Диссертация (1098294), страница 40

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 40)

Российское положительное право традиционно характеризовалось от­носительной скудостью постановлений о цессии. Это обстоятельство кон­статировалось еще до революции применительно к т. X Свода Законов Российской Империи и приводило современников к совершенно правиль­ной мысли, что «... частные постановления нашего закона ... по их неоп­ределенности представляют, к сожалению, далеко недостаточный матери­ал для выяснения даже самого существа цессии по нашему закону» ². Ве-

¹ Так, совершение полного индоссамента на имя определенного лица означает, что в намере­
ние индоссанта входит отчуждение векселя именно этому лицу - индоссату.

² Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т. 3. Изд.-е 2-е. СПб., 1901. С. 196.

254

роятно, именно поэтому даже самые авторитетные российские цивилисты при определении существа цессии по российскому праву ограничивались только самым общим указанием типа: цессия есть договор между верите­лем и должником о передаче обязательственного права¹, или цессия - это акт передачи права², т.е., по сути дела, указывали только на родовую при­надлежность понятия «цессия», не вычленяя его из иных однородных ка­тегорий.

Ученые же, решавшиеся дать собственное определение цессии, делали это, основываясь, главным образом, на положениях источников римского права, возможность применения которых в современной им России ана­лизировалась с точки зрения положительного законодательства - не пре­пятствует ли оно такому применению. Естественно, за отсутствием норм, регламентировавших существо цессии, «препятствовать» было просто не­чему. «... И по нашему закону, - писал К.Н. Анненков, - цессия должна быть определена также, как она определялась и правом римским, как са­мостоятельный перенос права требования или права обязательственного от верителя на другое лицо без согласия должника. ... И у нас за цессию одинаково может быть почитаема передача обязательственных прав как возмездная, так и безмездная или дарственная» ³. «Сущность цессии со­стоит в так называемом сингулярном преемстве ..., т. е. в переходе от од­ного кредитора к другому всех правомочий и исков, связанных с данным обязательственным правоотношением, так что новый кредитор совершен­но заступает место старого. ... В новом праве цессия по своей форме - аб­страктный договор отчуждения движимого имущества, облекаемый, по­этому, обязательно в письменный документ, но не нуждающийся в указа­нии основания передачи» . Это, пожалуй, самое подробное из известных,

¹ См.: Мейер Д.И. Русское гражданское право. Кн. 2. М., 1997. С. 116.

² Шершеневич Г.Ф. Русское гражданское право: Учебник. М., 1995. С. 287.

³ Анненков К.Н. Указ. соч. С. 196.

⁴ Нечаев В. Цессия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. XXXVIII. СПб., 1903.
С. 116.

воистину энциклопедическое определение цессии. Последующее развитие гражданско-правовой науки не прибавило к определению цессии по сути ничего.

Для русской цивилистической науки - как дореволюционной, так и со­временной, - вообще характерно положение, когда различные авторы вкладывают в понятие цессии различное содержание. Цессией называли и сделку (договор) о переходе обязательственных прав (требований), и сам переход (передачу, перенос, уступку) прав, являющийся результатом этой сделки. Были ученые, которые смешивали оба значения термина «цессия», говоря в одном случае о цессии в смысле сделки, в другом - о цессии в смысле результата этой сделки, т.е. перехода или уступки прав¹. Д.И. Мейер считал термины «уступка» и «цессия» равнозначными, и обозна­чающими соглашение о передаче субъективного обязательственного пра-ва , т.е. наделял понятие об уступке как результате сделки цессии совер­шенно несвойственным ему содержанием. Получилось своеобразное «двойное смешение»: не только термин «цессия» стали наделять значени­ем, свойственным термину «уступка», но и обратно — термин «уступка» стал обозначать то же, что и термин «цессия».

Отметим, что и сегодня нельзя отметить успешного решения законода­телем данной понятийно-терминологической проблемы. Норма п. 1 ст. 382 действующего российского ГК лингвистически построена так, что из нее непонятно, что именно означает термин «уступка требования» — вроде бы, это наименование особого рода сделки (описываемой § 1 главы 24 Ко­декса), но не исключено, что и юридических последствий совершения этой сделки. Норма п. 2 ст. 146 ГК, ссылающаяся на § 1 главы 24, упот­ребляет при этом термин «цессия» в скобках, рядом со словосочетанием «уступка требований», т.е. как синоним слова «уступка». Содержание

¹ См., например: Анненков К.Н. Указ. соч. С. 196,198 («перенос», «передача», «уступка»); 197
(«сделка»); 198 (сделка, «... основанием ее установления могут служить ...» иные сделки (заве­
щание, или договор)).

² Мейер Д.И. Русское гражданское право. С. 116.

256

этой нормы (употребленное в ней словосочетание «порядок, установлен­ный для уступки требований») укрепляет в мысли о том, что под терми­нами «уступка» и «цессия» ПС разумеет особого рода сделку. Получает­ся, что Кодекс считает термины «цессия» и «уступка» равнозначными и обозначающими гражданско-правовую сделку, направленную на переме­ну активного субъекта (кредитора) по обязательству. Из содержания ст. ст. 382-386, 388-390 ГК можно вывести признаки этой сделки.

