Диссертация (1098177), страница 103
Текст из файла (страница 103)
В одном из писем к Риббингу, объясняя свои мистические представления, Сталь говорит, что сближает религию и любовь1008. По мысли М.Брикс, такая позиция Сталь соответствует возрождению святости в романтизме, которое предполагает осознание того, что «испокон веков связаны искусство, любовь и религия»1009.Земная любовь открывает путь к небесному блаженству, она питает веру в божественную благодать и бессмертие души. Разделяя руссоистскоепредставление о бессмертии души и справедливом воздаянии за прожитую 1004Из письма к Риббингу от 6 июня 1795 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing.
P., 1960. Р. 318.1005Из письма к Риббингу от 6 февраля 1796 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960. Р. 344.1006Staël Mme de. De l`influence des passions sur le bonheur des individus et des nations // Staël Mmede. Œuvres complètes. T. 1. P., 2008. P. 198.1007Ibid., p. 199.1008Из письма к Риббингу от 14 мая 1795 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing.
P., 1960. Р. 310.1009Brix M. Les sources mystique de Corinne: la femme, l`amour et le sacré // Madame de Staël. Actes ducolloque de la Sorbonne du 20 novembre 1999. P., 2000. P. 85.360 жизнь, Сталь, однако, даёт этому иное объяснение. Истинное чувство, соединяющее людей на земле, не может иметь временный характер, узы любвивечны, тот, кто любит, обретает бессмертие. Души влюблённых будут неразлучны в вечности.
Великая любовь, которую переживает Дельфина, не можетбыть обращена к конечному и, следовательно, иметь предел, иными словами,не может быть направлена на того, кто обречён на полное уничтожение. Впротивном случае, любовь теряет смысл, утрачивает своё ценностное основание. Допуская мысль о смерти, за которой не будет открыта иная жизнь,человек не может всецело следовать любви как духовному восхождению.«Можем ли мы в близости наших душ искать наши самые тайные мысли,чтобы друг другу их доверить, когда в основе всех наших размышлений былабы безнадёжность?» (280). Сомнение в бессмертии души подрывает веру восновы самого человеческого бытия: «Необыкновенное потрясение омрачаетмысль, когда её лишают всякого будущего, когда её запирают в этой жизни.Тогда я чувствую, что всё может мне изменить, я больше не верю в себя…»(280). Вера в Бога и открытую для человека вечность возвышает земную любовь, которая, в свою очередь, учит истинной вере.
«Сила любви позволяетмне открыть в себе источник вечной жизни» (281), – пишет Дельфина вписьме к Леонсу. Вечность становится в романе Сталь надеждой на соединение и обретение счастья разлучённых в земной жизни влюблённых.Нераздельность душ в небесном мире не предполагает разделения наженское и мужское. Но, даже мысля переход в вечность, где не должно существовать половых различий, Дельфина продолжает закреплять за Леонсомглавенствующую, направляющую роль: она говорит о том, что после смертибудет следовать за его «сияющим путём» (281).
Для женщины мужчина неесть просто дополнение инаковости, обеспечивающее полноту существования, но бытийная необходимость, пробуждающая все заложенные в женскомсуществе возможности. Этот «другой» способствует пробуждению и развитию женского «я», которое формируется только в контакте с «ты» мужчины.«Одна я ни на что не способна (Je ne puis plus rien à moi seule)» (281). Одиночество есть неполнота, отгороженность от мира, безнадёжная привязанностьк настоящему, у которого нет будущего. Воображение женщины необходимопитается союзом с «другим», тем, из которого она сотворяет кумира, чтобысамой совершенствоваться в подражании своему идолу.
Влюблённая Дельфина готова поставить под вопрос, изменить свои убеждения. Сомнение вправильности своих нравственных позиций для Сталь есть сомнение в личностной состоятельности, но героиня идёт на это, готовая всю себя принестислужению любви («Мне необходимо вопрошать тебя о всех моих мыслях,чтобы судить о них, принимать их или нет» (281), – говорит Дельфина Леон361 су). Свою главную задачу она видит в самоотречении: «Ни одна женщина насвете не была бы для него тем, кем могла бы быть я: я соответствовала бы егохарактеру, советовалась бы с ним обо всех моих действиях» (110).
Расстатьсяс любимым для Дельфины – значит пойти против своей природы, лишитьсясвоего «я», не случайно разлука с Леонсом сравнивается со смертью, героинякак бы переходит от бытия к небытию. «Можете считать меня среди тех, когобольше нет» (517), – говорит Дельфина, решившаяся на расставание с возлюбленным.Любовь есть сила, делающая человека свободным, открывающая емупризрачность мира и приближающая к небесному блаженству («Я тебя увижу, и ты меня будешь любить.
