Диссертация (1098294), страница 45

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 45)

Таким образом, если классифицировать способы обеспечения исполне­ния обязательств по тем функциям, которые они выполняют, то следует выделять не две, а три их группы: (1) способы, обеспечивающие надле­жащее исполнение обязательства только путем стимулирования должника к таковому, стимулирующие способы (неустойка и задаток); (2) способы, обеспечивающие компенсацию убытков кредитора в случае нарушения должником обязательства путем предоставления кредитору возможности привлечь к ответственности за нарушение не только должника, но и третье лицо, гарантирующие способы (поручительство, банковская гаран­тия, залог имущества третьего лица); (3) способы, обеспечивающие над­лежащее исполнение обязательства как стимулирующим воздействием на должника, так и дополнительными гарантиями интереса кредитора на случай его нарушения, универсальные способы (залог и удержание).

Все иные способы обеспечения исполнения обязательств, которые из­вестны практике, но не нашли воплощения в ГК, вполне могут быть причислены к той или иной из названных групп. Очевидно, что место аваля - среди способов второй группы, т.е. среди гарантирующих способов обеспечения исполнения обязательств. По своему экономическому эффекту аваль действительно стоит рядом с

286

поручительством и банковской гарантией, являясь, наряду с ними, разно­видностью более общего, родового понятия.

Гарантирующие способы обеспечения исполнения обязательств - едва ли не самая интересная, в плане своего состава, группа. Это единственный род способов обеспечения исполнения обязательств, объединяющий не только акцессорные, но и юридически самостоятельные способы обеспе­чения исполнения. И хотя законодательство не употребляет термина «ак­цессорные обязательства», тем не менее, было бы ошибочным утвер­ждать, что ему неизвестно такое понятие.

В нормах п. 2 и 3 ст. 329 ГК обеспеченное обязательство обозначается термином «основное обязательство» и противопоставляется обеспечи­вающему. Затем, в ст. 384 Кодекса права, обеспечивающие исполнение обязательства, названы одной из категорий прав, связанных с обеспечен­ным требованием, наряду с правом другого вида - правом на неуплачен­ные проценты. Эта квалификация процентного обязательства подтвержда­ется и ст. 319, относящей, наряду с ним, к числу «не основных» обяза­тельство должника возместить кредиторские издержки по получению ис­полнения. В ст. 207 требования обеспечивающие названы дополнитель­ными по отношению к обеспеченному, названному главным; в п. 3 ст. 200 регрессные требования противопоставлены основным; дополнительными же названы требования к субсидиарным должникам (ст. 399); наконец, указание на дополнительные обязательства в интересующем значении на­ходим в п. 3 ст. 414 (о новации).

Из сопоставления перечисленных норм можно заключить, что по мысли законодателя акцессорные обязательства - это разновидность взаимосвя­занных обязательств, причем взаимосвязанных односторонним порядком. Эта односторонняя связь проявляет себя в следующих трех моментах: (1) от действительности основного обязательства зависит действительность дополнительного (акцессорного); (2) исковая давность по дополнитель­ным обязательствам предопределяется исковой давностью по обязатель-

287

ствам основным; (3) дополнительные обязательства, по общему правилу, следуют судьбе основного при транзитивном сингулярном правопреемст­ве¹. При этом обратного влияния подобного же содержания не наблюдает­ся.

Дальнейший разбор норм ГК об отдельных способах обеспечения ис­полнения обязательств (особенно - ст. 330, 333, 337, 346, 352, 355, 356, 359, 361, 363, 367 и 380, а также - 399) позволяет выявить четвертый и пя­тый аспекты данной зависимости: (4) дополнительные (акцессорные) обя­зательства не могут существовать без основного, т.е. не могут возникнуть ранее основного, не могут «пережить» основное обязательство в случае его прекращения и в случае перевода долга по обеспеченному обязатель­ству и (5) осуществление прав, составляющих содержание дополнитель­ного обязательства, может иметь место только после попытки осуществ­ления прав, составляющих обязательство основное, завершившейся той или иной степенью безуспешности. А такое дополнительное право, как право удержания, вообще возникает не ранее нарушения основного обяза­тельства.

