Диссертация (1098466), страница 38

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 38)

Блаженный град Иерусалим, называемый «видением мира», Строящийся на небесах из живых камней,

Увенчанный ангелами, словно благородная невеста, Град новый, сходящий с небес в брачный чертог,

Приготовленный, словно невеста, чтобы сочетаться с Господом. Площади и стены его – из чистейшего золота⁸⁰⁰.

⁷⁹⁸ Linder A. The Liturgy of the Liberation of Jerusalem // Medieval Studies 52 (1990). P. 110- 131.

⁷⁹⁹ Sedlmayr H. Die Entstehung der Kathedrale. Freiburg, 1996.

⁸⁰⁰ Urbs Jerusalem beata, dicta pacis visio Quae construitur in coelis, vivis ex lapidibus Et angelis coronata velut sponsa nobilis. Nova veniens e coelo nuptiali thalamo, Praeparata ut sponsata copuletur domino

Гимн «Блаженный град Иерусалим» соединил в себе разные литургические варианты библейского образа небесного града, который в учении клюнийцев обозначал воплощенную на земле небесную Церковь. Образ Иерусалима содержал и воплощал в себе идею «видения мира» (visio pacis)⁸⁰¹. В этом гимне материальная, видимая конструкция церкви должна напоминать молящимся о незримом visio pacis, строящимся из «живых камней – верующих. Таким образом, актуализировалась сакральность церковного пространства. Для обитателей монастырей новый Иерусалим был не предметом спекулятивной теологии, но реальностью, о которой они молились.

Идея Иерусалима как небесного града приобрела особое значение в монашеской теологии XII в. Популярность этого концепта можно объяснить тем, что основатели новых обителей нуждались в обосновании своих реформ; аббаты и их ученые помощники имели огромное число новициев, которых следовало учить. Монахам нужно было объяснять суть духовного служения их ордена (или произошедшие внутри ордена изменения) и пояснять, чем они как монахи отличались от мирян, клира и других религиозных орденов. Соответственно, авторы этой эпохи обращали большое внимание на внутреннее содержание своего служения, в частности, на идею contemplatio Dei (созерцания Бога).

Уже в Ветхом Завете Иерусалим представлен как град Господень, место исполнения мессианских пророчеств. Свое новое осмысление этот образ получает в христианской теологии. В Апокалипсисе Иоанна появляется образ нового Иерусалима, снизошедшего с Неба, символ совершенной Церкви (Откр. 3:12, 21:2,10). Подобные мистические представления и пророчества обуславливали особое восприятие земного города Иерусалима: он становится предметом медитаций о небесном граде. По средневековым

Plateae et muri eius ex auro purissimo…

⁸⁰¹ Renna T. Jerusalem in Medieval Thought, 400-1300. Lewinston; Queenston; Lampeter, 2002 (Mediaeval studies, 14). P. 159.

представлениям, он был и градом земным и градом небесным, ведь земное является эманацией небесного. Экзегетическая трактовка Иерусалима в свое время была дана еще Иоанном Кассианом в «Собеседованиях Святых отцов». Это толкование стало locus classicus для последующей западной богословской традиции. «Один и тот же Иерусалим можно понимать в четырех смыслах: в историческом смысле он есть город иудеев, в аллегорическом – Церковь Христова, в анагогическом – град Бога небесный, который есть матерь всем нам, в тропологическом – это душа человека, которую часто под этим именем Господь порицает или хвалит» ⁸⁰².

Святоотеческое и средневековое толкования и описания Иерусалима ко

времени первого Крестового похода было уже глубоко осмысленным, однако в монашеской литературе мы видим не только повтор мотивов небесного града, но и более тщательное рассмотрение образа города, воображаемого, небесного и земного, реального или исторического. С 1099 по 1187 гг. Иерусалим был столицей христианского королевства и находился под контролем крестоносцев. Этот факт имел неожиданное влияние на изменение традиционного монашеского взгляда на святой город.

Идея монашеской жизни как странствия к небесной отчизне, горнему Иерусалиму, была подробно разработана в монашеской теологии еще до Первого крестового похода. После 1096 г. появляются новые тексты с описанием святых мест⁸⁰³, Иерусалима и его окрестностей, например,

⁸⁰² Joannes Cassianus. Collationum XXIV Collectio. XIV, 8. PL Vol. 49. Col. 964A.: «Igitur praedictae quatuor figurae in unum ita si volumus confluunt, ut una atque eadem Jerusalem quadrifariam possit intelligi: secundum historiam civitas Judaeorum, secundum allegoriam Ecclesia Christi, secundum anagogen civitas Dei illa coelestis quae est mater omnium nostrum; secundum tropologiam anima hominis, quae frequenter hoc nomine aut increpatur, aut laudatur a Domino».

