Диссертация (1098142), страница 25
Текст из файла (страница 25)
Этот обобщающий смысл прощения резюмирован вофразе кормилицы, обращенной к Ипполиту: σύγγνωθ᾽· ἁµαρτεῖν εἰκὸςἀνθρώπους, τέκνον «Прости. Деточка, людям свойственно ошибаться» (615) –во фразе, которую в эксоде повторяет Артемида, призывая Тесея и Ипполитак примирению (1433-1434): ἀνθρώποισι δὲ / θεῶν διδόντων εἰκὸς ἐξαµαρτάνειν«людям естественно совершать ошибки, когда к тому принуждают их боги».Итак, в «Ипполите» абсолютный финальный αἰδώς контрастируетвообще со всеми формами добродетели, руководившими поступками героевв основной части трагедии, – со всеми теми формами, которые основаны насоциальных обязательствах и социальном долге, независимо от того,обращены они на собственный статус или на статус других.
В мире«Ипполита» социальный долг изображен относительным и противоречивым,121Об этом общечеловеческом основании для прощения см. de Romilly 1995, 69, где рассматривается примерпрощения Креза Киром у Геродота 1.86.6. Едва ли можно, однако, согласиться с идеей автора этой статьи отом, что такого рода прощение появляется только в 5 в. – например, именно так, задумавшись о сходствечеловеческих судеб, примиряется с Приамом Ахилл в конце «Илиады». О связи прощения с осознаниемобщей и объединяющей обе стороны несчастной человеческой доли ср.
Griswold 2007, 77 ff. (со ссылкой на24 песнь «Илиады»).130строгое исполнение его лишь разделяет людей, и только более позитивныйαἰδώς, направленный на преобразование социальных отношений, αἰδώς,выражающийся в жалости и прощении, позволяет преодолеть возникающуюмежду ними пропасть.Подытоживая анализ мотива αἰδώς в «Ипполите», стоит обратитьвнимание на то, что между амбивалентным относительным αἰδώς основнойчасти драмы и чистым абсолютным αἰδώς эксода, αἰδώς-прощением,существуют двойные отношения.
С одной стороны, амбивалентность первоговида αἰδώς служит логическим основанием для финального прощения. Онаоказывается одним из оправдательных факторов, поскольку обусловленныеею прегрешения, происходящие тем самым не от дурной моральной волиперсонажей, а от противоречивости самой моральной добродетели, должныбыть признаны непроизвольными, оправданы и прощены.С другой стороны, их связывают чисто мотивные отношения:финальный чистый αἰδώς предстает своего рода музыкальным разрешениемдвойственного αἰδώς основной части произведения.
Подобное движениеключевого мотива от амбивалентности к ее разрешению встречалось вгреческой трагедии и раньше. Например, именно так развивается мотив δίκη«право, справедливость» в «Орестее» Эсхила. В первых двух трагедияхтрилогии справедливость показана понятием амбивалентным, посколькувсякое восстановление δίκη, являющееся в них поступком индивидуальным,приводит к новому нарушению δίκη; но в финальной части трилогии, в«Эвменидах», δίκη превращается из индивидуального акта в коллективноедействие демократического афинского суда и таким образом освобождаетсяот амбивалентности.В трагедии Еврипида, однако, есть одна особенность, отличающая ее от«Орестеи». αἰδώς в греческой культуре не был в той же степени однороднымпонятием, что и δίκη; слово это употреблялось в достаточно широком кругеконтекстов, и разные сферы его употребления не были связаны между собой131обязательной связью.
Еврипид подходит к данному слову почти спрофессиональным лингвистическим вниманием, соотнося и сталкивая другс другом самые разные случаи его применения. Это дает ему возможностьпоказать противоречивость понятия и выявить затем его абсолютный иподлинный смысл. В таком обращении с понятием Еврипид во многом идетпо тому же пути, что и философы 5 в. Развитие мотива αἰδώς в «Ипполите»является драматическим аналогом той практики философского анализапонятий, которую мы встречаем у Платона и которая, очевидно, восходит кметодам софистов 5 в.: выявление противоречий в понятиях, казавшихсянесомненными и истинными, приводит аудиторию в состояние апории,которая разрешается обнаружением действительно правильного смысла.122Процедуры, применяемые Платоном для создания апории, близкисофистической технике «антилогики», заключавшейся в развитии тезиса,высказываемого оппонентом, и доведении его до внутреннего противоречия;эта техника зачастую предполагала игру различными и противоречащимидруг другу значениями и употреблениями одного понятия или частичнойсинонимией разных понятий.123 В драматическом методе Еврипида,сталкивающего между собой самые разные поступки, объединенныеприменением к ним одного и того же понятия αἰδώς, и вскрываюшего темсамым противоречивость этого понятия, можно увидеть близкое сходство сэтой софистической практикой.
