Диссертация (1098142), страница 24
Текст из файла (страница 24)
Подобная радость от унижения и гибели противника являласьраспространенным топосом греческой трагедии и всегда служила знакомὕβρις – таковы, например, торжество Клитемнестры после убийстваАгамемнона в «Агамемноне» Эсхила (1372-1398), радость Аякса,полагающего, что он убил Атридов и может издеваться над плененнымОдиссеем, в «Аяксе» Софокла (96-113), или радость Медеи, узнавшей огибели коринфской царевны, в «Медее» Еврипида (1127-1128).125Однако после подробного рассказа вестника об обстоятельствахкрушения Ипполита (1173-1254) Тесей меняет свое отношение кслучившемуся.
Его торжество и ὕβρις проходят, и теперь он выказываетαἰδώς:µίσει µὲν ἀνδρὸς τοῦ πεπονθότος τάδελόγοισιν ἥσθην τοῖσδε· νῦν δ᾽ αἰδούµενοςθεούς τ᾽ ἐκεῖνόν θ᾽, οὕνεκ᾽ ἐστὶν ἐξ ἐµοῦ,οὔθ ἥδοµαι τοῖσδ οὔτ᾽ ἐπάχθοµαι κακοῖς.От ненависти к человеку, с которым это случилось,Я обрадовался этим вестям. Но теперь, испытывая αἰδώςК богам и к нему, поскольку он рожден мною,Я не радуюсь этим несчастьям, хотя и не скорблю о них (1257-1260).Этот проявляемый Тесеем αἰδώς отмечает важную точку в развитииданного мотива. Прежде в пьесе αἰδώς и ὕβρις всегда были неразрывносвязаны друг с другом, здесь же впервые они предстают однозначными иабсолютными понятиями, причем отделяет их одно от другого рассказ офактической гибели Ипполита.
Такое прояснение αἰδώς, отделенного отнынеот ὕβρις, прояснение, наступающее в момент встречи со смертью,подготавливает появление этого чувства в эксоде, где оно играет ключевуюроль, будучи лишено уже всякой моральной амбивалентности.В четвертом эписодии αἰδώς лишь удерживал Тесея от гибристическойрадости, не вызывая в нем сожаления о происшедшем.
Теперь, в эксоде,когда Тесей узнает всю правду и видит перед собой умирающего инесправедливо погубленного им сына, чувство это развивается до предела,выливаясь в раскаяние и горе (1408-1410).Раскаянию Тесея отвечает прощение Ипполита. Этот поступок такжепредставляет собой одно из проявлений αἰδώς.
Слово αἰδώς употребляется в126смысле прощения, например, у оратора Антифонта 1.26. Примечательно, чтоАнтифонт говорит здесь о том, что αἰδώς не следует проявлять к человеку,совершившему сознательное преступление, т.е. вписывает данное понятие втот же контекст непроизвольных ошибок и оправдания, что и Еврипид: Ἡ µὲνἑκουσίως καὶ βουλεύσασα ἀπέκτεινεν… πῶς οὖν ταύτην ἐλεεῖν ἄξιόν ἐστιν ἢαἰδοῦς τυγχάνειν παρ’ ὑµῶν ἢ ἄλλου του, ἥτις αὐτὴ οὐκ ἠξίωσεν ἐλεῆσαι τὸνἑαυτῆς ἄνδρα, ἀλλ’ ἀνοσίως καὶ αἰσχρῶς ἀπώλεσεν; «Она убила добровольно ипо собственному сознательному замыслу… Так как же может онаудостоиться вашей жалости или αἰδώς?» Платон в «Законах» 867e,рассматривая наказание для убийц, совершивших преступление в состоянииярости, назначает им изгнание на определенный срок, по прошествиикоторого судьи должны решать вопрос об их прощении и возвращении народину; прощение названо здесь словом αἰδώς: «Когда пройдет срок изгнаниядля каждой из этих двух категорий преступников, послать к границам страныдвенадцать судей, которые за это время еще точнее разберут поступкиизгнанников и решат о прощении (αἰδώς) и их возвращении».118Эта особая форма αἰδώς, появляющаяся в «Ипполите» в момент смертигероя,119 становится конечной точкой в развитии данного мотива, оказываясьнаиболее подлинной и чистой формой в противоположность всем прежнимамбивалентным проявлениям этого чувства.Финальный αἰδώς по своему содержанию принципиально отличается оттех случаев αἰδώς, с которыми мы сталкивались на протяжении основнойчасти драмы.
Особенность αἰδώς, выражающегося в прощении, была верно118Этот контекст из Платона отсылает к техническому употреблению глагола αἰδοῦµαι и производного отнего существительного αἴδεσις в афинском законодательстве, где они получили терминологическое значениепрощения, даруемого изгнанному убийце. Сближение финального прощения Ипполитом Тесея июридической процедуры αἴδεσις см. в Saïd 1978, 249.119Прощение, даруемое убийце его жертвой перед смертью, очищающее убийцу от скверны иосвобождающее его от наказания, было в Афинах закреплено юридически (Демосфен 37.59, Платон«Законы» 869a, см.