⁸⁰³ Следует отметить, что в раннее средневековье центром паломничества на Западе

оставался все-таки Рим. Именно в Рим направлялись странники, а не на Святую Землю. Получить реликвии – а именно это было чаще всего главной целью подобной peregrinatio religiosa (См. подробнее: Kötting B. Peregrinatio religiosa.Wallfahrten in der Antike und das

сочинения паломников из немецких земель – Иоанна из Вюрцбурга, Теодориха⁸⁰⁴ (в это же время на Руси – «Житие и хождение игумена Даниила»)⁸⁰⁵. При этом итинерарии и хроники крестовых походов не

Pilgerwesen in der alten Kirche. Münster, 1950) - можно было и в Риме. И именно в Риме, а не в Иерусалиме, получил развитие культ святых. Оба города претендовали на то, чтобы быть вечными. Иероним, обосновывая вечность Иерусалима, ссылался на еврейскую традицию («И Иудея во веки населится, и Иерусалим – в роды родов». – Иоэль 3:20), и на пророчества Иисуса о падении города («Когда же увидите Иерусалим, окруженный войсками, тогда знайте, что приблизилось запустение его». – Лук. 21:20), которому будут предшествовать события Апокалипсиса (Откр. 21:9-27). Этой иудео-христианской традиции противостоит античное восприятие Рима, которое позже было освещено в эсхатологической перспективе. Новое достоинство Рима открывалось в том, что Господь определил городу Риму быть главой и матерью христианской ойкумены. Первым эту мысль выразил папа Лев Великий (440-461) (Leo I Magnus. Sermo 82. In Natali apostolorum Petri et Pauli // PL Vol. 54. Col 423A : « .... gens sancta, populus electus, civitas sacerdotalis et regia, per sacram beati Petri sedem caput orbis effecta»), который считал необходимым оправдать языческую эпоху Рима. Рим как наследник Иерусалима предстает у Иеронима: c момента основания Марцеллой женского монастыря на Авентине Рим стал вместе с Иерусалимом новым центром монашества (Hieronymus. Epistola 127. Ad Principiam Virginem // PL Vol. 22. Col. 1092: «...gauderemus Romam factam Jerosolymam. Crebra virginum monasteria, monachorum innumerabilis multitudo; ut pro frequentia servientium Deo, quod prius ignominia efuerat, esset postea gloriae»). Однако он называет его и Вавилоном, когда вынужден бежать из него (Idem. Epistola Ad Paulianum // PL Vol.23. Col.102A :

« Cum in Babylone [Scil. Romae] versarer: et purpuratae meretricis essem colonus, et jure Quiritum viverem, volui garrire aliquid de Spiritu sancto, et coeptum opusculum, ejusdem urbis Pontifici dedicari»).

⁸⁰⁴ Pereginationes tres (Saewulf, John of Würzburg, Theodoricus) / Ed. R.B.C.

Huygens.Turnhaut, 1994 (CCCM 139).

⁸⁰⁵ «Житье и хожение Даниила, Руськыя земли игумена» - первое древнерусское описание паломничества в Палестину, совершенное игуменом одного из монастырей Черниговской земли в 1104-1107 г. См.: Хождение игумена Даниила / Подг. текста, пер. и коммент.: Г. М. Прохоров / БЛДР. 1997. Т. 4. С. 26-116.

обращали пристального внимания на символику града, и в них сложно найти специфический монашеский взгляд на святой град.

В свете широкого интереса современников к паломничеству монахи эпохи высокого средневековья использовали метафорику странствия для описания своей духовной практики. Аббат Майоль⁸⁰⁶ вел души из тьмы к небесному граду⁸⁰⁷, где предполагал упокоиться после своей смерти, и

поэтому небесная отчизна (patria) означала для него вечный мир (pax)⁸⁰⁸.

Аббат Одилон⁸⁰⁹ посвятил свою жизнь взысканию небесного града, чтобы стать блаженным жителем вышнего Иерусалима⁸¹⁰. Аббат Гуго

⁸⁰⁶ Майоль, 4-й аббат Клюни в 954-994 гг.

