Диссертация (1098480), страница 16

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 16)

Некоторые современники еще до начала войны отдавали себе отчет в том, что фактическое отсутствие на Черном море русских военно-морских сил будет иметь неблагоприятные последствия для России. На наш взгляд, особо примечательным представляется мнение Великого князя Николая Николаевича (Старшего), как главнокомандующего русскими войсками во время турецкой кампании. Он, по словам своего адъютанта Д.А. Скалона, еще в ноябре 1876 г., за полгода до начала боевых действий, сетовал: «до сих

³⁶² Аренс Е.И. Роль флота в войну 1877 – 1878 годов. СПб., 1903. С. 1.

пор – все против меня: и дипломатия, и климат, и отсутствие флота». В свою очередь, сам Д.А. Скалон понимал, что новая борьба России с Турцией без поддержки с моря будет очень тяжелой. Однако из этой сложной ситуации можно было попробовать найти выход. В частности, в тех же воспоминаниях Д.А. Скалон указывал, что генерал-адъютант граф Н.П. Игнатьев, в то время посол в Константинополе, рассказывал ему, что «с 1864 года брался пропускать ежегодно по одному военному судну в порты Черного моря, но… его не послушали» ³⁶³. Свидетельства этих людей, близко стоявших к верхним слоям русского общества, могущих оказывать определенное влияние на формирование морской политики страны, для нас особенно ценны. Они показывают, что еще до начала Турецкой войны слабость Черноморского флота была очевидна многим. Кроме того, существовала реальная возможность усилить его, которой не воспользовались. На наш взгляд, предложение графа Н.П. Игнатьева с помощью дипломатических ухищрений способствовать увеличению численного состава наших военно-морских сил на Черном море было вполне осуществимо, о чем свидетельствовал ряд прецедентов³⁶⁴.

Единственным кораблем Российского Императорского флота, способным противостоять современным британским броненосцам на рубеже 1870-1880-х гг., был броненосный корабль «Петр Великий». В предыдущей главе мы писали, что, даже недостроенный, он производил сильное впечатление на современников. Однако одного его было недостаточно для обеспечения русских морских интересов. Великий князь Алексей Александрович, назначенный на пост генерала-адмирала, писал в своем отчете по Морскому ведомству за 1879 – 1883 гг.: «…С грустным чувством должно сознаться, что “Петр Великий” есть наш единственный сильный боевой корабль. Все прочие суда наши не способны к борьбе с

³⁶³ Скалон Д.А. Мои воспоминания. 1877 – 1878 годы. СПб., 1913. Том 1. С. 2, 5, 51, 52.

³⁶⁴ Во второй половине XIX века русские военные корабли при определенных обстоятельствах совершали переходы через Черноморские проливы. В качестве примера можно привести переход в Средиземное море

одного из винтовых корветов Черноморского флота, переход крейсера «Память Меркурия» и миноноски

«Батум» в Черное море и т.д.

первоклассными броненосцами, которыми располагают другие морские державы, да и самое значение их, как передвижной силы, обороняющей наши берега, весьма сомнительно» ³⁶⁵. В частности, существовала точка зрения, что этот корабль представляет собой «пригоднейший тип сильного броненосца», но на нем не встречается «главнейшего условия военного корабля… соединения наибольшего числа самых сильных орудий под командой и управлением одной воли…» ³⁶⁶. К сожалению, наш сильнейший броненосец еще не был полностью испытан, и таким образом, по мнению современников, не было известно качество его постройки³⁶⁷. Тем не менее, несмотря на все недостатки, «Петр Великий» указывался современниками в качестве одного из образцов для серийной постройки броненосцев как для Балтийского, так и для Черноморского флотов³⁶⁸.

В связи с вышеизложенным, становится понятной критика Морского министерства со стороны военно-морской общественности из-за неправильной морской политики, приведшей к слабости русских военно- морских сил, которая стала очевидна в ходе войны и последовавшего вслед за ней дипломатического кризиса. Подобному отношению способствовало и недовольство продолжением опытов с круглыми судами вице-адмирала А.А. Попова: по его проекту в Англии была построена императорская яхта

«Ливадия». Например, государственный секретарь Е.А. Перетц записал в своем дневнике: «Нет сомнения, что из этого нового типа судов может, со временем, выйти что-нибудь толковое; но много еще утечет воды, пока поповки усовершенствуются. Опыты над ними, стоящие таких громадных денег, надо бы предоставить Англии и другим государствам, более богатым, чем мы» ³⁶⁹.

³⁶⁵ Цит. по: Исторический обзор развития и деятельности Морского министерства за сто лет его существования (1802 – 1902). Сост. С.Ф. Огородниковым. СПб., 1902. С. 108. В последней фразе цитаты Великий князь, очевидно, имел в виду круглые суда вице-адмирала Андрея Александровича Попова.

