Диссертация (1100394), страница 26
Текст из файла (страница 26)
Камю и Ж.-П. Сартра, а также иххудожественные произведения, в которых используется та же литературнаяформа.Альбер КамюСвязь философских рассуждений обоих писателей с творчествомСерена Киркегора не раз становилась темой исследований многихлитературоведов. Так, К. М. Долгов замечает, что «Камю как мыслительформировался под воздействием Киркегора, Достоевского и Гуссерля.Именно у них он черпал идеи и основную проблематику, связанную счеловеком, его духовным миром, его творчеством и стремлением кглубинному самопознанию. По существу, нет ни одной важной проблемы,поставленной Киркегором, Достоевским и Гуссерлем, которые не былиорганически включены Камю в его собственную философию, мировоззрениеи миросозерцание»304.Первые тетради записных книжек Альбера Камю были созданы в мае1935 года, и он продолжал вести их вплоть до июля 1959 года.
Несмотря на то,что и отечественные, и международные издатели называют эти произведения«записными книжками», не совсем корректно говорить только об этом жанре.Дело в том, что весь пласт записей можно разделить на две группы –датированные и недатированные заметки. Еще в 1936 году Камю впервые 303304Философский словарь. М.: Республика современник, 2009. С. 804.Долгов К.
М. От Киркегора до Камю. Философия. Эстетика. Культура. М.: Искусство, 1990. С. 351.124 125 восклицает: «Мне стоило бы вести дневник погоды. Вчера солнце сияло такясно. Бухта дрожала, залитая светом, словно влажные губы. А я весь деньработал»305. Однако это скорее восхищение окружающим миром, нежелизаявление о намерениях. А в феврале 1950 года Камю записывает: «Памятьслабеет с каждым днем.
Надо решиться вести дневник»306. И спустя нескольколет, в августе 1959 года, он говорит: «Заставляю себя вести этот дневник, струдом преодолевая отвращение»307.Действительно,с1951годадатированныхзаписейстановитсязначительно больше, чем раньше. Вместе с тем нельзя говорить о какой-тоглобальной смене принципа ведения дневника. Спорадическая датировкаприсутствовала и до 1951 года, и после этого периода далеко не все записидатированы. Отметим также, что благодаря датировке каждой из «тетрадей»записных книжек и в силу того, что каждая тетрадь отражает не очень большойпромежуток времени, от полутора до четырех лет, у читателя и исследователяесть возможность хотя бы приблизительно вычислить, к какому времениотносится та или иная запись.Причина, по которой записные книжки постепенно становятся большепохожими на дневник, – слабеющая память, – снова приводится Камю в ужеупомянутой записи 1959 года: «А заставляю я себя только из паническойбоязни потерять память.
Хотя сам не уверен, что смогу продолжать»308.Подобные комментарии – это также своеобразный ответ на вопрос, зачем Камюведет данные записи. Здесь не делается попытки жизнеописания, самопознания,цель – это только фиксация событий, мыслей.Вместе с появлением дат меняется и характер ведения записей. До 1951года в тексте «Записных книжек» очень мало описаний, относящихся к нему 305Камю А. Изнанка и лицо. М.: Эксмо-Пресс, 1998. С. 696.Там же, с. 847.307Камю А. Записные книжки.
Март 1951 – декабрь 1959. [Электронный ресурс]. Режим доступа:http://www.litmir.co/br/?b=13024&p=17, свободный. (Дата обращения: 15.09.2015).308 Там же.306125 126 самому. Все, что записывает Камю, – это в первую очередь размышления нафилософские темы, которые затем лягут в основу его трактатов, рассуждения опрочитанных книгах, зарисовки будущих произведений. Отчасти поэтому,возможно, нет необходимости и в датировке, поскольку важен сам фактналичия подобной записи, а не то, к какому дню она относится.С 1951 года эта ситуация несколько меняется.
Появляется отдельныйпласт записей: размышления о себе, своем настроении, физическом и духовномсостоянии. До 1951 года подобных записей крайне мало, хотя нельзя говоритьоб их полном отсутствии. Так, в тетради 1935–1937 годов имеется следующаязапись за 16 марта 1936 года: «О, мгновения полного счастья, которые ужедалеко и не могут рассеять меланхолию, одолевающую меня по вечерам; теперьони значат для меня не больше, чем улыбка молодой женщины или умныйвзгляд понимающего друга»309. С 1951 года количество подобных записейувеличивается. Появляются и мысли, связанные с неприятием самого себя: «Понескольку дней кряду я бываю о себе самого отвратительного мнения»310, или«Слушая себя, я делаю вывод, что не вызываю ничего, кроме раздражения»311,и, наоборот, с ощущением гармонии: «Да, сегодня я проснулся счастливым,впервые за много месяцев.