Более того, как я говорил в начале главы,именно в сочинениях софистов αἰδώς приобретает значение универсальногоморального термина, превращаясь в одну из ключевых категорий афинскойнравственности. «Ипполит», таким образом, отражает тот процесссознательной разработки языка моральных понятий, который отличаетафинскую интеллектуальную культуру второй половины 5 в.122Наиболее очевидной иллюстрацией данной практики является диалог «Менон», где подобнаякомпозиционная и методологическая модель служит для анализа понятия добродетели; некоторые диалогиПлатона, такие как «Лахет», «Евтифрон», «Лисид», «Хармид» демонстрируют первую, «апоретическую»,стадию анализа.123Ср.
Платон «Теэтет» 164c-d.132Глава 4Добродетель Ипполита и ФедрыДраматический конфликт «Ипполита» в большой степени заключаетсяв противостоянии Федры и Ипполита. Это сюжетное противостояниедополняется контрастом их характеров, на что многократно обращаливнимание ученые.124 Обоих героев отличает αἰδώς и σωφροσύνη – стремлениек самоконтролю и верность социальному долгу, однако эту добродетель онипонимают и проявляют совсем по-разному. Именно противоположность ихαἰδώς и становится главной точкой в противопоставлении характеров двухглавных героев драмы.Пролог трагедии посвящен характеристике Ипполита.
Понятие αἰδώςздесь эксплицировано (78) и выражает главное свойство героя. αἰδώςИпполита проявляется в благочестии по отношению к богине Артемиде и вцеломудрии. Но в то же время в образе Ипполита, каким мы видим его впрологе, αἰδώς сопряжен со своей противоположностью, с ὕβρις.125124Исследователи иногда обращают внимание на контраст природной добродетели Ипполита и внешнейдобродетели Федры (Cairns 1993, 321; Gill 1990, 90). Норт (North 1966, 79-81) верно увидела контрастприродной σωφροσύνη Ипполита и приобретенной σωφροσύνη Федры и заметила, что каждый из двухвариантов добродетели показан недостаточным и переходящим в ὕβρις.
Норт предложила для «Ипполита»,как и для «Вакханок», подзаголовок «σώφρων ὑβριστής» («Добродетельный грешник», или «Смиренныйнахал»), North 1966, 81.125В большинстве своих употреблений ὕβρις противоположно αἰδώς: если αἰδώς подразумевает исполнениесоциальных обязанностей и предполагает уважение к социальному статусу других людей, то ὕβρις,напротив, заключается в попрании социальных правил, происходящем от недостаточного внимания кчужому достоинству. Наличие в понятии ὕβρις двух сторон, а именно, чрезмерного утверждениясобственной τιµή и унижения τιµή других, показал Кернс (Cairns 1996a, Cairns 1994). Кернс справедливокритикует одностороннюю точку зрения Фишера, который видит суть ὕβρις только в «совершенииумышленных оскорбительных действий, приводящих к бесчестию и позору других», т.е. только вфактических поступках, унижающих чужое достоинство (Fisher 1992, 148, см.
также его более ранниестатьи, Fisher 1976, Fischer 1979), и отрицает признаки ὕβρις в поведении Ипполита в «Ипполите», как иАякса в «Аяксе».133В изображении поведения Ипполита в прологе присутствуют все теосновные коннотации, которые могло получать понятие ὕβρις. Во-первых,его отличает чрезмерное самомнение – преувеличенная оценка собственногостатуса.126 Сначала об этой особенности героя говорит Афродита (σφάλλω δ᾽ὅσοι φρονοῦσιν εἰς ἡµᾶς µέγα «Я сбиваю с ног тех, кто надменен к нам»), азатем ее мнение подтверждает и сторонний свидетель – слуга, называющийИпполита высокомерным (σεµνός, 93 сл.).