³⁶⁶ РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 4103. Л. 60об.

³⁶⁷ ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 431. Л. 5об.

³⁶⁸ См., например: ГА РФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 668. Л. 7об.

³⁶⁹ Перетц Е.А. Дневник Е.А. Перетца, государственного секретаря (1880 – 1883). М – Л., 1927. С. 7.

В дореволюционной историографии существовало предположение, что одной из причин неподготовленности русского флота к очередной войне с Турцией были в т.ч. «экономические условия страны, которая все еще держалась на почве сельского хозяйства…, с промышленностью, все еще находившейся в зачаточном состоянии, благодаря чему она связывала и флот производством для него устарелых к этому времени типов судов» ³⁷⁰.

Принимая во внимание все сказанное выше, представляется логичным то, что одним из первых деяний императора Александра III после восшествия на престол стал созыв 21 августа 1881 г. Особого совещания, которое должно было откорректировать военно-морскую доктрину страны и разработать новую судостроительную программу. Плодом работы Совещания стала двадцатилетняя программа 1882 г. Учитывая всю важность этого события, определившего ход развития русского флота и заложившего основы русской морской политики почти на четверть века, стоит остановиться подробнее на его предыстории.

К сожалению, этот важный эпизод в истории русского флота никогда не был предметом отдельного исследования, хотя он и упоминается практически в каждом исследовании, затрагивающем проблемы военно- морского строительства в России во второй половине XIX в. Однако авторы трудов, как правило, ограничиваются только несколькими замечаниями³⁷¹. Более того, в историографии нет даже единой датировки начала работы над программой³⁷². Наиболее приемлемой, по нашему мнению, является точка зрения русского современного историка Р.В. Кондратенко, считающего точкой отсчета в выработке программы 1882 г. записку Управляющего морским министерством адмирала С.С. Лесовского, представленную

³⁷⁰ Риттих А.Ф., Бубнов А.Л. Россия и ее моря. Краткая история Россия с морской точки зрения. СПб., 1907.

С. 112.

³⁷¹ Кондратенко Р.В. Кораблестроительные программы Российского флота в конце 70-х - начале 80-х годов

XIX века. // Гангут. Вып. 50. СПб., 2008. С. 30.

³⁷² См., например: Грибовский В.Ю., Черников И.И. Броненосец «Адмирал Ушаков». СПб., 1996. С. 51; Кондратенко Р.В. Кораблестроительные программы Российского флота… С. 30, 31; Петров М. А. Подготовка России к мировой войне на море. М-Л., 1926. С. 27.

Великому князю Константин Николаевичу 17 июня 1876 г., в разгар Восточного кризиса³⁷³.

Учитывая значение этого источника, представляется целесообразным остановиться на нем более подробно. В своей записке адмирал отмечал, что, при начале организации броненосного кораблестроения, главной целью Морского министерства была постройка оборонительного флота для обеспечения защиты Кронштадта. После ее окончания было разрешено приступить к созданию мореходных броненосцев. Планировалось построить необходимое для обороны число кораблей к 1871 г. Эта программа была реализована, несмотря на сокращение морских смет, в 1866 г.: комиссия, созванная в 1871 г. под председательством генерала Э.И. Тотлебена,

«признала наличное и находившееся в то время в постройке число наших броненосных судов достаточным, в связи с возведением новых укреплений для обороны Кронштадта…» ³⁷⁴. В итоге, к осени 1876 г. в состав Балтийского флота вошло 24 броненосца³⁷⁵. По мнению адмирала С.С. Лесовского, Морское министерство может теперь «со спокойной совестью глядеть на прошлую свою деятельность» ³⁷⁶.

С другой стороны, он указывал, что быстрое развитие Германского флота «угрожает нам опасностью даже и в Балтийском море потерять преобладающее влияние над морскими силами наших здесь соседей». Сравнивая наш Балтийский и Германский флота, адмирал приходил к выводу, что по числу орудий первый превосходил последний. Однако сам по себе «излишек орудий еще не дает совсем верного понятия о превосходстве артиллерии нашего флота…», так как русские броненосцы имели одиннадцати и двенадцатидюймовые артиллерийские орудия, «по силе

³⁷³ Кондратенко Р.В. Кораблестроительные программы Российского флота в конце 70-х - начале 80-х годов XIX века… С. 32. Автор этой монографии использует документ, хранящийся в: РГА ВМФ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 3518. ЛЛ. 8-15об. Копия этой записки сохранилась и в личной фонде графа Н.П. Игнатьева: ГА РФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 668. ЛЛ. 2 – 11об. В своей работе мы будем руководствоваться этой копией.

³⁷⁴ ГА РФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 668. Л. 2, 2об.

