Диссертация (1098132), страница 87
Текст из файла (страница 87)
Лувийцы имели меньшетрудностей с запоминанием хеттских лексических элементов и окончаний,чем с отказом от моделей чередования, типичных для их родного языка.Поэтому мы сталкиваемся с такими формами, как kissarius ‘руки (вин. мн.)’, ане **kissarus, что ожидалось бы в случае заимствования. Однакосущественно, что вплоть до самого конца хеттской письменной традицииоставались писцы, способные исправить ошибки коллег, для которыххеттский язык был вторым407. Некоторые из них могли быть носителямихеттского языка, в то время как другие были, вероятно, лувийцами, всовершенстве овладевшими хеттской грамматикой.406Наиболее прямолинейная формулировка данного принципа может быть обнаружена в монографии [vanCoetsem 2000: 259].
Стоит отметить, что ван Кетсем использует формулировку “языковые контакты приагентивности языка-источника” для обозначения контактной ситуации контакта, которую другиеисследователи описали бы как языковой сдвиг.407Также зафиксирован и противоположный тип исправления. Так, писец копии текста Анитты, записаннойновохеттским пошибом, заменил исконное вин. мн. annus ‘матерей’ на annius в KBo 22.5 obv. 8.
Этопоказывает, что нерегулярные i-основы могли восприниматься определенными лувийскими писцами какграмматически правильные формы.416Наши выводы, если они верны, имеют важные практическиепоследствия для изучения социолингвистической ситуации в Хеттскойимперии. Следует признать, что носители лувийского языка былиответственны за создание значительной части хеттских табличек. Результатихтрудасодержитнестандартныеформы,отражающиевсвоейморфологической структуре результат интерференции с лувийским языком.Важно подчеркнуть, однако, что те словоформы, которые были заимствованыиз лувийского или содержали лувийские деривационные суффиксы, не могутрассматриваться как маркеры, указывающие на лувийских писцов. Вподобных случаях мы, возможно, имеем дело не с плохим знанием хеттскогоязыка лувийцами, а с хорошим знанием лувийской морфологии носителямихеттского языка.5.3.2.
Слияние номинатива и аккузатива во множественном числеСинхронное морфологическое варьирование, вроде рассмотренноговыше, должно отличаться от тех случаев, когда лувийское влияние привело кустановлению новой грамматической нормы в новохеттском языке.Показательным примером в последней категории является эволюцияхеттского именного склонения, которая, согласно Рикен [Rieken 2006a: 274],находилась под влиянием интерференции с лувийским языком.
Различиямежду древнехеттскими и новохеттскими парадигмами тематическихсуществительных общего рода резюмированы в таблицах ниже. Выбортематическоготипаосновыдиктовалсяисключительноудобствомпредставления, поскольку во всех хеттских именах общего рода и во всехтипах основы произошло слияние одних и тех же падежей.417Таблица 40. Тематические именные окончания в древнехеттскомед.мн.им.-as-esвин.-an-usрод.-as-anдат.-i-asотл.-az-azтвор.-it-itТаблица 41.
Тематические именные окончания в новохеттскомед.мн.им.-as-usвин.-an-usрод.-asдат.-iотл.-azтвор.-az→↑-as-as↓-az↓-azТаблица 42. Тематические именные окончания в позднелувийском языкеед.мн.им.-is/-as-i(n)zi/-a(n)ziвин.-in/-an-i(n)zi/-a(n)ziрод.дат.отл.-твор.-as(sa); -assi-i-a(n)z-adiЛегко заметить, что новохеттская парадигма в структурном плане вточности соответствует своему лувийскому аналогу. В разделе 1.2 япопытался показать, что инновации позднелувийского языка в сфереименного склонения проявляются еще в XIV в.
до н. э. в лувийском диалектеХаттусы и, таким образом, могут быть реконструированы и для имперскоголувийского. Совокупные свидетельства трех несвязанных друг с другом418измененийделаютполностьюубедительнымконтактноеобъяснениехеттского падежного и числового синкретизма, представленное Рикен.Однако абсолютная хронология этих слияний неодинакова. Окончание род.мн. -an является исключительно древнехеттским. Мелчерт [Melchert 1977]показал, что функциональное расширение аблатива было в активной фазеуже в среднехеттском языке, хотя изолированные формы инструменталисавстречаются в устойчивых оборотах вплоть до конца новохеттскогопериода408.
Напротив, синкретизм окончаний номинатива и аккузатива мн. ч.получает широкое распространение только в новохеттский период.Точный результат данного слияния долгое время не получалразъяснения. Фридрих [Friedrich 1960, §63] сделал общее утверждение,отражающее уровень знаний его времени: “Именительный и винительныйпадежи склонны ко взаимному выравниванию во множественном числе”.Утверждая это, он просто следовал традиции более ранних хеттологическихисследований. Так, Стертевант [Sturtevant 1933: 179] дал следующийкомментарийксвоимпарадигмам:“Формымножественногочислаперечислены только в своих нормальных значениях; в целом любая формамужского рода множественного числа может быть использована для любогопадежа”.
Как было показано выше, синхронное варьирование действительноимело место в истории новохеттского языка, но первые поколенияисследователей прибегали к данному объяснению слишком часто.Новохеттское распределение между -es и -us детально рассмотрено вработе [McIntyre 1986], блестящей магистерской диссертации, к сожалению,оставшейся неопубликованной. Автор показал, что хотя слияние им. мн. общ.и вин. мн.
