Диссертация (1098196), страница 96
Текст из файла (страница 96)
I, 428).873380Примите уверение в том уважении и искреннем чувстве, в которых, думаю, ненужно даже и уверять вас: они скреплены временем, опытом и единомыслием. С этимиправами на вашу память, остаюсь, как всегда,10 сентябряискренно и душевно вам преданныйМих. Дмитриев1862с. БогородскоеPS. Позвольте однако, почтеннейший Федор Николаевич, сделать еще однозамечание, и опять археологическое. Я нахожу (стр. 292):И опять алавастр благовонного мира,Тот алавастр золотой, длинношейный, сияющий ярко,Словно перл дорогой, в разноцветных зарях и отливах,Вылей весь на его благородные ноги…Алавастр – это значит просто алебастр, вещество самое не драгоценное инеказистое. Вместо «сосуд» говорилось: «алавастр», как мы говорим: «сохранить встекле», вместо: «сохранить в бутылке».
– Это был сосуд самый простой, не золотой и непохожий на перл. На это была причина. В нем продавалось драгоценное миро, а чтобы ононе выдохлось , не потеряло аромата , эти алавастры не закупоривали, а заделывалиотверстия на́глухо тем же алебастром , и потому откупоривать их не было возможности; акогда изливалось из них миро, отбивали прочь короткую шейку, и сосуд, на другой раз,уже не годился на употребление, как разбитый. Потому-то и сказано: (Марка. III: 3)«сокруши алавастр», т.е.
«разбила сосуд». – А у вас сказано: «тот алавастр», то есть:«прежний», вылей «опять». – На что же было такие сосуды золотить, когда онипредназначались быть разбитыми? – Об этом можете найти у <?> мюллера. – Древностейвыдумывать нельзя и вообще верностию не должно жертвовать неуместному блеску.Произведение ваше прекрасно; но вообще колорит его грешит против эпохи,народности и местности. Не рассердитесь на меня за мою искренность: она вам порукой зачистоту моего участия и уважения к вашему таланту. Впрочем я был бы очень рад, если быя ошибался в этих замечаниях.Хочется ехать в Москву; но не знаю успею ли, да и боюсь моей слабости здоровья.Здесь мне делать нечего: дочь выдали замуж и остаемся с женой одни.
На хозяйство, повысочайшему расстройству, и не глядел бы! Если вам угодно будет когда написать ко мне,вот адрес: На большой Садовой, против Ермолая, дом полковницы Волоцкой».875875РГАЛИ. Ф. 141. Оп. 1. Ед. хр. 248. Л. 13–14. Далее (л. 14 об.) следует приписка, адресованнаяА.П. Глинке и не имеющая прямого отношения к нашей теме, поэтому даем ее в сноске: «Милостивая381В дмитриевском экземпляре «Таинственной капли» на указанных страницах естьсоответствующие пометы. Глинка учел только одно из этих замечаний: строку «И семероочей, огнем горящих…» (I, 85) он при повторном издании изменил (ср.: «И семь чтецов согнем, в глазах горящим…» – Изд. 1871. С.85).В письме Дмитриев высказал лишь самую малую часть возникших у негопретензий, но ясно обозначил основные направления своей критики: грамматика, стиль,исторические реалии. Совершенно архаичная в литературе 1860-годов по тематике ижанру «библейская эпопея» стала объектом столь же устаревшей нормативной критики,причем преимущественно стилистической.
В результате актуализировалось ушедшее впрошлое противостояние литературных групп начала XIX века, и там, где, казалось бы,должно было оставаться лишь дружное негодование двух стариков на сбившиеся с путимолодые поколения, обнаружились застарелые эстетические разногласия. Архаист иромантик Глинка оказался перед судом карамзиниста и классика Дмитриева.Всего в дмитриевском экземпляре более трехсот заметок и более половины из них сразъяснениями на полях, причем на почти девятистах страницах поэтического текстатолько два раза возникает помета «хорошо» (I, 234, 257). Несколько раз появляетсяполуироническая заметка «фигурно» (I, 268, 324, 367, 392; II, 33, 46, 76, 93), указывающаяна изысканность некоторых выражений и образов, один раз – «слишком фигурно» (I, 319).Стихи, где золото луны льется в серебряный кристалл Кедрона, пересыпающего жемчугмежду звонкими скалами, сопровождены замечанием: «Совершенно фигуры арабские илиперсидские» (I, 397).
Взявший на себя роль классика Дмитриев, вероятно, посчиталвосточную изысканность избыточной. Это почти все относительно благожелательныезаметки. Остальные носят исключительно критический характер.Во-первых, Дмитриев находит, как ему кажется, грамматические погрешности:«быты людей» (I, 130, 131; II, 9), «у чашей на дней» (I, 210), «на теме», «меж вас и нами»(I, 278) «с беды до беды» (II, 47) и др.Государыня, Авдотья Павловна! Как я благодарен ―Капле‖ Федора Николаевича за то, что она доставиламне случай получить письмо от вас, чего я лишен был, кажется, уже более двух лет. Письма вашего, попоручению Сербиновича, я не получил. Я догадываюсь, что это о письмах Карамзина, потому что я недавнополучил об этом два письма от него и одно от Н.И.