Barrett 1964, 415, комм. к ст. 1449; Vickers 1973, 147; Blomqvist 1984, 411, n. 33;MacDowell 1963, 8), хотя, как замечает Макдауэлл, такое случалось нечасто.127подмечена Кернсом.120 Обычно αἰδώς предполагает существование междулюдьми некоторых уже данных социальных связей и обязательств (например,отношений φιλία, ξενία или умоляющего и умоляемого) и проявляется всоблюдении этих обязательств.
Иногда, однако, αἰδώς оказывается социальноне мотивированным; тогда он не есть следствие существующих социальныхотношений, но, напротив, заставляет людей поступать вопреки ихотношениям, перешагивая через разделяющие их вражду и обиды. Мывстречаем порой подобный αἰδώς в греческой трагедии, обычно в формежалости к оказавшимся в несчастье врагам. Например, такой αἰδώςвыказывает Талфибий в «Троянках» (717-718), когда не может дерзнутьрассказать Андромахе о принятом ахейцами решении убить Астианакса:именно так – как αἰδώς – толкует его колебания Андромаха. Тесей вчетвертом эписодии «Ипполита» оказывается в похожей ситуации, когдапрекращает радоваться гибели Ипполита.
Таким же внестатусным αἰδώςявляется прощение Тесея Ипполитом – центральное событие эксода.Можно, правда, возразить на эти соображения, обратив внимание на то,что Тесей и Ипполит – отец и сын, и их изначально связывали друг с другомотношения φιλία. И действительно, Тесей, объясняя в четвертом эписодиивозникающий у него αἰδώς, говорит о своих отеческих чувствах:νῦν δ᾽ αἰδούµενοςθεούς τ᾽ ἐκεῖνόν θ᾽, οὕνεκ᾽ ἐστὶν ἐξ ἐµοῦ,οὔθ' ἥδοµαι τοῖσδ' οὔτ' ἐπάχθοµαι κακοῖς.Но теперь, испытывая αἰδώςК богам и к нему, поскольку он рожден мною,Я не радуюсь и не печалюсь этим несчастьям (1258-1259).120Cairns 1993, 290, n. 88.128Однако отношения φιλία к тому моменту уже были порваны, сынрасценивался Тесеем как враг (ср. в 1257 µίσει µὲν ἀνδρὸς τοῦ πεπονθότος τάδε«от ненависти к человеку, с которым это случилось», где Тесей избегаетназывать Ипполита сыном), и потому αἰδώς служит здесь восстановлению, ане подтверждению прежних социальных связей.
Эта восстановленная φιλίαподчеркивается и в последней сцене прощания Ипполита с Тесеем, гдеобращения «отец» и «сын» звучат почти в каждой реплике героев.В других случаях в «Ипполите», где появляется понятие прощения икоторые, по очевидному замыслу автора, должны быть аналогичныфинальному αἰδώς четвертого эписодия и эксода, вообще никакая φιλίαстороны не связывает: это ненаступающее прощение Ипполита Афродитой, окотором просит богиню его слуга в прологе (117), и прощение, о которомумоляет кормилица Ипполита во втором эписодии (615).Мы можем полагать, что контраст между двумя формами αἰδώς,социально мотивированным αἰδώς, с одной стороны, и не обусловленнымсуществующими отношениями, но напротив, преодолевающим разрывотношений прощением, с другой, и составляет главный смысл в развитииданного мотива в «Ипполите».
Первый αἰδώς во всех его проявлениях – вблагочестии, целомудрии, дружеской любви, уважении к мольбам – всегдаоказывался неоднозначным и сопровождался ὕβρις, посколькупротиворечивый мир всегда предъявляет к этому чувству противоположныевзаимоисключающие требования. Лишь вторая форма αἰδώς – прощение ижалость, оказывается в «Ипполите» нравственным абсолютом, к которымгерои приходят в критический момент, в момент крайнего несчастья исмерти.Если первый, социально мотивированный αἰδώς обусловленсуществующей сеткой социальных статусов (статусом умоляющего,статусными отношениями, связывающими служанку и госпожу, жену и мужаи пр.), то финальный αἰδώς «Ипполита» представляет собой αἰδώςвнестатусный – его проявление никак не зависит от статуса того человека, на129которого он обращен.
В то же время он и не является чувствомперсональным, т.е. не зависит от личности другого. Возможно, точнее былобы сказать, что он так же, как и обычный αἰδώς, заключается в уважении кстатусу, но в самом широком смысле этого слова – к статусу другогочеловека вообще как человека, и является выражением гуманности. Человекв принципе слаб, потому он не может не ошибаться, его проступки обычнонепроизвольны, заслуживают оправдания и прощения.121 Во второй главе япопытался показать, как этому обобщающему смыслу служат мотивы речи изрения – двух главных человеческих способностей, которые оказываютсяглавными слабостями, провоцирующими незнание и эмоции и ведущими кнепроизвольным прегрешениям. Слабость свойственна всякому человеку,потому всякий человек заслуживает прощения уже в силу того, что онявляется человеком.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