³⁷⁵ Здесь имеются в виду броненосец «Петр Великий», броненосные фрегаты «Князь Пожарский»,

«Севастополь», «Петропавловск», броненосные батареи «Кремль», «Не тронь меня», «Первенец», башенные фрегаты «Адмирал Спиридов», «Адмирал Чичагов», «Адмирал Грейг» и «Адмирал Лазарев», двухбашенные лодки «Русалка», «Чародейка», «Смерч» и 10 мониторов типа «Ураган».

³⁷⁶ ГА РФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 668. Л. 3.

действия значительно превосходящие наибольший калибр орудий германского флота, десятидюймовый». К сожалению, это преимущество значительно ослаблялось «тем обстоятельством, что суда германского флота… скоростью хода и толщиной брони, двумя весьма важными элементами», превосходили корабли российского флота. Ввиду вышесказанного, следовало признать, что Русский флот в то время был равносилен Германскому.

Однако «нельзя [было] не опасаться, что в виду энергических мер, принимаемых Германией…, вскоре Германский флот получит над нашим значительное преимущество». Подобные нерадостные перспективы усугублялись тем, что нельзя было четко определить, какого типа должны быть новые броненосцы. Единственное, что точно можно было утверждать: Балтийский флот нуждался в таких броненосных кораблях, которые «были бы в состоянии действовать на всех омывающих Европу водах» ³⁷⁷.

Обстановка на Дальнем Востоке для России, по словам адмирала, была более благоприятной, так как, несмотря на все усилия Японии, ее флот оставался довольно слабым. Японские корабли «не представляют из себя ничего грозного и не вызывают еще с нашей стороны необходимости иметь в Тихом океане современных броненосцев» ³⁷⁸.

В фонде графа Н.П. Игнатьева, в одном архивном деле вместе с запиской С.С. Лесовского, сохранился еще один документ, посвященный программе строительства военно-морского флота России³⁷⁹. Его авторство установить не удалось. Если следовать версии Р.В. Кондратенко, то приходиться считать, что обе записки взаимосвязаны и принадлежат перу адмирала С.С. Лесовского. Мы не будем оспаривать это мнение, поскольку не располагаем другими сведениями³⁸⁰. Автор этой записки отмечал, что существовала возможность «значительно и в самом непродолжительном

³⁷⁷ ГА РФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 668. Л. 2 – 3об., 5об. – 6об.

³⁷⁸ Там же. Л. 9.

³⁷⁹ Там же. Л. 12 – 14об.

³⁸⁰ Кондратенко Р.В. Кораблестроительные программы Российского флота… С. 32.

времени усилить наш Балтийский броненосный флот» покупкой трех строящихся в Англии турецких броненосцев, от которых отказалась Турция из-за своего финансового расстройства³⁸¹. Хотя «они не представляют собой последнего слова в современном броненосном кораблестроении, [однако] по силе артиллерии и толщине брони [это] весьма действительные боевые суда по сравнению с лучшими броненосцами Германского флота». На наш взгляд, это предложение было вполне целесообразным, тем более, что в XVIII в. как Петр I, так и Екатерина II всегда старались любыми способами увеличить число кораблей, включая и их покупку за рубежом³⁸². Поэтому, приобретение их являлось «весьма желательным и даже выгодным в экономическом отношении» ³⁸³. Однако правительство решило все же воздержаться от покупки этих кораблей из-за недостатков финансов³⁸⁴.

После того, как было отказано в выделении средств на покупку турецких кораблей, Управляющий Морским министерством созвал летом 1876 г. комиссию под председательством Великого князя Константина Николаевича для обсуждения вопроса о типе будущих броненосцев русского флота³⁸⁵. Материалы этой комиссии находятся в фондах РГА ВМФ³⁸⁶. В личном фонде Императора Александра III в ГАРФ хранится документ, озаглавленный «Проект протокола заседания Комитета по вопросу о типе броненосцев для русского флота с приложением мнений генерала-адъютанта Посьета и генерала-адъютанта Бутакова и замечания Великого князя Александра Александровича» ³⁸⁷. Он имеет непосредственное отношение к ее работе.

³⁸¹ ГА РФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 668. Л. 14. Здесь имеются в виду броненосцы «Белляйл», «Орион» и «Суперб» (бывший «Гамидие»), строившиеся на английских верфях для Турции, но перекупленные в 1878 году Британским адмиралтейством, из-за боязни, что они могут достаться России. Подр. см.: Паркс О. Линкоры Британской империи. Часть III. Тараны и орудия-монстры. СПб., 2004. С. 38 – 44; Тарас А.Е. Энциклопедия броненосцев и линкоров. Минск – М., 2005. С. 45, 74 – 75.

Характеристики

Список файлов диссертации