Все силы мира ничего не стоят по сравнениюс этим»1010). Выше любви нет ничего, она – великое откровение и смысл жизни: «Есть такая сила и правда в этом чувстве…что оно торжествует надвсем»1011. В земной любви Сталь видит залог вечной жизни, тот, кто любит,заслуживает спасения и небесного рая: «…о, небесные узы, неужели же нетиной жизни после этой, неужели же то, что называют уважением к своимобязанностям, там не вознаграждается, неужели рай нас не ждёт?..»1012. Любовь мыслится Сталь практическим осуществлением того, чему учит религия: «Любовь может иногда дать то, что религия и мораль предписывают»1013.
В чувствах, которыми живёт, Сталь не допускает изменения. Та привязанность, которая один раз завладела ей, должна длиться вечно («…вотузы, которые ничто не может разорвать…»1014).Для Сталь вся жизнь может быть заключена в минуте величайшего душевного напряжения, моменте, в котором сосредоточено всё её существо.Для Сталь есть этот пик, к которому сошлось всё существование, стянуты всееё устремления. Она видит это как предел её физических и духовных возможностей, предел её судьбы, полное самоосуществление («Я не могу не любить вас ещё больше, ни жить без вас даже одного дня»1015; «существованиесвязано только с первой и последней надеждой, единственным и самымбольшим благом, которое мне остаётся…»1016).
Любовь настолько затмеваетрассудок, что Сталь видит некий «магнетизм», непонятную и необъяснимую«невидимую силу» в чувстве, связывающих двух людей1017. В силу своей са 1010Из письма к Нарбонну от 2 октября 1792 // Staël Mme de. Lettres à Narbonne. P., 1960. Р. 44.1011Из письма к Нарбонну от 2 октября 1792 // Staël Mme de.
Lettres à Narbonne. P., 1960. Р. 44.1012Из письма к Риббингу от 15 сентября 1794 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960. Р. 147.1013Staël Mme de. Lettres sur les écrits et le caractère de J.-J. Rousseau // Staël Mme de. Œuvrescomplètes. T. 1. P., 2008. P. 45.1014Из письма к Риббингу, ноябрь 1793 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960.
Р. 44.1015Из письма к Нарбонну от 23 октября 1792 // Staël Mme de. Lettres à Narbonne. P., 1960. Р. 53.1016Из письма к Риббингу от 5 мая 1794 // Staël Mme de. Lettres à Ribbing. P., 1960. Р. 90.1017Письмо к Нарбонну от 18 октября 1793 // Staël Mme de. Lettres à Narbonne.
P., 1960. Р. 192.362 кральной природы любовь нельзя высказать до конца, это «невыразимое чувство» 1018, природу которого до конца нельзя определить: «Я больше не знаю,как выразить то, что превосходит все известные чувства…»1019. Уже то, чтоона сильнее инстинкта жизни, выводит её за грань привычного и доступного,а также возможного и допустимого.«Моей натуре необходимо любить», – признается Сталь в одном из писем к Риббингу1020. У Сталь никогда не возникает подозрения в предосудительности, безнравственности своих сердечных влечений.
Чувство как таковое в самом себе уже оправдано. Любовь, которая ей так необходима, захватывает, не оставляя выбора. В переписке Сталь обнаруживает себя предельная напряжённость чувства. Жермена способна всецело, не сдерживая своихстрастных порывов, до самозабвения отдаваться любви (она не может себяделить: «я вся (tout moi-même)» 1021 , «любила всем своим существом» 1022 ).Чувство подчиняет все её душевные силы, владеет ей без остатка. О своейлюбви к Нарбонну, например, Сталь говорит как о чувстве, которое «превосходит и воображение, и историю, и силы человеческие»1023. Любовь бесконтрольна, ей нельзя руководить, ей нельзя определить меру («Позволь мне отдаться этому первому движению моей души»1024).
Жизнь в любви становитсясуществованием на пределе. Острота переживаний счастливых моментов абсолютного единения делает непереносимым ослабление связи. Любовникидолжны всегда составлять одно целое. Любить – значит существовать с другим, в другом и для другого, что требует близкого присутствия возлюбленного, благодаря чему осуществляется полнота взаимного подчинения и обладания. В счастье взаимной любви возможна только одна мысль о любимом(«…время, жизнь, смерть соединились в одной мысли…»1025).
Между любящими не может существовать никакого отдаления, желание одного являетсязаконом для другого («Можно обо всём просить, когда души созвучны»1026).По убеждению Сталь, любящие становятся одним целым, и это проявляется,прежде всего, в способности разделять душевное состояние партнёра.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