общ. было универсальным, его результаты зависят от типа основы.Окончание номинатива -es было обобщено в аблаутных адъективных uосновах, в основах на -ant- (включая причастия) и в относительном408Ср. гиперкорректное употребление инструменталиса в функции аблатива, постулируемое в работе[Rieken 2014: 167] для примера KUB 27.67+ i 19–21 из Ритуала Амбацци (CTH 391).419местоимении kui-409. В неаблаутных i-основах окончания -es и -us осталиськонкурирующими как в номинативе, так и в аккузативе. В других основахбыло обобщено окончание аккузатива -us.
Что касается абсолютнойхронологии этого падежного синкретизма, автор полагает, что он былзавершен к началу царствования Хаттусили III, а время правленияМурсили II и Муваталли II являлось промежуточным периодом.Распределение двух формально различных хеттских окончанийим.-вин. мн. общ. в зависимости от типа основы не имеет функциональныхпараллелей в имперском лувийском, где окончание -(n)zi было общим длявсех существительных и прилагательных.
Хотя слияние двух падежейстимулировалоськонтактомбылвнутриязыковымиобусловленслувийскимязыком,аналогическимиегорезультатвыравниваниями.Направление выравнивания является структурно мотивированным в случаеu-основ: им. мн. общ. на -awes был морфологически более прозрачным, чемвин. мн. общ. на -amus [McIntyre 1986: 20; Melchert 1995: 270]. В другихслучаяхонопредставляетсяслучайным.Подобнаясложнаямодельаналогического выравнивания едва ли может объясняться взаимодействиеммежду гиперкоррекциями и гипокоррекциями и предполагает, что мы имеемдело с эволюцией живого языка.В данном случае меняющиеся нормы хеттской грамматики должныбыть отграничены от речевых привычек носителей лувийского языка,которые, предположительно, навязали слияние падежей стандартномуварианту новохеттского языка.
Поскольку ни -es, ни -us не похожи на ихфункциональный эквивалент -nzi в имперском лувийском, ни у одной из двухморфем не могло быть тенденции к гипокорректному обобщениювнесовершеннореконструировать409усвоенномконтинуумхеттском.диалектныхСоответственно,вариантов,гдеможноконтактно-Эти выводы недавно резюмированы в работе [Hoffner, Melchert 2008: 70–71]. Ср. также им.
мн. aš-tar-lite-eš в KUB 19.55 l. e. 2 (письмо Милаванды, CTH 182). Основа этого hapax legomenon остается непонятной.420стимулированное слияние им. мн. общ. и вин. мн. общ. происходилов различных направлениях.Этотеоретическоеэмпирическимиутверждениеможетбытьподкрепленосвидетельствами, полученными в результатеанализатематических существительных общего рода. Предсказанные новохеттскиеноминативы мн.
ч. на -us хорошо засвидетельствованы в текстах XIII в. дон. э.Следующиепримеры,взятыеизоригинальныхтекстовнапоздненовохеттском языке, относящихся к периоду от Хаттусили III доСуппилулиямы II, собраны в работе [McIntyre 1986].Таблица 43. Им. мн. общ. в новохеттских текстахUN.MEŠ-us вместо *antuhsus ‘люди’KUB 1.5 i 8 (CTH 81), KBo 4.12obv.
23 (CTH 87), KBo 4.14 ii 32(CTH 123)arahzenus ‘соседние’KUB 26.1 iii 60 (CTH 255)LÚ.MEŠKBo 4.14 iii 11, 17, 18 (CTH 123)hanzassus ‘правнуки’KUB 26.43 obv. 65 (CTH 225)hassus ‘внуки’KUB 26.43 obv. 65 (CTH 225)ŠEŠ.MEŠ-us вместо *negnus ‘братья’KUB 26.1 iii 59 (CTH 255)LÚ.MEŠKBo 4.14 iii 18 (CTH 123)saguwassarus ‘законные’KUB 23.1 ii 11 (CTH 105)LÚ.MEŠKBo 4.14 iii 10 (CTH 123)LÚKUB 26.43 obv. 54 (CTH 225)haliyadallus ‘стражи’para uwatallus ‘сторожа’uskiskatallus ‘сторожа’SIPAD.HI.A-us вместо *westarus‘пастухи’В своем корпусе поздненовохеттского языка Макинтайр [McIntyre1986] не обнаружила случаи обратного изменения, а именно распространения-es на вин. мн. общ. тематических имен.
Однако в договоре междуСуппилулиумой I и Хукканой из Хаясы (KBo 5.3 iv 27) имеетсянедвусмысленный вин. мн. общ.LU.MEŠka-e-n[i-]eš ‘родственники мужскогопола’. Макинтайр [McIntyre 1986: 50] предположила, что данная формавызвана гиперкоррекцией переписчика договора в XIII в. до н. э. Это421объяснение, однако, невозможно для следующего примера, взятого изсреднехеттского манускрипта Ритуала Мастигги против бытовых ссор.Шумерографическое написание EME.HI.A-es, представленное в копии KBo44.17 i 25, замещает здесь, по-видимому, *lales ‘языки’, образованное оттематической основы lala-, записанной фонетически на той же табличке (им.ед. la-a-la-aš, KBo 39.8 iii 7).(151) KBo 39.8 i 23–25, CTH 404.1 (MH/MS), Miller 2004: 64kāsa=wa=tta parā tit[t]anunun mantalliyēs EME.HI.A-es‘Вот я выставил для тебя клеветнические языки’.СуществительноеваккузативеEME.HI.A-es‘языки’—неединственный пример, свидетельствующий о слиянии им.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