Из предписаний же ст. 331, 339, 362, 368 и 380 ГК делаем вывод иного плана - о круге вопросов, в котором зависимости акцессорного обязатель­ства от дополнительного может и не быть. Это - вопросы о форме согла­шения, устанавливающего акцессорное обязательство: форма акцессорно­го обязательства далеко не всегда предопределяется формой основного.

Отметив шесть перечисленных признаков (пять положительных и один отрицательный) акцессорных обязательств, перейдем к рассмотрению ха­рактеристик обязательства авалиста.

Вексельное законодательство не пользуется ни одним из терминов, по употреблению которых Гражданским кодексом выше были выведены за­конодательно определенные свойства акцессорных обязательств. Для По-

¹ Напоминает ст. 135 ГК - о юридической судьбе главной вещи и ее принадлежности. По ана­логии дополнительные обязательства можно было назвать принадлежностью главных.

288

ложения о векселях все вексельные обязательства, по крайней мере, чисто внешне, одинаковые; если они и находятся в какой-то взаимосвязи одно­стороннего характера, то выявлять таковую уже опробованным приемом нельзя. Методом, который позволит «отсеять» вексельные обязательства, находящиеся в состоянии односторонней зависимости друг от друга, дол­жен служить уже не выборочный терминологический, а сплошной содер­жательный поиск вексельно-правовых норм по данному вопросу. Среди норм, относящихся к обязательствам авалистов, найдены следующие.

Во-первых, обязательство авалиста зависимо от гарантированного им обязательства в вопросе о своем содержании, ибо «авалист отвечает так же, как и тот, за кого он дал аваль» (абз. 1 ст. 32; см. также постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 36 от 28 сентября 1994 г. и № 18 от 25 июля 1997 г., п. 1, 16, 24; постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ № 1220/97 от 29 июля 1997 г.; постановление Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ № 33/14 от 4 декабря 2000 г., п. 34). Слово «так же» принято понимать в смысле «в том же объеме и на тех же условиях», что обязано лицо, за которое дан аваль - прямой должник, индоссант, трассант или иной авалист¹. Понятно, что как и во многих других случаях, указание на ответственность авали­ста, содержащееся в абз. 1 ст. 32 Положения («авалист отвечает»), надо читать как «авалист обязан» (кстати, буквально в следующем же абзаце сказано правильно - об обязательстве авалиста). В свете развиваемого в настоящей работе учения о многообразном содержании вексельных обяза­тельств необходимо добавить, что данная фраза Положения о векселях означает также, что обязательство авалиста по своему содержанию тожде­ственно обязательству того лица, за которое он дал аваль. Так, авалист прямого должника обязуется уплатить по векселю в срок, авалист рег-

¹ А.И. Каминка полагал, что обязательство авалиста связано с обеспеченным им обязательст­вом только и исключительно по параметрам объема и порядка ответственности (Указ. соч. С. 172). Ниже будет показано, что это не совсем так.

289

рессного - обеспечить обращение векселя без эксцессов .

Сравнивая первый выявленный признак обязательства авалиста с при­знаками акцессорных обязательств, нельзя не обнаружить, что он не явля­ется разновидностью ни одного из них. Такой признак, как зависимость содержания акцессорного обязательства от содержания основного, здесь отсутствует. Таким образом, первый признак обязательства авалиста как обязательства, зависимого от гарантированного им, об акцессорной при­роде обязательства авалиста сам по себе еще не свидетельствует.

Логическое развитие этого правила приводит к нескольким выводам, которые могут быть охарактеризованы как частные случаи проявления обязательством авалиста свойства своей зависимости от обязательства, гарантированного им.

Во-вторых, авалист, к которому предъявлено вексельное требование, помимо собственных возражений (как общегражданских, так и вексель­ных), должен был бы вправе выдвигать против векселедержателя вексель­ные возражения, которые могло бы представить то лицо, за которое дан аваль, в том числе в отношении срока и места предъявления векселя (см. постановление Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Су­да РФ № 33/14 от 4 декабря 2000 г., п. 34; иначе - см. п. 4 ст. 47 Конвен­ции ЮНСИТРАЛ). В принципе этот вывод действительно следует из абз. 1 ст. 32 Положения, т.к. преодоление кредитором возражений, соединен­ных с основным обязательством, есть частный случай условий осуществ­ления им своего права и, следовательно, условие исполнения обязанности авалиста.

