Диссертация (1098132), страница 59
Текст из файла (страница 59)
Так, Мелчерт полагает, что «Руководстводля служителей храма» (CTH 264) является древнехеттским, однако, насколько можно судить, данный текстне содержит древнехеттских лингвистических особенностей, а отмеченное в нем распределение клитик=asta и =kan характерно для среднехеттского [ср. Oettinger 1976: 67–70]. С другой стороны, руководства какхеттский литературный жанр, по-видимому, не предшествуют царствованию Тудхалии I.284заимствованных из лувийского в древнехеттский. Анализ данной группылексем может иметь важные последствия для определения статусалувийского языка в начале II тыс. до н. э.Одноизширокоизвестныхлувийскихзаимствованийвдревнехеттский — это ubati- /ubadi-/. Контексты, в которых встречаетсяданная форма, собраны в работе [Starke 1990: 195–196].
Исконным значениемтермина было ‘поместье, домен’, однако оно лучше всего выявляется наоснове поздних хеттских текстов. В противоположность этому, в раннихконтекстах, таких как текст Цукраси (CTH 15) и так называемые Дворцовыехроники (CTH 8), обнаруживается его вторичное значение ‘воинскоеподразделение’, то есть контингент войск, набираемый с определеннойтерритории [ср. de Martino 2003: 111, там же сноска 307]. Непосредственнымисточником данного термина является лув. upatit- /ubadid-/ ‘поместье,территория’,котороезафиксировановклинописныхтекстахвсопровождении глоссового клина, а также в позднелувийской надписи TELLAHMAR 1 §8 [Hawkins 2000, I: 240]. Присутствие редкого знака <ba> (HZL205), чья фиксация в хеттском, похоже, ограничены заимствованиями,подчеркивает то, что хетт.
ubati- пришло из другого языка. В дополнение кэтому необходимо отметить, что суффикс -ti встречается в хеттском редко, алувийская основа *upadid- образована с помощью продуктивного суффикса id- на базе абстрактного существительного *ubada-, которое такжеобразовано по продуктивной модели [Melchert 1993: 243]. По всейвидимости, лувийскаяформа им./вин. ед. *ubadid >*ubadi былапереомыслена в хеттском как i-основа.Самые ранние фиксации рассматриваемой основы обнаруживаются встароассирийских документах. Форма ú-pá-tí-im обнаруживается дважды в(Kt v/k/ 152), но гораздо больше распространена расширенная основаupatinnu-. В работе Дерксена [Dercksen 2004] дается свежий анализ значенияданной лексемы и делается заключение, что рассматриваемая лексема“обозначала,по-видимому,жалование,представляемоецарем285высокопоставленным официальным лицам и состоящее из домов и земли”[Dercksen 2004: 155].
Дерксен считает, что этот термин не мог применяться кнаходящемуся в частном владении имуществу, поскольку он никогда невстречается в документах, посвященных продаже земли. Ряд контекстовсвидетельствует о метафорическом использовании upatinnu- в отношенииюридического лица [Dercksen 2004: 153]. Предположительно, это владениемогло включать группы людей, прикрепленные к определенным наделамземли, и, следовательно, вторичная персонификация upatinnu- являетсячастичной параллелью к семантическому развитию ubati- в древнехеттском.Поскольку документы, содержащие термин upatinnu-, ссылаются наустановления княжества Канеш, этот термин, вероятно, отражает неисконную лувийскую форму /ubadid-/, а, скорее, хеттское заимствованиеubati-.
Если данное заключение является верным, то рассматриваемая основапредставляет собой самый ранний зафиксированный случай лексическихконтактов между лувийским и хеттским языками.На сегодняшний день существует консенсус по поводу происхождения/ubadid-/ от глагольного корня /uba-/, засвидетельствованного как вклинописной, так и в иероглифической передаче.
Раньше этот глагол частосмешивался с фонетически сходным /uppa-/ ‘приносить’. Общеанатолийскийстатус глагола /uppa-/ обеспечивается его частыми фиксациями в хеттском илувийском, в то время как /uba-/ имеет когнаты в ликийском и карийском, ноне в хеттском. Значение глагола /uppa-/ установлено надежно, но вотношении первичного значения /uba-/ исследователи расходятся. Мелчерт[Melchert 2004c] реконструирует это значение как ‘посвящать, предоставлять,жаловать, снабжать’, в то время как я предпочелреконструкцию‘основывать,устанавливать’иную семантическую[Yakubovich2005b]287.Необходимо также учитывать, что имеются примеры как в пользу первой, таки в пользу второй интерпретации (см.
соответственно (130) и (131)).287Иванов [Ivanov 2008: 230] сравнивает лув. /ubadid-/ с тох. B wepe ‘загон (vel sim.)’, предполагая, что обеформы восходят к и.-е. *webh ‘ткать’.286(130) KUB 35.133 ii 29–30, CTH 765 (LNS), Starke 1985: 280URUHa-at-tu-ša-ya ap-pa-ra-an-ti-en a-ri-in an-na-ru-ma-a-hihu-u-˹it˺-wa-la-a-hi-ša-ha! ú-pa‘Пожалуй Хаттусе будущее время, мужеств(енность), ижизне(способность)’.(131) ARSLANTAŞ (Tell Ahmar) §2, Hawkins 2000, I: 246.a-wa/i ha-ta-ta-na(URBS) || URBS-MI-ni-na “1”-ti-i (“ANNUS”)u-si-i(“AEDIFICIUM”)u-pa-ha-´‘Я основал город Хатата за один год’.Графическое смешение между лув. /uba-/ ‘жаловать; основывать’ и лув./uppa-/ ‘приносить’, обнаруживаемое в иероглифических текстах, осложняетсемантическую реконструкцию. Тем не менее, какое бы значение /uba-/ нибыло выбрано в качестве базового, оно дает хорошую отправную точку длядеривации upatit-.
