Диссертация (1098294), страница 44

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 44)

акцессорности вексельного

обязательства авалиста

Целью аваля обычно является поддержание доверия к одному из индос­сантов; аваль «... имеет своею специальною и единственною целью обес­печивать удовлетворение вексельных требований в случае, когда обяза­тельство того или другого вексельного должника будет казаться недоста­точно благонадежным в глазах того лица, которое желало бы стать креди­тором по векселю» ¹. Как правило, аваль совершается по просьбе одного из векселедержателей, испытывающих затруднения с отчуждением векселя по причине слабой собственной кредитоспособности или сомнительной (в глазах планируемого приобретателя) кредитоспособности кого-то из над-писателей. Соглашения между инициаторами авалирования и самими ава­листами об условиях авалирования векселей (например, за плату и под уг­розой уплаты неустойки), хотя и не предусмотрены гражданским законо-

¹ Федоров А.Ф. Указ. соч. С. 394.

279

дательством, но ему не противоречат, а потому являются действительны­ми (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ № 4979/97 от 28 апреля 1998 г.). Аваль за прямого должника в европейской и международной торговой практике встречается нечасто; в России же аваль как за прямых, так и за регрессных должников распространен при­мерно одинаково.

Аваль и терминологически, и юридически всегда «привязывается» к определенному лицу - тому самому, чью кредитоспособность призван подкрепить авалист. Это обстоятельство коренится в историческом про­шлом данного института, относительно недалеком. Возникновение аваля следует связывать с распространением практики передачи векселя. Пер­воначально лицо, которое, приобретая вексель, сомневалось в кредито­способности отчуждателя, ставило условием, что не купит векселя, пока контрагент не представит кого-либо, кто был бы готов обеспечить воз­можное регрессное требование. Такое обеспечение давалось в форме об­щегражданского залога или поручительства, на векселе не отмечалось и имело силу только между лицом, предоставившим обеспечение (поручи­телем), отчуждателем и приобретателем, да и то лишь в случае несостоя­тельности индоссанта. Это - первая стадия развития аваля. В дореволюци­онной России такое понятие об авале сохранялось еще в Уставе о векселях 1832 г.

Некоторое время спустя отметку об обеспечении стали наносить на век­сель, но не столько для того, чтобы создать еще одного вексельного долж­ника, сколько для того, чтобы показать, в чьей кредитоспособности возникло сомнение (вторая стадия). Именно отсюда, а вовсе не из стрем­ления сделать аваль акцессорным обязательством (в то время он и без того был таковым) и вырос обычай обозначать лицо, за которое дан аваль. По этой причине в странах, законодательство которых требует указания лица, за которое дан аваль, предпочитают к авалю не прибегать, дабы не по­пасть в «черный список» предпринимателей с сомнительной платежеспо-

280

собностью, а добиваться подкрепления своей кредитоспособности иными средствами, которые не оставляют «вексельных следов». Действующее Положение о векселях, имея в виду данную ситуацию, допускает возмож­ность оформления аваля на отдельном листе - т.н. сепаратного аваля (абз. 1 ст. 31 Положения о векселях).

Лишь в самый поздний период развития векселя (в конце XVIII в.) не­давно приданная индоссаменту гарантийная функция была распростране­на и на авали, что позволило увеличить оборотоспособность векселей. Только в XIX столетии стали практиковаться авали за прямых должников (третья и четвертая (современная) стадии), которые к началу XX века ста­ли использоваться как инструмент скорейшего развязывания отношений по векселю, обращение которого оказалось парализованным каким-либо эксцессом. При умолчании, за кого дан аваль, стали считать, что он дан за кредитоспособность прямого должника. Платеж со стороны такого авали­ста прекращал обязательства всех регрессных должников.

Любопытно, что английское вексельное законодательство до сих пор допускает аваль (гарантию) только за индоссантов. Института гарантии за прямых должников ему неизвестно. Можно сказать, что английская га­рантия вексельного платежа остановилась на третьей стадии своего разви­тия; в то же время, в законодательствах ряда государств перестало требо­ваться указание о лице, «за которое дан аваль», - там всякая подпись на векселе рассматривается как еще одно регрессное вексельное обязатель­ство, вполне самостоятельное и освобождающее от платежа наибольшее количество обязанных лиц, если иное не оговорено в самом этом обяза­тельстве. Здесь аваль полностью отрешился от поручительства и находит­ся уже на пятой, видимо - финальной стадии своего развития.