Таким образом, за термином «цессия» может скрываться несколько различных понятий. Во-первых, конечно, это сама сделка цессии (абст­рактный и формальный договор, направленный на замену кредитора в обязательстве); во-вторых - юридические последствия данной сделки (пе­ренесение или уступка обязательственного права - требования). Имея же в виду повседневное словоупотребление терминов «сделка» и «договор» в значении «документ о сделке (договоре)», легко предположить возмож­ность существования и третьего значения данного термина - документ о сделке (договоре) цессии. Из перечисленных значений первое и третье имеют свои соответствия в значениях термина «индоссамент» - он тоже обозначает и саму сделку, и запись об этой сделке. Сравнение цессии и индоссамента, следовательно, можно осуществлять на двух уровнях: во-первых - на уровне самих сделок и, во-вторых, на уровне документов об их совершении (форм сделок).

Попытки разграничения индоссамента и цессии ранее уже предприни­мались в литературе¹. Современные российские ученые ограничиваются обыкновенно несколькими замечаниями по данному вопросу, основанны­ми, как правило, на скудном российском законодательном материале². Существенным недостатком всех этих материалов является их неполнота,

¹ См.: Барац СМ. Курс. С. 263-264; Гордон В.М. Вексельное право. С. 42-46; Катков В.Д. Пере­
дача векселя по надписи (индоссамент). Одесса, 1913. С. 156-170; Миловидов Н.А. Указ. соч. С.
155-156; Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 227-228; Федоров А.Ф. Указ. соч. С. 377-381; Чува­
ков В.Б. Передача ордерных ценных бумаг. С. 28-30.

² Едва ли не наиболее всестороннюю попытку такого рода предприняла Л.Г. Ефимова (Бан­
ковское право. М., 1994. С. 41-42).

257

а также - отсутствие сколько-нибудь удовлетворительных объяснений факторов, которые обусловливают гражданско-правовую специфику дан­ных процедур правопреемства. Так, современная литература по граждан­скому праву по теме соотношения цессии и индоссамента традиционно оперирует следующим, весьма нешироким кругом тезисов:

1. индоссамент есть особая разновидность уступки (далее будет пока­зано, что это не так);

2. индоссамент - это передаточная надпись, т.е. особая разновидность оформления факта уступки требования, а уступка требования - это сделка (выше было показано, что подобное «сравнение» имеет в своей основе только терминологическую путаницу);

3. индоссант отвечает не только за недействительность, но и за неосу­ществимость прав, в то время, как цедент - только за их недействитель­ность (в принципе, если не придираться к слову «отвечает», это правиль­но, но это, опять-таки, не единственное отличие, не основное, и, кроме то­го, характерное не для всех случаев цессии и не для всякого индоссамен­та);

4. должник не вправе противопоставлять индоссату возражений, отно­сящихся к кому-либо из его правопредшественников, в то время, как цес­сионарий приобретает требование на условиях, не лучших, чем имели это требование его правопредшественники (это тоже правильно, хотя и не для всех случаев, и, опять-таки, не является главным, основополагающим раз­личием).

Центральное различие, обусловливающее и объясняющее происхожде­ние всех других, должно лежать, как это само собою понятно, в сфере по­нятия об индоссаменте и цессии как о сделках. Ведь именно юридическая направленность сделки, ее содержание и функции обусловливают реше­ние всех остальных, связанных с нею юридических вопросов, в частности - о ее форме. Именно в различной юридической направленности (цели) и, соответственно, правовом результате данных сделок и коренится цен-

258

тральное, основополагающее различие этих понятий.

Непосредственной целью совершения сделки индоссамента, как это уже было обосновано в § 5 главы II настоящей работы является создание юри-дической возможности (секундарного права) для приобретения индосса­том посредством своей односторонней сделки права собственности на вексель как ценную бумагу. Из-за необходимости презентации (предъяв­ления) для получения исполнения и осуществления прав по всякой ценной бумаге с передачей права на вексель как на ценную бумагу необходимо связать и переход всех прав из векселя, причем, в виде, не зависящем от содержания и условий прав предшествующих правообладателей (см. по­становления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ № 4849/97 от 31 августа 1999 г.; № 3276/99 от 26 октября 1999 г.); право из бумаги должно следовать за правом на бумагу (абз. 2 п. 1 ст. 142 ГК). Это обстоя­тельство вынуждает направлять индоссамент и на достижение двух дру­гих юридических целей дополнительного характера: во-первых, на замену индоссантом данных ранее в его пользу вексельных обязательств новыми обязательствами вексельных должников, устанавливаемыми в пользу сво­его правопреемника - индоссата; во-вторых, - на установление собствен­ного регрессного вексельного обязательства в пользу индоссата или его правопреемников (см. § 4 главы II настоящей Диссертации). Без достиже-ния этих целей индоссат не сможет приобрести вексель как ценную бума­гу - публично достоверный презентационный документ.

