Диссертация (1098294), страница 18

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 18)

105

ный вексель», «рамочка», состоящая из слов «Оплата шинами. Оплата шинами. Оплата шинами» и т.п.).

Совсем иная ситуация имеет место в случае плеоназма, поражающего вексельное содержание, например, оговорки, осложняющей, обусловли­вающей, а то и вовсе исключающей таковое. В свое время А.И. Каминка, принимавший активное участие в законопроектных работах по подготовке Устава о векселях 1902 г., рассказывал, что при обсуждении проекта его 11 -й статьи (о недопустимости условных вексельных обязательств) «воз­никало предположение условные обещания отнести к разряду таких, ко­торые лишь сами не имеют значения, но такое предположение признано неудобным. Вексельное обязательство выдано, например, под условием, если векселедатель получит предварительно такой-то товар или совер­шится иное какое-либо событие; понятно, что в силу недробимости воли и самое обязательство является условным, а условность обязательства, как ставящее обязательство под сомнение, служила бы явным тормозом для циркуляции векселя» ¹.

Коротко говоря, оговорка, осложняющая, обусловливающая или ис­ключающая вексельное содержание документа такова, что свидетельству­ет о нежелании векселедателя принимать на себя вексельное обязательст­во. Коль скоро так, то было бы странным возлагать таковое на векселеда­теля, действуя вопреки его волеизъявлению и, очевидно, вопреки его воле, содержание которой, как предполагается, доносится до сведения третьих лиц адекватно и совпадает с содержанием волеизъявления. Надо также предполагать, что первый приобретатель документа не намеревался ста­новиться вексельным кредитором - а иначе зачем он приобрел подобный документ? почему не вытребовал от контрагента именно вексель? почему удовольствовался только квази-векселем?

Безусловно, многие из подобных случаев сегодня являются следствием вовсе не сознательного стремления кредиторов заполучить именно квази-

¹ Каминка А.И. Указ. соч. С. 81.

106

вексель, а результатом действия причин совершенно иного свойства -обычно безвыходного экономического положения кредитора, которого векселедатель просто ставит перед фактом: или принимаешь в платеж та­кие «векселя», или не получишь ничего. Нередко получение подобных квази-векселей обусловливается элементарным юридическим невежест­вом: во мнении о том, что перед ними правильно составленный вексель большинство подобных держателей искренне уверено вплоть до принятия судебного акта, констатирующего обратное. Но вряд ли данные обстоя­тельства могут послужить достаточным основанием для отступления от общих принципов гражданского права - презумпций разумности и добро­совестности участников гражданского оборота, а также предположения о полном знании ими законодательства, точном понимании его смысла и законности их действий. Они - основание для проведения глобальных реабилитационных мероприятий в макро- и микроэкономических масшта­бах, и для организации вексельно-правового всеобуча, но не более того.

Случается также, что приобретение подобных квази-векселей обуслов­ливается стремлением принять участие в какой-либо «вексельной схеме» -стать одним из участников цепочки безденежных расчетов (см. об этом выше). Но в этом случае имеется еще более оснований констатировать от­сутствие у такого документа вексельной природы. Предназначение вексе­ля - обслуживать оборот товаров, происходящий в рамках разнообразных сделок, совершаемых заранее неопределенными лицами. Состав же уча­стников пресловутой «цепочки» определяется заранее. Вот и получается, что приобретение векселя каким-либо иным лицом, не входящим в «це­почку», которое должно бы быть по логике вещей вполне нормальным, само собой разумеющимся явлением, напротив, оказывается имеющим просто-таки катастрофические последствия как для векселедателя, так и для тех участников «цепочки», которые уже имели несчастье оставить свои подписи на этом, с позволенья сказать, векселе.

