Диссертация (1100522), страница 11
Текст из файла (страница 11)
Так, наутверждение Лужина, что этот слуга умер «от истязаний» Свидригайлова, ДуняРаскольникова “сухо” замечает: «Я не знаю этого <...>, я слышала толькокакую-то <...> историю, что этот Филипп был какой-то ипохондрик, какой-тодомашний философ, люди говорили “зачитался”, и что удавился он более отнасмешек, а не от господина Свидригайлова.
А он при мне хорошо обходился слюдьми, и люди его даже любили, хотя и действительно тоже винили в смертиФилиппа» (с. 228-229).Скорее о нескольких, а не одном единственном сущностном началесигнализирует нам антропоним Свидригайлова. Его имя, с онтологическойточки зрения, в переводе с древнегреческого означает «уроженец Аркадии,житель Аркадии, пастух» 46 . Природные же картины греческой Аркадиислужили для античных римских поэтов «фоном для описания идиллическихсцен из пастушеской жизни» 47 .
Отчество Свидригайлова, с онтологическойточки зрения, образовано от древнееврейского имени “Иван”, означающего«Яхве (Бог) помиловал; Бог милует; благодать Господня»48.Если имя Аркадий предполагает в его носителя скорее естественные, чемнездоровые устремления, а отчество, не исключая в данном человека такихразных качеств, как добро и жестокость, любовь и гнев, обещает емупокровительствоТворца,товесьманеобычная,длярусскогослуха,ассоциирующаяся с какой-то жесткой неразгибаемой спиралью фамилияАркадия Ивановича вносит в его антропоним по меньшей мере резкий звуковойдиссонанс.Очевидно,праваА.С.Лошкарева,считающая,чтовэтимологическом составе этой фамилии для Достоевского была наиболее важнавторая464748часть,«гайл»,требующаяприпроизнесениинаибольшегоТихонов А.
Н., Бояринова Л. З., Рыжкова А. Г. Словарь русских личных имен. С. 61.Словарь античности. Перевод с немецкого. М., 1994. С. 49-50.Тихонов А. Н., Бояринова Л. З., Рыжкова А. Г. Словарь русских личных имен. С. 180.53артикуляционного акцента и означающая по-немецки — «похотливый,сладострастный»49.«Действительно, я человек развратный и праздный» (с. 222), — без всякихоговорок говорит Свидригайлов в своей первой встрече с Раскольниковым какбы избавляя читателей “Преступления и наказания” от малейших сомнений втом, что разврат и сладострастие и суть главные “ценности” и идеи еголичности. Позднее он добавит, что и в клоаках разврата он «любит клоакиименно» с чрезнотцей (там же), а его внимание больше всего привлекают такиепосетители, как «девочка лет тринадцати», которую этого заведения«подхватывает и начинает <...> вертеть...» (с.
370). «Детей, — с хохотомоткровенничает он, — я вообще люблю, я очень люблю детей...» (там же).И тот же Свидригайлов после смерти Катерины Ивановны не только беретна себя ее похороны, но надежно, с капиталом на каждого, устраивает в «весьмаприличные для них» сиротские заведения ее троих малолетних детей и,вручением солидной денежной сумму Соне Мармеладовой, вытаскивает ее изомута, замечая — «потому что хорошая девушка, не так ли?» (с. 334, 336). Сучастливым жестом обращается он и к Раскольникову, ободряя его теми жесловами, которые позднее скажет ему следователь-христианин ПорфирийПетрович: «Да что вы, Родион Романович, такой сам не свой? Право! <...> Эх,Родион Романович, — прибавил он вдруг, — всем человекам надобно воздуху,воздуху, воздуху-с.
