Диссертация (1098132), страница 78
Текст из файла (страница 78)
до н. э.способствовало усилению сирийского влияния на хеттскую культуру и, вчастности, инициировало приток хурритской религиозной литературы вЦентральную Анатолию (4.8). Однако не вполне ясно, сыграли ли этисобытия большую роль в переходе от хеттского к лувийскому в Хаттусе иприлегающих территориях, поскольку данный переход в принципе нетребует внешних объяснений. Моделирование контакта между двумяязыками в имперский период является основной темой следующей главыдиссертации.373Глава 5. Лувийский язык в империи Хаттусы5.1 Вводные замечанияВторая половина XIV в. до н.
э. была эпохой значительных перемен ванатолийской политической географии, позволяющих говорить о созданииимперии Хаттусы. После начального периода нестабильности, отмеченногорегулярными нападениями различных врагов на раннее Новое царство иразрушением столицы Хаттусы, Тудхалия II и его сын Суппилулиума сумеливосстановить то, что было утеряно. Став царем, Суппилулиума I провелсерию наступательных кампаний против старого противника Хаттусы —царства Митанни, — которые привели к присоединению значительныхчастей Северной Сирии и установлению протектората Хаттусы над рядомвассальных государств в том же регионе.
Победители депортировализначительное количество населения из Сирии и Юго-Восточной Анатолии вцентр своего государства, но также принесли с собой назад эпидемию,уничтожавшую население новой империи в течение двух десятилетий изабравшую жизнь двух ее царей. Продолжая завоевательную политику, сынСуппилулиумы I — Мурсили II — в период своего царствования нанесокончательное поражение княжеству Арцава, распространив владычествоХаттусы до Эгейского моря. В данном случае за военными действиями такжепоследовала насильственная транспортировка населения побежденногогосударства в центральные регионы Анатолии.
Известно, что лишь однакампания в Арцаве привела к депортации около 65 тыс. ее жителей в областьХаттусы [Bryce 2005: 197].Изменениявполитическойгеографиисопровождалисьлингвистическими изменениями. Тексты, созданные во времена Мурсили II,демонстрируют ряд инноваций в именной морфологии, которые былиубедительно охарактеризованы Рикен [Rieken 2006a] как контактнообусловленные. Результатом этих инноваций явился возросший структурный374изоморфизм между хеттским и лувийским языками. На орфографическомуровне необходимо отметить быстрое распространение глоссового клина /Glossenkeil — специального клинописного знака, предназначенного длямаркировки форм, казавшихся писцам нестандартными. Большинстволексем, отмеченных глоссовым клином, относятся к категории лувийскихгостевых слов, чье число постоянно росло в течение рассматриваемогопериода.
Глубина лингвистических и орфографических изменений заставилаисследователей отнести границу между среднехеттским и новохеттскимязыками ко времени царствования Суппилулиумы I [Neu 1979a: 83–84]. Вплане ономастики можно отметить преобладание лувийских имен надхеттскими на печатях имперского периода [Weeden 2013], хотя в данномслучаеразрывсосреднехеттскойтрадициейпредставляетсяменееочевидным.Имеетсяискушениепредположитьопределеннуюсвязьмеждусобытиями хеттской истории и направлениями языкового изменения.
Так,ван ден Хаут [van den Hout 2006: 237] с осторожностью предполагает, чтовспышка эпидемии в Хаттусе в конце XIV в. до н. э. опустошила хеттскийцентральный регион и вызвала возрастающий поток рабочей силы изпериферийных лувоязычных территорий. Зингер [Singer 2005: 446, также см.сноску57]отмечаетбольшоечислоарцавскихпереселенцев,депортированных в результате кампаний Мурсили II. C точки зрения Видена,данные депортации сыграли решающую роль в изменении языкового балансана территории империи Хаттусы [Weeden 2011: 28].
К этому следуетдобавить раннее предположение Розенкранца [Rosenkranz 1954: 309a],согласно которому временный перенос столицы из Хаттусы в Тархунтассу вцарствование Муваталли II (начало XIII в. до н. э.) повысил влияниелувийских писцов при дворе Хаттусы. Необходимо, разумеется, понимать,что в отсутствие данных переписи населения способа выяснить точныелингвистические последствия ни одного из этих событий просто нет.
Неясно,ударила ли эпидемия сильнее по хеттоязычным или лувоязычным регионам,375нет уверенности в том, на каком языке говорило основное население Арцавы,а гипотеза о растущем влиянии писцов Тархунтассы при дворе Хаттусыникогда не получала подтверждения посредством просопографическогоанализа.
Тем не менее можно констатировать, что исторические фактысовместимы с несколькими сценариями обширных лувийских миграций вХаттусу и прилегающую область в имперский период.В отличие от сценария лувийских миграций, идея о языковом сдвиге вХаттусе в имперский период не получила единодушной поддержки всовременной науке. Неясность по поводу социолингвистических импликацийпереходаотсреднехеттскогокновохеттскомуможетбытьпроиллюстрирована осторожным утверждением Мелчерта [Melchert 2005:457]: “В наших бюрократических документах из Хаттусы имеются некоторыенамеки на хронологическое замещение хеттского языка лувийским или, есливыражаться более осмотрительно, на растущую конкуренцию с хеттскимязыком со стороны лувийского”. Ван ден Хаут [van den Hout 2006: 234] такжедопускает две возможности, когда пишет: “Я предпочитаю отстаивать идею,что в XIII в. до н.