Во-вторых, поведение Ипполитаунижает достоинство (τιµή) Афродиты. Это соображение также повторяетсядважды, сначала в речи самой Афродиты: ἔνεστι γὰρ δὴ κἀν θεῶν γένει τόδε· /τιµώµενοι χαίρουσιν ἀνθρώπων ὕπο «и роду богов присуще такое свойство: онирадуются, когда люди оказывают им почтение» (8-9), а затем в словах слугиИпполита: τιµαῖσιν, ὦ παῖ, δαιµόνων χρῆσθαι χρεών «Сынок, нужно, чтобы она[Афродита] встречала почтение, положенное богам» (107).Третья обычная коннотация ὕβρις – с определенным психологическимсостоянием, которое приводило к разнузданному поведению, – с избытком126Исходя из того, что поведение Ипполита по отношению к Артемиде названо в тексте только выражениемµέγα φρονεῖν «быть надменным» (6), а не словом ὕβρις, которое вообще отсутствует в прологе, Фишерполагает, что оно и не является ὕβρις (Fisher 1992, 416-417).
Фишер столь строго разграничивает понятияὕβρις и µέγα φρονεῖν, поскольку он хочет ограничить значение ὕβρις только одним аспектом – унижениемдругого лица, и по-возможности элиминировать второй аспект, характеризующий состояние субъектадействия, т.е. надменность и высокомерие. Однако, как показал Кернс (Cairns 1996a), такое ограничениебезосновательно, и µέγα φρονεῖν уже само по себе есть признак ὕβρις.
Кроме того, поведение Ипполита непросто является формой его чрезмерного самоутверждения, но наносит очевидный урон достоинствуАфродиты, так что может быть названо ὕβρις даже при той ограниченной интерпретации этого понятия,которую предлагает Фишер. Ср. также слова кормилицы Федры о том, что желание быть выше богов,которое демонстрирует Федра своим противостоянием любви и Афродите, есть ὕβρις: ἀλλ᾽, ὦ φίλη παῖ, λῆγεµὲν κακῶν φρενῶν, / λῆξον δ᾽ ὑβρίζουσ᾽· οὐ γὰρ ἄλλο πλὴν ὕβρις / τάδ᾽ ἐστί, κρείσσω δαιµόνων εἶναι θέλειν· «Но,милое дитя, оставь дурные мысли, оставь свою наглость: поскольку желать превзойти богов – это не чтоиное как наглость (473-475).
Фишер отвергает эту параллель, полагая, что кормилица прибегает ксофистическому и несерьезному аргументу (Fisher 1992, 414 f.), однако Кернс справедливо возражает ему,говоря о том, что софистическая хитрость кормилицы начинается не тогда, когда она определяет ὕβρις какзаносчивость, а когда она парадоксально отождествляет с заносчивостью попытку противостоятьнезаконной страсти (Cairns 1996a, 15-16).134жизненных сил.127 ὕβρις нередко ассоциируется в греческих текстах с юнымвозрастом, с обильной едой и со спортивными занятиями.128 Все этиассоциации присутствуют и в прологе «Ипполита», в завершающих прологрепликах Ипполита и его слуги. Последний и самый резкий выпад герояпротив Афродиты (τὴν σὴν δὲ Κύπριν πόλλ᾽ ἐγὼ χαίρειν λέγω «А твоейАфродите я желаю много здравствовать», 113) предваряется егораспоряжениями об обеде, после которого, насытившись едой (βορᾶςκορεσθείς, 112), он собирается заняться конными упражнениями.
Связь ὕβριςc состоянием Ипполита тем более подчеркивает употребленный им глаголκορεσθείς, родственный слову κόρος «сытость» – обычному спутнику ὕβρις.129αἰδώς Ипполита не просто сочетается с ὕβρις, но и изображается как егопричина. Непозволительное пренебрежение Афродитой проистекает изблагочестивого отношения героя к Артемиде и из его особенного внимания ксексуальной чистоте. Однако ὕβρις против Афродиты не являетсянеизбежным следствием почтительности к Артемиде.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