⁸⁰⁷ Syrus Cluniacensis. Vita Sancti Maioli Syro Auctore // PL Vol. 137. Col. 759BC: “…ad civitatem habitationis, coelestem scilicet Jerusalem, ut irent, edocuit”.

⁸⁰⁸ Jotsaldus. Vita Sancti Odiloni // PL Vol. 142. Col. 900: « …sanctus Maiolus post multos pro

Christo desudatos laborеs de tenebris Aegypti egreditur, transitoque maris periculo Jerusalem ingreditur, atque in aeterna pace a Christo collocatur”.

⁸⁰⁹ Одилон (род. в 961/962 – ум. в 1049), 5-й аббат Клюни.

⁸¹⁰ Petrus Damianus. Vita Sancti Odilonis Abbatis Cluniacensis et Confessoris Ordinis Sancti Benedicti // PL Vol. 144. Col. 938B: “In capitulum deinde, ubi frater Odilo cum fratribus residebat, intravit, ad ejus genua caput humiliter flexit, eique, sicut in gestu corporis videbatur, gratias egit. Cumque frater ille, qui hoc in visione contemplabatur, inquireret quisnam esset ille tam decorus ac fulgidus, qui sancto viro salutationis officium exhiberet, responsum est ei quia ille esset Benedictus, summae sedis episcopus, qui nimirum idcirco viro Dei gratias ageret, quia piis ejus sanctorumque fratrum precibus tartarei cruciatus evasisset interitum, et cum beatis civibus quieturus supernae Hierusalem meruisset ingressum” (Итак, в капитул, где находились Одилон и братия, зашел [некий муж], преклонил перед ними смиренно главу и поблагодарил Одилона, что было понятно по жестикуляции. И тогда тот брат, которому было это видение, спросил, кто это украшенный и сияющий муж, что приветствовал святого брата. Ему был дан ответ, что это был Бенедикт, епископ высочайшего престола [папа Бенедикт IX – прим. авт.], а благодарность он человеку Господню принес потому, что благочестивыми молитвами Одилона и его святых братьев избежал адских мук и, взыскуя покоя, удостоился входа в вышний Иерусалим с блаженными гражданами ).

Клюнийский⁸¹¹ стремился к той же цели, и посвятительная литургия церкви Клюни⁸¹² проводила параллели между Клюни и небесным Иерусалимом⁸¹³.

Одним из влиятельных клюнийских авторов первой половины XII в., писавших о небесном Иерусалиме, был Бернард Клюнийский⁸¹⁴. Свой трактат «О презрении миру» он посвятил Петру Достопочтенному, и большая часть этого труда посвящена восхвалению небесного Иерусалима: в первой книге помещен гимн Сиону, во второй и третьей критикуются светские и церковные порядки и содержится призыв к покаянию. Автор показывал контраст между тем, что происходит на земле и тем, что ожидается для благочестивой и набожной жизни: вечное благословение ждет только тех, кто избежит соблазнов дольнего мира.

Бернард Клюнийский подробно описывал радости небесного града, который не знал схизмы, брожений и споров⁸¹⁵: он сопоставлял лживый дольний и истинный горний миры: если на земле гнев, дурные распри, скандалы, мир без мира, то на Сионе – мир без вражды и без скорби⁸¹⁶.

Примечательно, что град небесный оказывается в видении Бернарда и садом, в котором благоухают всевозможные ароматы⁸¹⁷. Небесный Сион – это видение мира и святое отдохновение; на земле мы живем в надежде на горний град, где будем обладать истинным миром. На земле святые души

⁸¹¹ Гуго Великий (1049-1109 гг.), последний из четырех великих аббатов Клюни. См. подробнее: Редькова И.С. Гуго I Великий // КЭ. Т. 1. 2002. С. 1497-1499.

⁸¹² Клюнийская базилика (Клюни III) была одним из самых крупных храмов этой эпохи.

Гуго начал строительство этой церкви в 1085 г., а освящена она была во имя апостолов Петра и Павла в 1130 г.

⁸¹³ Conant K. Carolingian and Romanesque Architecture 800-1200. Harmondsworth, 1959.

⁸¹⁴ Бернард Клюнийский (1091-1153 гг).

Характеристики

Список файлов диссертации