Диссертация (1100394), страница 25
Текст из файла (страница 25)
В текстах дневникатакже нередко встречаются зарисовки произведений, которые так и не найдутотражения в полноценном художественном произведении, однако по правумогут считаться черновиками. Таков рассказ о приговоренном и палаче,записанный 22 июля 1922 года, начинающийся словами «Странный судебныйслучай»291.Интересно, что в особенно тяжелый для Кафки период лета 1914 года,когда сначала состоялась, а потом была расторгнута помолвка с ФелициейБауэр, создаются четыре подробных зарисовки, от третьего и от первого лица.Все они, написанные за два месяца до начала Первой мировой войны, 289Там же, С.
52.Там же, С. 88.291Там же, С. 154: «Странный судебный обычай. Палач закалывает приговоренного в его камере, причем никтоне имеет права присутствовать при этом. Приговоренный сидит за столом и заканчивает письмо илипоследнюю трапезу. Стук в дверь, входит палач. «Ты готов?» – спрашивает он. Вопросы и распоряжения емустрого предписаны, он не имеет права отступать от них.
Приговоренный, вначале вскочивший со своего места,снова садится и сидит, уставившись перед собой или уткнувшись лицом в руки. Так как палач не получаетответа, он открывает на нарах свой ящик с инструментами, выбирает кинжалы и пытается еще наточить их.Уже очень темно, он достает небольшой фонарь и зажигает его. Приговоренный незаметно поворачиваетголову в сторону палача, но, увидев, чем тот занят, содрогается, отворачивается и не хочет больше ничеговидеть.
«Я готов», – говорит палач спустя некоторое время. <…> «Готов? – вскрикивает приговоренный,вскакивает и теперь уже открыто смотрит на палача. – Ты не убьешь меня, не положишь на нары и не заколешь,ты ведь человек, ты можешь казнить на помосте, с помощниками, перед судебными чиновниками, но не здесь, вкамере, просто как человек человека». И так как палач, склонившись над ящиком, молчит, приговоренныйдобавляет спокойнее: «Это невозможно». Но так как и теперь палач продолжает молчать, приговоренный ещеговорит: «Именно потому, что это невозможно, ввели этот странный судебный обычай.
Форма еще должнабыть соблюдена, но смертную казнь уже не нужно приводить в исполнение. Ты доставишь меня в другуютюрьму, там я, наверное, еще долго пробуду, но меня не казнят». Палач достает еще один кинжал, завернутый ввату, и говорит: «Ты, кажется, веришь в сказки, где слуга получает приказ погубить ребенка, но вместо этогоотдает его сапожнику в учение. То сказка, а здесь не сказка».290119 120 проникнуты мрачными настроениями, даже время действия всех этих отрывков– вечер или ночь. Несмотря на то, что Кафка в завершении последнего изнабросков заметит, что «вещи, над которыми я начал работать, не удались»292,один из наиболее проработанных отрывков впоследствии будет включен вроман «Замок», работа над которым будет завершена только в 1921 году.Кафка нередко использует дневник не только как черновик своиххудожественных произведений. Здесь также появляются черновики писем, вчастности, письма к отцу Фелиции Бауэр, связанного с расторжениемпомолвки.Что касается исторического контекста в дневниках Кафки, то он весьманезначителен.
Конечно, упоминается Первая мировая война. Как замечает КлодДавид, автор книги Франц Кафка, «это событие занимает мало места в его“Дневнике”: у Кафки не было причин испытывать энтузиазм по поводу этойавстрийской войны»293. Характерна запись, сделанная 2 августа 1914 года:«Германия объявила России войну. После обеда школа плавания»294. Кафка непредается рассуждениям о военачальниках, политической обстановке имобилизации, скорее констатирует факты. Размышления о войне связаны впервую очередь с возможностью или невозможностью творчества: «Снова едвадве страницы.
Сперва я думал, грусть в связи с поражениями Австрии и страхперед будущим (страх, в основе своей кажущийся мне нелепым и вместе с темгнусным) вообще помешают мне писать. Этого не произошло, меня лишь то идело охватывает оцепенение, и его надо постоянно преодолевать. Для грусти уменя достаточно времени и помимо писания.
Ход мыслей, связанных с войной,мучителен, они разрывают меня во все стороны и напоминают мои старыетревоги в связи с Ф.»295. Из социальных вопросов Кафку в первую очередьзанимает тема антисемитизма, возникшая уже после 1920 года. На подобные 292Там же, С. 116.Давид К. Франц Кафка. Харьков: Фолио; Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. С.