Прежде всего!» (с. 336. Курсив наш. — М. В.). Немаловажени христианский контекст («Он вдруг посторонился, чтобы пропуститьвходившего на лестницу священника и дьячка.» Там же), в котором прозвучалиэти слова Свидригайлова. Наконец, в последнем и воистину роковом для негосвидании с Дуней Раскольниковой, ради которого он приехал в Петербург,Свидригайлов уже после того, как девушка выстрелила в него, а затем,отбросив револьвер, «не убий» и в ответ на ее умоляющее «Отпусти меня!»,49См.: Лошкарева А. С. Мистика и символизм в романе Ф.
М. Достоевского “Преступлениеи наказание”. Липецк. 2007.54отвернулся, быстро подошел к окну» и со словами «Берите; уходите скорей!..»отдал Дуне ключ от запертой им комнаты.В этой страшной для сестры Раскольникова сцене вполне оправдалось томнение ее брата о Свидригайлове, согласно которому этот аморальныйгосподин умел «при случае быть и порядочным человеком» (с. 217).В этом праздном барине, соблазняющем сенных девушек своей супруги ицитирующем Ф.
Шиллера, есть то, чем он сам объясняет свое любопытство кРаскольникову: «Вы имеете собственное мнение и не струсили его» (с. 356).Судя по всему, он говорит о подслушанной им “теории” Раскольникова олюдях “обыкновенных” и “необыкновенных”, которая, очевидно, чем-то близкаего собственному воззрению на представителей современного петербургскогочеловечества, будь то озабоченные одной личной выгодой лужины, илиправилами будущей жизни в “коммунах” лебезятниковы.Как и Раскольникову, Свидригайлову нельзя отказать в самобытности ионтологическом уровне его жизненной позиции. Недаром же только во встречеэтих героев “Преступления и наказания” их разговор с проблем сугубо земныхсовершенно естественно переходит к явлениям потусторонним: провидениямкак «клочкам и отрывкам других миров», жизни после смерти, и «вечности» (с.221).
«Нет, вы вот что сообразите, — специально фиксирует этот фактСвидригайлов, — назад тому полчаса мы друг друга еще и не видывали,считаемся врагами, между нами нерешенное дело есть; мы дело-то бросили иэвона в какую литературу заехали! Ну, не правду ли я сказал, что мы одногополя ягоды?» (там же).Чем же, с учетом отмеченной близости Свидригайлова к главному лицу“Преступления и наказания” можно объяснить то неприятие этого персонажадругими героями романа, которое явно разделяется и самим автороля этогопроизведения?Между тем его решительно не принимают ни мать Раскольникова, ни егосестра, ни сам Родион Романович.
Назвав уже в письме к сыну «ужасным»55деревенский дом Свидригайлова, при встрече с сыном в Петербурге и егосамого (с. 29, 175), Пульхерия Александровна позднее скажет: «Я его всеготолько два раза видела, и он мне показался ужасен, ужасен» (с. 227. Курсивнаш. — М. В.). С Пульхерией Александровной совершенно солидарна иАвдотья Романовна, которая на вопрос брата «Стало быть, он (Свидригайлов.— М.
В.) не так ужасен... Ты, Дунечка, кажется, его оправдываешь?» «ссодроганием» говорит: «Нет, нет, это ужасный человек! Ужаснее я ничего ипредставить не могу!» (с. 175. Курсив наш. — М. В.). В вышей степенипоказательна реакция Раскольникова на Свидригайлова, она зафиксированароманистом в двух самых долгих и важных для обоих встречах этих героев: вкомнате-шкафе Раскольникова и в грязном клоачном трактире на Сеннойплощади, где Свидригайлов в обществе продажной девушки был «на какой-топатриархальной ноге» со всеми и всеми, что его здесь окружало (с.