Таким образом получается, что индоссамент, имея своим непосредст­
венным предметом вексель (вещь) и предназначаясь к перенесению вещ­
ного права на вексель, приводит к достижению еще и двух других, хотя и
дополнительных, но неразрывно связанных с первым последствий. По­
средством индоссамента индоссант устанавливает для индоссата возмож­
ность приобретения вексельных требований ко всякому лицу, давшему
# подпись на вексельный акт, включая самого себя, а также возможность

своим приказом (распоряжением) заменить ранее установленные в свою

259

пользу вексельные обязательства вексельными обязательствами новыми, установленными в пользу последующего добросовестного и формально легитимированного приобретателя векселя. Создается впечатление, что наряду с перенесением права на вексель как документ (на бумагу) индос­самент в то же время переносит на добросовестного приобретателя вексе­ля, хотя и опосредованно, все те юридические качества, которые в векселе заключены, т. е. - права из бумаги, причем, в их первоначальном, «девст­венном», не тронутом пороками правопредшественников, виде. Именно, «говоря о переходе права собственности на вексель, ... можно тем самым подчеркнуть отсутствие передачи обязательства (правопреемства), т.е. не­зависимость прав приобретателя от прав предшественника» ¹. Но это впе­чатление обманчиво. Индоссамент сам по себе, не будучи соединенным с односторонней сделкой по приобретению векселя, не может ничего «пе­ренести», вообще не может создать иных последствий, кроме секундар-ных прав. Реализация же таковых не переносит прав на вексель и из век­селя, а прекращает права, принадлежавшие индоссанту и заменяет их пра­вами индоссата.

Необходимость именно в такой конструкции индоссамента обусловли­вается его назначением - обеспечить максимально стабильное и свобод­ное обращение векселя. А это возможно только при условии, что добросо­вестный приобретатель векселя получит возможность не оглядываться на своих предшественников, не осведомляться о том, как они приобрели век­сель и не бояться, что их права на вексель или из векселя окажутся пора­женными какими бы то ни было дефектами. «Свои функции индоссамент

¹ Каминка А.И. Указ. соч. С. 99. Аналогично - см.: Александровский СВ. Указ. соч. С. 148; Аск-назий СИ. Указ. соч. С. 74; Барац СМ. Курс. С. 225; Вавин Н.Г. Указ. соч. С. 70-74; Вайденгаммер Ю.А. Указ. соч. С. 75; Вишневский А.А. Указ. соч. С. 88, 89, 90-92, 92-98, 98, 99; Гордон В.М. Век­сельное право. С. 41-42; Мейер Д.И. Очерк русского вексельного права. С. 342; Нерсесов Н.О. Указ. соч. С. 245-247, 250; Нефедьев Е.А. Указ. соч. С. 24-25; Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 194; Новоселова Л.А. Указ. соч. С. 35-36, 39; Нолькен A.M. Указ. соч. С. 65; Селиванкин В.А. Указ. соч. С. 35-36, 41; Снигирев В.И. Указ. соч. С. 14-15; Стучка П.И. Указ. соч. С. 331; Федоров А.Ф. Указ. соч. С. 119-121, 356, 358-359; Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 89-90; Шретер В.Н. Указ. соч. С. 307-308; Эльяссон Л.С. Указ. соч. С 94-95.

260

может с успехом осуществлять в том только случае, если лицо, прини­мающее вексель, может считать себя совершенно самостоятельным вексе­ледержателем, которого вовсе не касаются все особенности личного по­ложения предшественника как векселедержателя, и если, даже независимо от каких-либо дефектов векселя индоссант во всяком случае является пе­ред ним ответственным также, как бы он выдал индоссатору самостоя­тельное вексельное обязательство» ¹, - пишет А.И. Каминка.

Институт правопреемства не позволяет достичь такого результата, что называется, по определению. Никто не может передать больше, чем имеет сам, - это изречение относится не только к вещам, но и считается одной из аксиом права, на которой покоится самое понятие о правопреемстве. Поставленная цель - достигнуть независимости прав на вексель и из век­селя от прав предшественников, - может быть достигнута только единст­венным образом - приобретением указанных субъективных прав первона­чальным способом. Именно возможность совершить такое приобретение и обеспечивает индоссамент; именно это качество индоссамента вдыхает жизнь в свойство публичной достоверности ордерных ценных бумаг. Ин­доссамент - это основание для новации правоотношений собственности и обязательств, т.е. для замены одних правоотношений, существовавших ранее, другими, новыми. Можно сказать и о конститутивном значении индоссамента: его совершение приводит к приобретению права собствен­ности на вексельный акт и вексельных требований первоначальным спо­собом, а не производным (транзитивным), каковым является правопреем­ство.

Но существует вполне естественное ограничение применения принципа публичной достоверности векселя - недобросовестность векселедержате­ля: «... Если ... векселеобязанное лицо может доказать, что держатель знал о дефекте в обладании векселем со стороны своего предшественника,. то нет решительно никаких оснований защищать такого недобросовестно-

¹ Каминка А.И. Указ. соч. С. 93.

261

Характеристики

Список файлов диссертации