39.294 Кафка Ф. Дневники, письма. М.: ДИДИК, 1995. С. 118.295Там же, С. 130.293120 121 размышления писателя наводит преимущественно Милена Есенская, которойвпоследствии попытка борьбы с охватившим Европу антисемитизмом будетстоить жизни: в 1940 году она арестована в Чехословакии, отправлена вконцентрационный лагерь в Дрезден, где и скончалась в мае 1944 года.Степень обширности и полноты записей в дневниках Кафки такжеварьируется. Иногда это всего несколько слов, иногда – детальное изложениетой или иной мысли, с приведением цитат или пересказов обсуждений данноговопроса с окружающими Кафку людьми (чаще всего, Максом Бродом). Однаков середине февраля 1922 года записи становятся предельно краткими, частосостоят из одного-двух слов: «“Ричард III”. Обморок»296.
Эти довольно частыезаписи и вовсе прерываются в июле 1922 года, затем последует всего 4 записи,датируемые сентябрем, ноябрем и декабрем 1922 года, а самая последняязапись сделана в июне 1923 года. Характерно, что в декабре 1922 года Кафкаснова обращается к творчеству Серена Киркегора: «Все время в постели. Вчера“Или-Или”»297. Это постепенное угасание дневников словно повторяет угасаниеих автора, который, впрочем, скончается только через год, в июне 1924 года.На вопрос «Зачем ведется дневник?» Кафка отвечает в первых жедневниковых тетрадях. Дневник для него – это возможность осознаватьперемены,которымчеловекподвергается:«Вдневникенаходишьдоказательства того, что даже в состояниях, которые сегодня кажутсяневыносимыми, ты жил, смотрел вокруг и записывал свои наблюдения, что,таким образом, вот эта правая рука двигалась, как сегодня, когда ты благодарявозможности обозреть тогдашнее состояние, правда, поумнел, но с тембольшим основанием ты должен признать бесстрашие своего тогдашнегостремления, сохранившегося, несмотря на полное неведение»298. 296Там же, С.
187.Там же, С. 193.298Там же, С. 61.297121 122 Отношение к дневниковым тетрадям как к фиксации прошлогоподтверждается тем, насколько часто Кафка перечитывает свои дневники болееранних периодов, обращаясь к ним как к источнику вдохновения, обнаруживаяв них возможные сюжеты для будущих произведений. В дневниках Кафкиприсутствуют как черты бытового дневника, так и дневника-черновика. Однакодаже бытовые зарисовки зачастую находят впоследствии отражение в егопроизведениях. Таким образом, дневник в творчестве Кафки – это прежде всегочерновик, но не кузница фраз, а мастерская, где одни фантастические сюжетыперерождаются в другие, обретая жутковатую кафкианскую реалистичность.122 123 Глава 4Дневники Альбера Камю и Ж.-П.
СартраОбычно Серена Киркегора и Франца Кафку называют своеобразнымипредвестниками философии и литературы экзистенциализма299. Об этом,размышляя о таком основополагающем для экзистенциалиста понятии, как«тревога», говорит Ж.-П. Сартр в статье «Экзистенциализм – это гуманизм»(1946).Экзистенциализм (или экзистенциальные умонастроения, как этоотмечается в «Философском энциклопедическом словаре»300) возникает иразвивается как философское направление (в работах Л.
И. Шестова, Н. А.Бердяева, К. Ясперса, М. Хайдеггера) еще до Второй мировой войны. ВоФранции после Второй мировой войны экзистенциализм обретает такжелитературное оформление и находит отражение в творчестве Г. Марселя, А.Камю, С. де Бовуар и Ж.-П. Сартра. Традиция взаимопроникновенияфилософии и литературы приходит во Францию из древней Греции (поэмыПарменида и Эмпедокла, диалоги Платона, письма Эпикура и Сенеки) ипродолжается целым рядом писателей-философов: «со времен “Опытов”Монтеня, “Рассуждения о методе” Декарта, “Максим” Ларошфуко и“Мыслей” Паскаля во Франции, не прерываясь, существовала традицияфилософской эссеистики, обращенной не к цеху выпускников философскихфакультетов, а к любому образованному читателю»301. Однако в работахфранцузских экзистенциалистов эта связь философии и литературыособенно важна302, поскольку усугубляется другим противопоставлением:«…экзистенциализм противопоставляет философию и науку.
Предметомфилософии, говорит, например, Хайдеггер, должно стать «“бытие”, в товремя как предмет науки – “сущее”. Под “сущим” подразумевается все, 299Новая философская энциклопедия. М.: Мысль, 2010.Философский энциклопедический словарь. М.: Сов.
энциклопедия, 1989. С. 755.301Вступительная статья А. Руткевич в книге Камю А. Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990. С. 6.302См.: Корчинский А. Форманты мысли. М.: Языки славянской культуры, 2015.300123 124 относящееся к эмпирическому миру, от которого необходимо отличать само“бытие”. Последнее постигается не опосредованно (через рассудочноемышление), а лишь непосредственно, открываясь человеку через его бытие,его личное существование, то есть через экзистенцию»303.В этой связи представляется интересным рассмотреть дневникивышеупомянутых авторов, А.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