Греча; но отвечать надобно обстоятельно, а я болен, ипотому доселе еще не отвечал. Впрочем, это дело уже покончено: одна вежливость только требует ответа. Вэтом деле неосмотрительно поступил Гр<аф> Д.Н. Блудов. Он несколько лет тому назад писал ко мне вдеревню и просил этих писем для Старчевского, писавшего биографию Карамзина; но продержавши год,писал ко мне, что не стоило давать этих писем Старчевскому, а давал он их Карамзиным. Это бы ничего; ноон, без моего согласия, дозволил снять с них копии; а те хотели воспользоваться ими, как собственностию.Извините, что кончаю письмо: по слабости моей утомился и от этого. За сим с глубочайшим уважением инеизменной преданностию имею честь быть вашим покорнейшим слугою Мих. Дмитриев».382Во-вторых, его коробят просторечия и разговорные обороты в «библейскойэпопее», даже если они появляются в прозаических комических сценках с разбойниками:«живьем всю душу тянет» (I, 150), «намнясь» (I, 151), «заклевал свободу» (I, 175),«хазовая жизнь» (I, 167), «запощеванец», «протухлый», «прокислый» (I, 205), «поихнему», «пестрят нашу братью»(I, 206), «сами лезут в рот» (I, 208), «выпостилимолодца» (I, 217), «хлебещут» (I, 258), «завопила» (I, 286), «гудет» (I, 302), «костыльники»(I, 335), «десятичный прирост» (II, 39), «положил больше» (II, 55), «костлявые объятья»(II, 70), «торчал в глазу занозой» (II, 74), «мир их просквожен грехом» (II, 98) и др.В-третьих, его раздражают или, по крайней мере, останавливают многочисленныенеологизмы Глинки: «измором усветлял» (I, 119), «небесники» (I, 127), «безокие» (I, 155),«получье» (I, 157), «сокровище загрудное» (I, 201), «безбожится» (I, 206), «выпостилимолодца» (I, 217), «опостелить беспостельного, ободежить безодежного» (I, 223),«настоящность» (I, 232), «туманно-медный» (I, 255), «надходит» (I, 280), «усытит» (I, 282),«ожилой» (I, 290), «украин» (I, 344), «в изнуре» (I, 367), «правица» (I, 371), «тихомирье»(I, 382), «восходной» (I, 402), «нестрой» (I, 406), «бесплодница», «бесплодники» (I, 414),«зацелели» (I, 446), «телопомазанье» (I, 448), «опеленив» (II, 6), «богокрасная» (II, 13), «начетырех пронзениях накрестных» (II, 21), «дела житейства» (II, 25), «телоцелящий» (II,23), «с надсыпкой» (II, 35), «соблазник» (II, 38), «старизне подкрепы не прибавит» (II, 45),«подкрепнойсилой»(II,56),«сорокодневствовал»,«пещерствовали»(II,60),«правошественные», «огнеросные», «златословил» (II, 61), «плачевопльствуют» (II, 86),«пажилы» (II, 361) и др.
«Что за охота коверкать слова, чтобы сказать оригинально?» –вопрошает он в одном месте (I, 280).В-четвертых, ончасто отмечаетиосуждает«несвойственные эпитеты»,оксюморонные сочетания и даже простые метафоры. Так, ему кажется, что меч нельзяназвать «двужальным», потому что он «обоюду острый» (I, 165), нельзя сказать «росы…теплый иней», потому что «иней всегда мерзлый» (I, 13), нельзя сказать «полуугасшиескелеты», потому что «скелеты не угасают» (I, 328), и т.п.В нескольких случаях отмечены неправильные ударения и неточные рифмы:«звали не раз на сладкий сон» (I, 444), «слухом – сухо» (I, 442) и т.п.Некоторые заметки вызваны принципиальным эстетическим неприятием. Есликакие-то фрагменты казались Дмитриеву «совершенно арабскими и персидскими», то естьчрезмерно изысканными, неестественными, то одна самая небольшая натуралистическаяподробность в описании крестных мук вызывает у него реплику «гадко!» (II, 68).
Когдараспятый по левую руку Христа неблагоразумный разбойник «в бешенстве» машет383«сорванной с гвоздя одной рукой» и грозит с креста «то палачам, то небу», Дмитриев,полагая, видимо, что на кресте такое поведение «неестественно», замечает: «Вот этонатуга!» (II, 67). А строку «Страшно томится богач на железной доске раскаленной...» онпросто сопровождает ироническим восклицанием «Ух!» (II, 54).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