э. существовало в основном двуязычное хетто-лувийскоеобщество, где хетты доминировали в политическом и военном плане надрастущей лувийской речью или растущим лувоязычным населением”.Различие между двумя возможностями может с первого взгляда показатьсянесущественным, но в действительности между ними существует четкоеразграничение. Растущая важность лувийского языка в Хаттусе может либоявляться механическим результатом изменения демографической ситуации,либо предполагать сдвиг от хеттского к лувийскому при смене поколений.Первая теория, очевидно, исключает возможность прекращения естественнойпередачи хеттского языка, а вторая теория оставляет такую возможностьоткрытой.Зингер [Singer 2005: 447] выступил оппонентом гипотезы о полномязыковом сдвиге в империи Хаттусы, отметив: “Нет необходимости идти ещедальше и рассматривать лувийский в качестве единственного разговорного376языка в Хатти XIII в., оставляя хеттскому роль нормативного языкаканцелярии.
Достаточно растущей конкуренции между лувийским ихеттским, чтобы объяснить выживание первого и исчезновение второго послепадения хеттской столицы и гибели ее царских архивов”. Тем не менее емуне удается представить аргументы против первого сценария, и он простосчитает его слишком радикальным. К. Мелчерт [Melchert 2005: 458]резюмирует наиболее убедительный аргумент (из выдвигавшихся до сих пор)против сдвига в сторону лувийского разговорного языка в Хаттусеимперского периода. По его мнению, фонологические изменения, имевшиеместо в новохеттском, представляют собой лучшее свидетельство в пользуразговорного характера этого языка.Нужно,однако,определитьсясточнымзначениемпонятия«разговорный язык».
Хорошо известно, например, что еврейский языкпродолжал использоваться диаспорой в литургических целях. Подобноеупотребление коррелирует с рядом регулярных фонетических переходов,характеризующихашкеназскийисефардскийвариантыиврита,впротивоположность древнееврейскому. В то же время у нас нет причинполагать, что древнееврейский язык передавался как родной послеАхеменидского периода и до его возрождения на заре XX в. н. э.370.Радикальнаяверсиягипотезысдвигапредполагалабы,чтосоциолингвистический статус новохеттского языка в Хаттусе был подобенстатусу еврейского языка в эллинистический период.
Хеттский употреблялсяв устной речи лишь в определенных ситуациях, но более не передавался какродной язык, при этом новым разговорным языком элит, включая царя ичленов царской семьи, был лувийский371.370Недавнее обсуждение языкового сдвига от древнееврейского к арамейскому см. у [Schniedewind 2006].Стоит отметить, что данный процесс является, вероятно, хорошим примером для сравнения с ситуацией,обсуждаемой в настоящей главе, поскольку в обоих случаях мы имеем дело с близкородственными языками.371Следует пояснить, что невозможно утверждать что-либо о статусе хеттского языка на территории всейимперии. Так, предположение, что хеттский был письменным языком в Хаттусе до ее оставления,совместимо с гипотезой о продолжении его естественной передачи в некоторых частях Анатолии, таких как,например, Верхняя страна. Лишь открытие провинциальных новохеттских архивов может дать надежнуюоснову для обсуждения местных вариантов хеттского языка в имперский период.377Последняя интерпретация близка к трактовке, предложенной 70 летназад Розенкранцем [Rosenkranz 1938].
В той работе хеттский определялсякак “придворный и канцелярский язык”, преимущественно на основе анализалувийских гостевых слов в хеттских текстах [Rosenkranz 1938: 282]. Кнесчастью для немецкого исследователя, он не мог воспользоватьсялингвистической и палеографической стратификацией хеттских текстов,ставшей во многом доступной уже после публикации его статьи, и, какследствие, распространил свои выводы на все варианты хеттского языка,зафиксированные в письменных источниках. С выделением корпуса текстов,записанных древнехеттским пошибом, стало понятно, что лувийскиезаимствования выступали как полностью освоенные в древнехеттском языке,а глоссовый клин вообще не использовался в тот период. Другая причина, изза которой радикальная позиция Розенкранца не получила признания,заключалась в том, что сам ученый в последующие годы изменил своемнение.
Как уже упоминалось выше, в послевоенный период Розенкранц сталполагать, что контактно-обусловленные особенности новохеттского языкабыли связаны с растущим влиянием группы лувийских писцов при двореХаттусы [Rosenkranz 1954].Ни в одной из упомянутых работ феномены интерференции междухеттским и лувийским языками не рассматривались во всей их полноте, имало кто пытался рассматривать их в свете общей типологии языковыхконтактов.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