Легко заметить, что для бытующего уже довольно длительное время мнения о принадлежности аваля к разновидности поручительства или, во всяком случае, - о его подобии поручительству¹ существует, по сути,

¹ Именно с этой позиции излагают материал об авале, например, Н.О. Нерсесов (Указ. соч. С.

281

только одно сколько-нибудь веское основание - исторические корни дан­ного института. Аваль, действительно, вырос из поручительства, но уже на второй стадии своего развития перерос самое себя, превратившись в принципиально иной юридический институт. Исключение составляют страны-участницы франко-романской системы вексельного права: там аваль не вырос из поручительства, а, наоборот, «врос» в него, став клас­сическим акцессорным обязательством. На современной стадии развития вексельного обращения и вексельного права, вероятно, мыслим вопрос о целесообразности дальнейшего отдаления аваля от поручительства, или, напротив, о возврате института-переростка в «гнездо», отведенное ему его исторической судьбой.

Несомненно, однако, и то, что и в современной литературе, основы­вающейся на материале действующего российского законодательства, по­добие аваля и поручительства может быть подкреплено более основания­ми формально-систематическими, нежели содержательно-историческими и, тем более, юридическими. О таком подобии свидетельствуют, во-первых, самое наименование главы IV Положения о векселях: «Аваль (вексельное поручительство)», затем еще - необходимость определения вексельного должника, кредитоспособность которого подкрепляется ава­лем, «лица, за (счет) которого дан аваль» (абз. 4 ст. 31, абз. 1 и 3 ст. 32 Положения). Несомненно, что и название, и терминология построены по аналогии со словосочетанием «должник, за которого дано поручительст­во» (см. также п. 2 и 3 ст. 881 ГК), - а также на факте наименования аваля средством обеспечения платежа по векселю (ст. 30 Положения) или сред­ством гарантии платежа по чеку (п. 1 ст. 881 ГК). В свете данной выше исторической справки становится понятным, что уподобление аваля по­ручительству, как минимум, устарело или, во всяком случае, не соответ­ствует тенденциям современного развития данного института. Указание

240-242), И.Б. Новицкий (Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 264-265). Иное мнение см.: Виш­невский А.А. Указ. соч. С. 78-80.

282

же лица, за которое дан аваль, выросло вовсе не из потребностей обяза­тельства поручителя и, следовательно, даже в период своего становления не имело никакого отношения к поручительству, кроме чисто внешнего.

Больше того, в литературе можно встретить указание на противопо­ложную тенденцию - тенденцию сближения поручительства с авалем, но не за счет возвращения аваля в лоно поручительства, а за счет приближе­ния поручительства к авалю. «Процесс коммерциализации жизни сказался всего более именно на поручительстве, - писал в свое время С.А. Беляц-кин. - Оно в торговле служит базой для кредита, являясь одним из усло­вий его возможности вообще. Но поручительству приходится действо­вать часто закулисным способом, по соображениям нежелательности дискредитировать главное обязательство, особенно если речь идет о цир­куляционных документах, как вексель. Поручительство симулируется в торговом быту под видом разных надписей, солидарных обязательств и пр. Удерживая сущность поручительства, торговый оборот, а за ним и гражданский внешнее проявление его весьма разнообразят. Торговый оборот имеет тенденцию приравнивать обязательство поручителя во всем к главному обязательству» ¹. Это удается тем чаще и в большей степени, чем в более «рыночных» условиях находятся участники торгового оборо­та, чем более универсальным средством обмена выступает национальная валюта. В рыночных условиях не часто возникает необходимость испол­нения обязательства именно в натуре - обычно достаточно получения де­нежного возмещения для последующего приобретения необходимого ис­полнения от другого лица.

Сказанное означает, что сегодня мнение об авале как виде поручитель­ства и институте, подобном поручительству, по сути не основано ни на чем, кроме внешнего сходства терминологии. В действительности сделка аваля и договор поручительства представляют собой принципиально раз­личные сделки как по конструкции и последствиям, так и по сфере своего

¹ Беляцкин С.А. Частное право в его основных принципах. Каунас, 1928. С. 799.

