story of Joy: from the Bibleto Late Romanticism. Cambridge: Cambridge University Press, 2007. P. ix.77сосредотачивают внимание на мастерстве драматурга, с которым он переработалматериал блеклой новеллы и затянутой поэмы, создав настоящий драматическийшедевр168.Отметим, что в центре нашего внимания находится именно трагедия Шекспира, иее сопоставление с источниками является для нас не самоцелью, а средствомисследования авторского замысла, особенно тех его составляющих, которые связаны срешением проблемы судьбы и воли. Важно понять, какие элементы произведений двухдругих авторов сохраняет Шекспир в своей пьесе, какие опускает, что изменяет и чтодобавляет, определить, служат ли эти изменения, привнесенные Шекспиром, некойобщей цели.
В нашем случае сопоставительный анализ пьесы и ее источниковпредставляется особенно плодотворным, так как проблема судьбы ставится многократнов эксплицитной форме во всех трех произведениях. Особенно много слов с семантикойсудьбы и высказываний о судьбе используется в поэме Брука: колесо Фортуны – один изнаиболее часто воспроизводимых в его тексте образов.Шекспир не просто берет за основу сюжет уже существующих произведений онесчастной любви Ромео (Ромеуса) и Джульетты. Он работает непосредственно с ихтекстом, изменяя его сообразно своему замыслу. Если следы текста Пэйнтера в его пьесене столь очевидны, то в его тщательной работе над текстом Брука не приходитсясомневаться: об этом свидетельствуют случаи почти дословного совпадения междутекстами пьесы и поэмы.
Приведем лишь один из многочисленных примеров,свидетельствующих о том, что Шекспир одновременно опирается на тексты источникови отталкивается от них.В последней сцене шекспировской пьесы Брат Лоренцо, намереваясь объяснитьдругим героям, что произошло в склепе Капулетти и что явилось истинной причинойтрагедии, открывает свой монолог фразой “I will be brief”, которая может показатьсянеуместной, так как весь этот монолог состоит из 41-го стиха. Однако на фоне речей,которые произносят в аналогичных эпизодах герои Брука и Пэйнтера, словашекспировского героя представляются поистине лаконичными.
У Брука прямая речьмонаха, в которой он пытается убедить окружающих в своей невиновности, включает 77стихов, причем Брук использует семистопный ямб, в отличие от Шекспира, то есть один168Ibid. P. ix.78стих в его поэме сам по себе значительно длиннее. Повествование же Брата Лоренцо обистории двоих влюбленных приводится у Брука в пересказе автора и включает еще 43стиха.Нас интересуют те отличия шекспировской пьесы от обоих источников, в которыхотразилось своеобразие авторского замысла, в том числе заложенные в самом текстепьесы способы осмысления судьбы героев.
Составим небольшую классификациюразличий, чтобы определить, какие из них требуют пристального внимания с нашейстороны именно в свете темы настоящей диссертации.Первую группу различий образуют те расхождения между текстами, которыевызваны разной родовой и жанровой принадлежностью трех произведений. Пересказуразговора героев в поэме или новелле часто соответствует диалог в пьесе; и наоборот,длинные и обстоятельные разговоры героев Брука и Пэйнтера значительно сокращаютсяШекспиром или вовсе опускаются. Кроме того, драматург максимально сжимает сюжетво времени, умещая в несколько дней события, которые в обоих источниках занимаютоколо полугода. Шекспир также отказывается от целого ряда элементов сюжетаиспользованных им источников ввиду их несценичности.
Так, он меняет обстоятельствазнакомства Ромео и Джульетты. У Брука и Пэйнтера описывается, как во время праздникав доме Капулетти Джульетта оказывается между Ромеусом и неким Меркуцио (последнийне имеет ничего общего с одноименным героем шекспировской пьесы). Меркуциосжимает своей ледяной ладонью правую руку Джульетты, после чего девушка ощущаеттеплое прикосновение Ромеуса к ее левой руке и благодарит героя за то, что тот согрелее. Шекспир опускает эту и многие другие бытовые детали, непригодные для сценическойрепрезентации действия.
Наконец, последнее существенное различие, которое мыотметим, заключается в отсутствии всезнающего автора в пьесе. Это отличиешекспировской трагедии от источников, с одной стороны, обусловлено родовойпринадлежностью произведения драматурга, а с другой, по-видимому, во многомотвечает замыслу автора. Отсутствие в пьесе точки зрения на события, очевиднымобразом претендующей на объективность, заостряет поставленную в трагедии проблемупоиска объективного смысла среди многочисленных, противоречащих друг другусубъективных суждений, проблему трагического несоответствия между кажущимся иреальным.79Ко второй группе мы отнесем различия, связанные с особенностями использованияязыка в трех произведениях.
При сопоставлении трагедии Шекспира и ее двух источниковбросается в глаза то стилистическое многообразие, которое присуще тексту пьесы, вотличие от поэмы и новеллы. Оставляя за рамками вопрос о впечатляющем поэтическоммастерстве Шекспира, обратим внимание на тот факт, что речи каждого героя присущисвои стилистические особенности, способствующие созданию индивидуального,неповторимого образа. Более того, в словах каждого героя находят отражение малейшиеперемены его эмоционального состояния, что сообщает действию поразительнуюпсихологическую достоверность. Эта дифференцированность речи героев проявляется ив использовании в их репликах слов с семантикой судьбы. Если у Брука упоминания ожестокой Фортуне встречаются в речи всех главных героев, включая Брата Лоренцо(монах характеризует самоубийство Ромеуса и Джульетты как следствие ярости безумнойФортуны: “the wreak of frantic Fortune's rage” – Б: 2841169), то у Шекспира прослеживаетсясоотнесенность между разными, несовместимыми концепциями судьбы, которыеразделяют те или иные герои, и различными вариантами «языка судьбы», в которыхвыражаются эти системы представлений.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