Но верен ли он в свете другой - специальной - нормы Положения? Именно: его абз. 2 ст. 32 установлена зависимость действительности обя-

¹ Может возбудить сомнения содержание абз. 1 ст. 30 Положения о векселях, которое говорит об обязательстве авалиста как обязательстве, обеспечивающем только платеж по векселю пол­ностью или в части. Но статьи 43, 45 и 47 ставят все на свои места: лица, поставившие аваль на векселе, привлекаются к вексельной ответственности независимо от вида эксцесса вексельного обращения, т.е. не только в случае неплатежа, но и при его неакцепте, несостоятельности акцеп­танта и др.

290

зательства авалиста от действительности основного обязательства по строго определенному основанию - дефекту формы. Заявление авалистом векселедержателю вексельных возражений, соединенных с гарантирован­ным обязательством, других, нежели касающихся дефекта формы основ­ного обязательства, выходит за рамки абз. 2 ст. 32. Как следует истолко­вать эту норму? В частности, допустимо ли толковать ее «от противного», т.е. в том смысле, что указав на одно возражение, соединенное с основ­ным обязательством, которое вправе заявить авалист вексельному креди­тору, законодатель имел в виду, что это возражение будет и единствен­ным возможным? что заявлять другие возражения нельзя?

Думается, что ответ на эти вопросы должен быть разделен на две части применительно к двум, традиционно выделяемым в науке, типам возра­жений. Именно: ответ должен быть положительным применительно к возражениям, уничтожающим обязательство авалиста, точнее - влекущим его недействительность. Это объясняется тем, что анализируемая норма прямо указывает на действительность обязательства авалиста во всех слу­чаях недействительности основного, кроме одного - недействительности по мотиву дефекта формы. Применительно же к возражениям, которые обязательства авалиста не уничтожают, но парализуют возможность век­селедержателя осуществить основное требование судебным порядком, от­вет на поставленные вопросы должен быть отрицательным. Вексельное законодательство не запрещает авалисту выдвигать возражений такого рода, следовательно, в силу абз. 1 ст. 32 такие (парализующие) возраже­ния могут быть выдвинуты. Пример парализующего возражения - истече­ние вексельной давности по основному требованию: вполне естественно, что к нему вправе прибегнуть не только основной должник, но и авалист, гарантировавший его обязательство.

Итак, второй аспект зависимости обязательства авалиста от обязатель­ства, гарантированного авалем, состоит в возможности выдвижения ава­листом против требования вексельного кредитора тех же парализующих

291

возражений, которые был бы вправе выдвинуть должник по гарантиро­ванному требованию. В вопросе об уничтожающих возражениях такой за­висимости, однако, не наблюдается. Соотнеся этот признак с шестью ра-нее выявленными, можно сделать вывод, что ни под один из них он также не подходит. Зависимость одного обязательства от другого в вопросе о составе возражений, которые должник вправе противопоставить кредито­ру, еще не делает ни одно из этих обязательств по отношению к другому акцессорным.

В-третьих, из абз. 1 ст. 32 Положения традиционно делается вывод о том, что для предъявления вексельного требования к авалисту нет необ­ходимости в предварительном предъявлении требования к лицу, за кото-рое дан аваль¹. Авалист прямого должника может быть и не привлекаем к вексельной ответственности; в соответствии с содержанием его обяза­тельства к нему можно предъявить требование о платеже по векселю, причем, судебной практикой признано, что для такого предъявления нет надобности совершать протест - достаточно лишь наступления срока пла­тежа по векселю" (Обзор к № 18 от 25 июля 1997 г., п. 1, 16; постановле­ния Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ № 1220/97 от 29 июля 1997 г.; № 1278/96 от 24 февраля 1998 г.; № 5581/97 от 3 марта 1998 г.; № 1304/98 от 14 июля 1998 г.; № 3547/98 от 21 июля 1998 г.; № 5340/98 от 17 ноября 1998 г.; № 191/99 от 6 апреля 1999 г.; постановление Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ № 33/14 от 4 декаб­ря 2000 г., п. 34)³. По отношению же к авалистам регрессных должников данный вывод должен быть скорректирован по той причине, что обяза­тельства регрессных должников исполняются без предъявления к ним ка-

¹ См.: Вишневский А.А. Указ. соч. С. 81.

Характеристики

Список файлов диссертации