Если начать с семантической трактовки ‘жаловать’, томожно предполагать, как это делает Мелчерт, что upatit- изначально означало‘земельный надел’. Данная реконструкция находит частичную поддержку виспользовании upatinnu- в староассирийских текстах. Если принять исконноезначение /uba-/ ‘основывать’, то в качестве параллели семантическойдеривации upatit- можно привести лат.
fundus ‘(1) нижняя часть, фундамент;(2) участок земли, ферма, имущество’288. В противоположность этому,выведение хетт. ubati- из uppa- ‘приносить’ невозможно не только пофонетическим, но и по семантическим соображениям. Следовательно,лувийское происхождение этого технического термина доказано.Группа лувоидных форм встречается в древнехеттской версиимифологического текста об исчезновении Телибину (CTH 324.I.A).
Среди288Ср. также бактр. βονο καδγο, досл. “foundation house”, которое имело значение ‘родовое поместье’ [SimsWilliams 2000: 187]. Первый элемент данной идиомы является лексическим когнатом лат. fundus. Трудносказать, должно ли сходное семантическое развитие в латинском и бактрийском языках рассматриваться кактипологическая параллель, индоевропейский архаизм или ареальный феномен, однако я склоняюсь кпервому решению.287них можно выделить устойчивое сочетание [n]ūs tummantiyas (KUB 17.10iv 33), которому было уделено особое внимание в недавней литературе. Этосочетание появляется в списке положительных понятий, находящихся всумке kursa, в качестве символа гармонии между Телибину и вселенной.Большинство из этих элементов обозначают различные аспекты процветания[ср.
Hoffner 1998: 18, §§29–30].Нет сомнения в том, что основа tummantiya- выводится из лув.tumman(t)-‘ухо’,котороехарактеризуетсяспецифическилувийскимупрощением этимологического кластера st- в начале слова. Однако по поводузначения этого производного существительного отсутствует консенсус. Чтокасается nū-, то Рикен [Rieken 2006b] убедительно демонстрирует, чтоконсонантное расширение /d/ в дат. ед. nū-t-i является морфологическойособенностью, которая не типична для унаследованного хеттского лексикона,но находит близкую параллель в лувийском. В то же время этимологияданного слова остается предметом дискуссий, и попытки определить егозначение обычно связаны с анализом квазисинонимичного tummantiya-.
Впоследней редакции мифа о Телибину сочетание [n]ūs tummantiyasинтерпретируется как ‘почет и слава’ [Mazoyer 2003: 80, 107]. С другойстороны, Мелчерт [Melchert 2003a: 20], специально рассматривающий данноесловосочетание как лувийское заимствование в древнехеттский, приписываетему значение ‘податливость, послушание’. Наконец, Касьян и Якубович[Kassian, Yakubovich 2007] с осторожностью переводят то же словосочетаниев поздней молитве Телибину (KUB 24.1 iii 10, CTH 377) как ‘способностьслышать и понимать’289.289Каждая из трех конкурирующих интерпретаций имеет как преимущества, так и недостатки. ПереводМазуайе лучше всего соответствует рассматриваемому контексту, но не объясняет этимологию nū-. Касьяни Якубович пытаются интерпретировать nū- ‘способность слышать’ как заимствование из хурритскогоnu(w)i- ‘ухо’ [ср. Richter 2012: 280–281].
Хотя эта трактовка удовлетворительна с семантической точкизрения (как синхронно, так и диахронически), стяжение nu(w)i- > nū- остается без объяснения, даже еслипредполагать лувийское посредничество. Лувийский язык имеет множество примеров синкопы гласной aпосле глайда [Melchert 1994: 275–276], но мне неизвестны аналогичные случаи, касающиеся лувийскойгласной i. С другой стороны, перевод Мелчерта хорошо соответствует этимологии nū-, которая быланедавно предложена Рикен [Rieken 2006b] и согласно которой существительное nū- связывается с и.-е. *neu‘кивать’.
Хотя индоевропейская корневая этимология не может являться надежным основанием для288Другоеустойчивоесочетаниелувийскогопроисхождения,встречающееся в том же тексте CTH 377, — это salhanti- mannitti- (132).Появление перед рассматриваемой идиомой божества Иммарни, имякоторого выводится из лув. immar(i)- ‘степь’, подтверждает ее лувийскоепроисхождение. С формальной точки зрения сохранность /ti/ в mannittiнесовместима с законами хеттской исторической фонологии (следовало быожидать палатализованное **mannizzi-).
То же самое справедливо дляsalhianti-/salhanti-, по крайней мере если принять его производность отприлагательного на -ant-, как это было предложено Мелчертом [Melchert2003c: 135] (вторичная форма salhitti- может отражать влияние со стороныmannitti-).(132) KUB 17.10 i 10–12, CTH 324.I.A (OH/MS), Mazoyer 2003: 43–44.dTelipinus=a arha iyannis halkin dImmarnin salhiantienmannittien ispiyatarr=a pēdas gimri wēllui‘А Телибину ушел (и) унес зерно, (бога) Иммарни, salhiyanti-,manitti- и насыщение в степь (и) на луг’.Поскольку фиксации существительного общего рода salhanti-/salhitti- иmannitti- ограничены прямыми падежами, то можно также реконструироватьмутационные основы salhiant(i)- и mannitt(i)-. Мелчерт [Melchert 1994: 55]признает связь первого существительного с хетт.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