Нет основанья говорить о воле выдать и приобрести вексель также и в

107

случае, когда из самого оформления документа следует, что таковой явля­ется одним из многих однородных (подобных, генерических) документов, заранее отпечатанных векселедателем и распространяемым им среди не­определенного круга лиц. Об этом обстоятельстве могут свидетельство­вать, в частности, наличие на бланке документа обозначений серии и но­мера, выполненных типографским способом, заранее отпечатанные зна­чения вексельных сумм, «круглые» значения вексельных сумм, наимено­вание векселедателя «эмитентом», выдачи векселя - «выпуском» или «размещением», платежа по векселю - «погашением» (и даже «гашени­ем»), употребление прочей эмиссионной терминологии; наличие у вексе­ледателя заранее заготовленных бланков типовых договоров «на приобре­тение векселей», разработанных им «условий выпуска и обращения вексе­лей» или иного подобного акта то ли корпоративного, то ли публичного характера. Во Введении к Диссертации отмечалось, что использование векселей в качестве средства для мобилизации денежных средств посред­ством их «размещения» среди заранее неопределенного круга лиц, стало целым этапом в развитии современного российского вексельного обраще­ния. Несмотря на все внешнее сходство подобных документов с векселя­ми признать их таковыми никак невозможно.

Критерием, позволяющим провести такое разграничение, является эко­номическая функция, выполняемая ценной бумагой соответствующего вида. Именно: простые векселя - это инструмент обслуживания (оформле­ния) единичных (конкретных) сделок, в то время, как облигации (а у кре­дитных организаций - еще и банковские сертификаты) могут выпускаться в массовом порядке для размещения среди неопределенного круга лиц. «Вексель отличается от денежных ценных бумаг тем, что выпускается единично, по поводу какой-нибудь одной кредитной операции, а другие денежные бумаги выпускаются массами ...»\ Об этом, как видим, было

¹ Нерсесов Н.О. Указ. соч. С. 214. То же: Барац СМ. Курс. С. 102 (последний на этом обстоя­тельстве основывает мнение о противоестественности векселей на предъявителя).

108

написано ровно сто лет назад, что, однако, не мешает современным ком­мерческим организациям (особенно - банкам) эмитировать суррогаты об­лигаций и сертификатов (вкладных документов) под названием «простой финансовый вексель», обходя таким образом правило о необходимости государственной регистрации выпусков эмиссионных ценных бумаг, предназначенных к публичному размещению.

Вексель - он не потому «вексель», что в нем об этом написано, и даже не потому, что он во всем соответствует требованиям, предъявляемым к его форме законодательством, а потому, что является инструментом оформления кредита под единичные, конкретные, уже заключенные и подлежащие исполнению, сделки. Обращаем внимание, что данное за­ключение находится в полном согласии с законодательством. Действи­тельно, ст. 2 и 76 Положения о векселях устанавливается, что документ, для того чтобы быть признанным векселем, должен соответствовать опре­деленным формальным требованиям (реквизитам), т.е. указывает на необ­ходимость этих признаков для всякого векселя. Но законодательство во­все не говорит о том, что соответствие этим требованиям является доста­точным условием для признания документа векселем. А значит, могут быть и другие требования, в т.ч. и к существу отношений, оформляемых выдачей векселя (отношений валюты).

Другое дело, что публичная достоверность ценных бумаг не позволяет выдвинуть возражения из дефекта или недостаточности данных основа­ний против добросовестного законного держателя, но если эмиссионный характер векселя вполне следует из самого его содержания, то публичная достоверность совершенно ни при чем. Всякий добросовестный приобре­татель, несомненно, мог и должен был прочесть содержание документа прежде, чем его приобрести, и, следовательно, не мог не заметить содер­жащегося в нем эмиссионного плеоназма. Приобретение подобных доку­ментов свидетельствует лишь о его намерении приобрести эмиссионную ценную бумагу, но не вексель. Будучи направленной на нейтрализацию

109

р ычагов государственного контроля за массовыми эмиссиями ценных бу­маг практика вексельных эмиссий нуждается в самом суровом и строгом пресечении посредством констатации ничтожности сделок с эмиссионны­ми векселями (квази-векселями) на основании ст. 169 ГК, т.е. как сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка и нравственно­сти, сопровождающихся применением конфискационных санкций. Ини­циаторами в разрушении практики эмиссии векселей могли бы стать Фе­деральная Комиссия по рынку ценных бумаг и (для кредитных организа­ций) - Центральный банк Российской Федерации (Банк России), а в пер­спективе - также и органы прокуратуры.