Я вновь обрел звезду»312.Те записи, которые мы в данной работе будем считать дневниковыми,также можно разделить на собственно дневниковые и те, что относятся скорее кпутевым заметкам. Путевые дневники или дневники-путешествия встречаютсяв текстах как ранних (до 1951 года), так и поздних. В обоих случаях Камюсохраняет датировку (впрочем, в первом случае не вполне четкую). Обращаетна себя внимание то, что тон дневников-путешествий, как ранних, так ипоздних, отличается от прочих записей.
Эти тексты полны поэзии, авторскойвосторженности, приподнятости, ощущения счастья, то есть чувств, которые 309Камю А. Изнанка и лицо. М.: Эксмо-Пресс, 1998. С. 697.Камю А. Записные книжки. Март 1951 – декабрь 1959. [Электронный ресурс]. Режим доступа:http://www.litmir.co/br/?b=13024&p=2, свободный. (Дата обращения: 15.09.2015).311Там же.312 Там же.310126 127 редко присутствуют в прочих записях.
Так, например, в 1937 году, когда Камюприезжает в Италию, он восклицает: «В Марселе, счастье и грусть – я напределе. Любимый мною живой город»313. Примечательно, что без малогочерез 20 лет, в апреле 1955 года, этот тон сохраняется: «Отъезд из Парижа.Грусть и опустошенность из-за Х. Альпы. А на море – острова, медленновыплывающие навстречу один за одним: Корсика, Сардиния с виднеющейсяЭльбой и Калабрия»314.Снабженные четкой датировкой и описанием дня, свершившихся или несвершившихся событий, описания состояния автора – такие записи такжеимеют место, но они возникают уже в поздних дневниках.
Например, 30 июля1958 года Камю записывает: «Весь день один. Работал, но ничего путного... Подороге домой иду мимо Орленка и замечаю на освещенной афише фамилию А.М. Захожу. Я был с ней счастлив, одиннадцать лет назад. Сейчас она замужемза стюардом Эр-Франс, ездит с ним на рыбалку. А вечером поет»315.Однако в основном в тексте записных книжек встречаются два типазаписей: это размышления о тех книгах, которые читает Камю, и зарисовкибудущих произведений, как художественных, так и философских.
В целом этидва мотива в записных книжках Камю неотделимы друг от друга, посколькуобраз его мыслей влияет на выбор книг, а прочитанные книги – на создаваемыеим тексты.Описывая книги, которые он читает, Камю приводит цитаты, развивает винтересном для него направлении прочитанную мысль или полемизирует,спорит. Иногда он записывает план-конспект прочитанного. Так, например, онвыделяет основные мысли книги Освальда Шпенглера «Закат Европы»:«…Миф и его антипсихологическое значение.
Духовная история запада,напротив, начинается с самоанализа внутренней жизни…»316. Спектр еголитературных интересов весьма разнообразен, и вместе с тем это чаще 313Камю А. Изнанка и лицо. М.: Эксмо-Пресс, 1998. С.
707.Камю А. Записные книжки. Март 1951 – декабрь 1959. [Электронный ресурс]. Режим доступа:http://www.litmir.co/br/?b=13024&p=2, свободный. (Дата обращения: 15.09.2015).315Там же.316Камю А. Творчество и Свобода. М.: Радуга, 1990. С. 242.314127 128 философская, нежели художественная литература; по крайней мере, она чащеупоминается в дневниках, заставляет автора размышлять.
Примечательно, что вранних тетрадях размышлений на литературные темы значительно больше.Упоминаются Гренье, Плотин, Шпенглер, Шопенгауэр, Корбюзье, Спиноза.Большой интерес (особенно в начале творческого пути) у Камю вызываетфилософия Серена Киркегора, к которому он многократно возвращается напротяжении создания всех записных книжек. Однако если в ранний период этоскорее восхищение философом («Протестантизм.
Нюанс. В теории позиции,достойные восхищения: Лютер, Киркегор. А на практике?»317), то в болеепоздний период он зачастую ироничен и категоричен: «ЧистосердечиеКиркегора. Сколько разглагольствований. Неужели гений так неспешен!»318На протяжении многих лет Камю размышляет о Библии, христианстве ирелигии в целом.
Интересно, что именно из записных книжек становитсяпонятно, как библейский текст проникает в художественное произведениеКамю: например, в тетради, которую Камю ведет с 1942 по 1945 годы, естьзапись «Чума. Второй вариант. Библия: Второзаконие, XXVIII, 21; XXXII,24…»319.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