356). Ксвоему собеседнику Раскольников в обоих случаях испытывает не страх илигнев, а физическое («Да совсем не в том дело, — с <...> перебил Раскольников,— просто-напросто вы противны...!» с. 215. Курсив наш. — М. В.) илидушевное отвращение.Словами «Я совсем об этом не думаю», произнесенными «с отвращением»,прервет Раскольников Свидригайлова, советующего ему уезжать «поскорее вАмерику» и предлагающего ему «денег на дорогу» (с. 373). «Глубокоеотвращение влекло его (Раскольникова. — М. В.) прочь от Свидригайлова» (с.374), — повторяет романист в окончании ресторанной встречи этих героев. Идобавляет: «Ему (Раскольникову.
— М. В.) сделалось и тяжело, и душно, икак-то неловко, что он пришел сюда» (с. 362. Курсив наш. — М. В.).Совершенно неодолимое отвращение овладело и Авдотьей Романовной втот страшный для нее миг, когда она, уже безоружная, стояла «в двух шагах» отСвидригайлова, «с дикою решимостью глядевшего на нее воспаленно-тяжелымвзглядом» (с. 382). Но и совершенно беззащитная от него, она в ответ на его56«так не любишь <...> И… не можешь? Никогда?» он услышал только«Никогда!» (с. 382).«Тяжелый взгляд» — особо важная деталь и в портретах Свидригайлова,которых в “Преступлении и наказании” три.
«Это, — говорит сам романист, —был человек лет пятидесяти росту повыше среднего, дородный, с широкими икрутыми плечами, что придавало ему несколько сутуловатый вид. Был онщегольски и комфортно одет и смотрел осанистым барином. В руках его былакрасивая трость, которою он постукивал, с каждым шагом, по тротуару, а рукибыли в свежих перчатках. Широкое, скулистое лицо его было довольно приятно,и цвет лица был свежий, не петербургский. Волосы его, очень еще густые,были совсем белокурые и чуть-чуть разве с проседью, а широкая, густая борода,спускавшаяся лопатой, была еще светлее головных волос.
Глаза его былиголубые и смотрели холодно, пристально и вдумчиво; губы алые. Вообще этобыл отлично сохранившийся человек и казавшийся гораздо моложе своих лет»(с. 188. Курсив наш. — М. В.).ЗаключительнымсловамэтогоописанияАркадияИвановичанепротиворечит и впечатление, произведенное им на только что проснувшегосяРаскольникова: «совсем не знакомый ему человек <...> стоял на том же месте ипродолжал в него вглядываться. Вдруг он переступил осторожно через порог,бережно прикрыл за собой дверь, подошел к столу, продолжал с минуту, — всеэто время, не спуская с него глаз, — и тихо, без шуму, сел на стул подле дивана;шляпу поставил сбоку, на полу, а обеими руками оперся на трость, опустив наруки подбородок. Видно было, что он приготовился долго ждать.
Сколькоможно было разглядеть сквозь мигавшие ресницы, человек этот был уженемолодой, плотный и с густою, светлою, почти белою бородой...» (с. 214.Курсив наш. — М. В.).Обапортрета,предающиепопреимуществуфизическийобликСвидригайлова, акцентируют телесную мощь их оригинала и его моложавостьне по летам. Манера, с которой Свидригайлов вошел в комнату чужого для него57человека, свидетельствует как о его уверенности в себе, так и о вкрадчивости инадежде на свою ловкость в обхождении с людьми.В третьем портрете Свидригайлов также обрисован впечатлениямРаскольникова, но относящимися уже к внутренней сущности этого человека.«Он (Раскольников.
— М. В.) рассматривал с минуту его лицо, которое всегдаего поражало и прежде. Это было какое-то странное лицо, похожее как бы намаску: белое, румяное, с алыми губами, светло-белокурою бородой и сдовольно еще густыми белокурыми волосами. Глаза его были как-то слишкомголубые, а взгляд из как-то слишком тяжел и неподвижен. Что-то былоужасно неприятное в этом красивом и чрезвычайно моложавом, судя по летая,лице. Одежда Свидригайлова была щегольская, летняя, легкая, в особенностищеголял он бельем. На пальце был огромный перстень с дорогим камнем» (с.357-358.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