Таким образом, традиционный взгляд на юридическую бессо­держательность т.н. вексельного плеоназма нуждается в существен­ной корректировке. Именно: вексельный плеоназм, будучи фор­мой выражения воли векселедателя и первого приобретателя вексе­ля, не должен и не может быть игнорируем при установлении со­держания отношений, оформленных векселем. Соответственно тому, усложняет ли, обусловливает ли или исключает содержание вексельного плеоназма содержание векселя или нет, следует при­знать существование вексельного плеоназма трех типов — (1) юри­дически незначимого, (2) лишающего документ только силы вексе­ля и (3) лишающего документ всякой силы — как вексельной, так и общегражданской.

§ 4. Проблема классификации

теоретических направлений в

объяснении юридической сущности

векселя

Простой и переводной векселя представляют из себя различные по сво­ему юридическому содержанию ценные бумаги. Это суждение, в настоя­щее время прямо закрепленное в законодательстве и принимаемое едва ли не как аксиоматическое, служит необходимой предпосылкой к четкому

ПО

определению места векселя в системе объектов гражданских правоотно­шений. Между тем, попытавшись вписать этот взгляд на родовую принад­лежность векселя в систему общетеоретических знаний о сущности вексе­ля, мы столкнемся с неразрешимой проблемой. Систематизированные доктринальные взгляды ученых-юристов по вопросу о сущности векселя, больше известные в литературе под названием вексельных теорий, обыкновенно разделяются на два научных направления - (1) договорное и (2) вне договорное в их чистом виде и с большими или меньшими отступлениями от них¹, на определенном этапе приведшими к рождению третьего, компромиссного направления - (3) эмиссионной теории векселя. Возникает вопрос: к какому - договорному, внедоговорному или эмиссионному - направлению следует причислить современный взгляд на вексель как на ценную бумагу? Но прежде получения ответа на него зададимся другим: а насколько корректна подобная постановка вопроса?

Договорное направление в объяснении сущности векселя возникло из т.н. «договорной теории векселя» (Vertragstheorie) и заключается в объ­яснении векселя как документа, удостоверяющего специфические дого­ворные отношения векселедателя с первым приобретателем. Это направ­ление имеет глубокие (римские) исторические корни; оно было не просто господствующим, но и вовсе единственным, самим собою разумеющимся, в средние века. Положение о том, что основанием возникновения регуля­тивных обязательственных правоотношений является только и исключи­тельно договор - акт объединения двух противоположных воль частных лиц - представлялось средневековым юристам общеизвестным и аксиома­тичным; даже самый вексель представлялся не просто возникающим из

¹ См. об этом: Барац СМ. Курс. С. 9; Катков В.Д. Общее учение о векселе. Харьков, 1903. С. 19,
сноска ***); Черепахин Б.Б. Юридическая природа векселя и Положение о векселях 1922 г. // Тру­
ды по гражданскому праву. М., 2001. С. 33, 35-36.

² Ее родоначальником стал Г. Тель; в числе его последователей можно назвать И. Блунчли, Г.
Бруннера, К. Гарейса, Гартмана, Гербера, О. Гирке, Л. Гольдшмидта, Дана, Р. Зома, X. Лемана,
Ляденбурга, М. Паппенгейма, Ф. Регельсбергера, Рено, и др. Особняком стоят теории Ч. Виванте и
Е. Тале, объясняющие посредством договора только правоотношения непосредственных вексе-
леучастников.