283

применения. Высшими российскими судебными инстанциями отмечено, что отношения, связанные с исполнением обязательств по вексельному поручительству (авалю), регулируются особыми правилами, отличными от правил и о поручительстве и о банковский гарантии (постановление Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ № 33/14 от 4 декабря 2000 г., п. 34). И хотя вопрос о соотношении аваля с банков­ской гарантией и поручительством вроде бы выглядит как выясненный, необходимо поставить вопрос более широко: является ли обязательство авалиста самостоятельным или акцессорным? Необходимость такой по­становки вопроса обусловливается следующим, весьма неприятным для науки обстоятельством.

Дело в том, что законодатель, конструируя нормы ЕВЗ об авале, совер­шенно игнорировал описанные выше исторические тенденции развития этого института. Трудно сказать, было ли это сделано умышленно или не­сознательно, но результат получился довольно странным: нормы ст. 30-32, 45-47, 55, 67, 68 и 77 Положения о векселях в некоторых вопросах оп­ределяют статус авалиста как должника акцессорного обязательства (именно таким статусом обладает общегражданский поручитель), а в не­которых - как должника по обязательству самостоятельному. Результатом наличия в законодательстве такого вот «гибридного» института становят­ся многочисленные вопросы, чрезвычайно остро проявляющие себя на практике, в частности - вопрос о допустимости предъявления требования о платеже по векселю не прямому должнику, а непосредственно его ава­листу (минуя прямого должника). Очевидно, что решение теоретического вопроса о самостоятельной или акцессорной природе сделки аваля и обя­зательства авалиста, помимо научной ценности, будет иметь и большое прикладное значение.

Аваль представляет собой сделку особого рода, специфичную по своим юридическим целям и последствиям, содержанию и форме. Но аваль род­нит с определенной категорией общегражданских сделок его фактическая

284

цель - направленность на выполнение обеспечительных функций по от­ношению к иному (обеспеченному) обязательству. В науке можно считать общепризнанным тот факт, что аваль относится к числу способов обеспе­чения исполнения обязательств, хотя и иных, чем те, что предусмотрены главой 23 ГК, но не противоречащих ее положениям, более того, - прямо предусмотренных иным законом и оттого подлежащих применению. Ка­кое место в системе способов обеспечения исполнения обязательств зани­мает аваль?

Показать место того или иного способа обеспечения исполнения обяза­тельств во всей их системе - значит, очертить те функции, которые вы­полняет соответствующий способ и, соответственно, определить случаи, в которых применение данного способа является единственно возможным или целесообразным, наиболее эффективным и полезным для кредитора. В этих целях все способы обеспечения исполнения обязательств целесо­образно подвергнуть классификации. По выполняемым им функциям спо­собы обеспечения исполнения обыкновенно разделяются на две группы. Первая характеризуется тем, что главной функцией входящих в нее спо­собов является стимулирование должника к надлежащему исполнению обязательства. В эту группу входят такие способы, как неустойка (для од­носторонних обязательств) и задаток (для двусторонних обязательств). Способы же обеспечения, относящиеся ко второй группе (залог, удержа­ние, поручительство и банковская гарантия), помимо выполнения стиму­лирующей функции также предоставляют кредитору и дополнительную гарантию исполнения или возмещения убытков в случае нарушения обя­зательства¹.

Такое разделение представляется непоследовательным. Дело в том, что вторая группа данной классификации не отличается единством. Действи-

¹ Такое разделение см., например, в изданиях: Комментарий к ГК РСФСР / Под ред. С.Н. Бра­туся и О.Н. Садикова. Изд.-е 3-е. С. 228; Комментарий части первой Гражданского Кодекса Рос­сийской Федерации для предпринимателей / Под ред. В.Д. Карповича. Изд.-е 2-е. М., 1998. С. 283-284.

285

тельно, залог и удержание (в экзекутивном смысле) не только предостав­ляют кредитору дополнительные гарантии удовлетворения своего иму­щественного интереса, но и стимулируют должника к надлежащему ис­полнению. Но выполняют ли стимулирующую функцию банковская га­рантия и поручительство? По факту - да, ибо и поручитель и банк-гарант будут стремиться заинтересовать должника в надлежащем исполнении обеспеченного ими обязательства (дабы не пришлось платить самим), а вот с юридической точки зрения - вряд ли. Может ли кредитор требовать от поручителя или гаранта оказания стимулирующего воздействия на должника? Только в самой общей форме; требовать же принятия конкрет­ных мер, совершения определенных действий - нет.

Характеристики

Список файлов диссертации