Ill

договора, но и вовсе договором. Так, постглоссаторы Rolandinus (f 1300) и Baldus (f 1400) определяли вексель (cambium) как куплю-продажу (emptio-venditio) отсутствующих денег (pecunia absens) за наличные (pecunia praesens); аналогичное определение предлагал столетием позже другой канонист Thomas de Vio (1499), а спустя еще полстолетия (1540) -Frater Fabianus de Genua. Sigizmundi Scaccia (1618) и Raphael de Turri (1639, 1641) в своих трактатах упоминают о возможности определения векселя как контракта мены (permutatio), мены, соединенной с услугой по перевозке денег в место платежа, займа (mutuum), особого рода безымян­ного контракта (contractus irmominatis) и даже как договора найма (locatio-conductio)¹. Позднее для объяснения сути векселя привлекаются также конструкции мандата, депозита, дарения, datio in solutionem, negotiorun gestio².

Попытки опровержения этой точки зрения встречаются уже у Ф.Г. Дильтея, который последовательно сопоставив вексель с различными до­говорами («контрактами»), заключает, что вексель «не есть ни контракт займа, ни контракт купли-продажи», ни договор хранения³. Понимание того обстоятельства, что вексель - это не письменный договор об обмене денег (contrat de change), а лишь письменный акт (lettre de change), появ­ление которого в обращении да, действительно, весьма возможно, основа­но на договоре, в частности - договоре об обмене (размене) денег с одной валюты на другую, - приходило весьма постепенно, но к началу XX сто­летия превратилось среди ученых если и не в бесспорную истину, то в од­но из господствующих направлений, объяснявших проблему основания возникновения вексельного обязательства. В.Д. Катков (1904) писал: «Сказать: «Вексель есть договор» - значит сказать просто-напросто неле­пость» ⁴. А.Ф. Федоров (1906) выражался более осторожно: «взгляд на

¹ Катков В.Д. Указ. соч. С. 27.

² Там же. С. 31.

³ Дильтей Ф.Г. Начальные основания вексельного права. М., 1768. С. 42-43,45.

⁴ Катков В.Д. Указ. соч. С. 35.

112

юридическую природу вексельного обязательства как на договор сделался уже достоянием истории» ¹. Однако, отвержение договорной природы са­мого векселя не означает автоматического отпадения взгляда на то, что основанием выдачи векселя (и, соответственно, одним из условий возник­новения вексельного обязательства) является договор векселедателя с первым приобретателем . Несмотря на то, что договорное направление имеет множество недостатков — оно требует отказа от абстрактной приро­ды вексельного обязательства, публичной достоверности векселя, не мо­жет объяснить природы акцепта, аваля и индоссамента³, - взгляд на дого­вор как основание выдачи векселя в отечественной литературе держится до сих пор, причем, его сторонники пытаются примирить с нею абстракт­ность и публичную достоверность векселя.

Договорному направлению противостоит внедоговорное, обыкновенно отождествляемое с понятием креационной теории векселя (Kreationstheo-rie)⁴. Согласно взглядам ее представителей, вексель становится векселем с момента его создания и попадания в обращение, то есть с момента отрыва пера от бумаги по выполнении последнего реквизита векселя и выбыва­ния векселя из обладания его составителя. Как произошло это «выбыва­ние» (был ли вексель выдан, потерян, украден, отнят), юридического зна­чения не имеет; считается, что он попал в оборот надлежащим образом. Будучи последовательным сторонником креационной теории, невозможно допустить вообще какие-либо возражения, которыми мог бы защищаться векселедатель, кроме подделки и подлога, а также - возражений по фор-

¹ Федоров А.Ф. Указ. соч. С. 116. Хотя в 1923 г. СВ. Александровский (Гражданское право
СФСР. Изд.-е 2-е. Ново-Николаевск, 1923. С. 138) еще писал: «вексель есть договор, по которому
одна сторона обязывается к платежу в пользу другой стороны определенной суммы»; «вексель
представляет собою такое соглашение, где обязывающейся стороной является векселедатель».

Характеристики

Список файлов диссертации