Диссертация (1098132), страница 58
Текст из файла (страница 58)
С другой стороны, Хаттусили I, первыйхеттский монарх, правивший из Хаттусы, также называет себя «человекомКуссара» [de Martino 2003: 30]. Это позволяет исследователям говорить о такназываемой куссарской династии, которая впервые пришла к власти вКанеше/Несе в результате победы Питханы и продолжала заявлять своиправа на трон в Хаттусе в период Древнего царства. Такая формулировканеобязательно предполагает, что Хаттусили I был прямым потомком Аниттыили даже что их связывало кровное родство. Форланини [Forlanini 1995: 129–280131] предполагает, что некий Тудхалия, описываемый как Главный Кравчий(rab šaqê) Цуццу, князя Канеша, в (Kt j/k 625 2–3), мог быть тем жечеловеком, что и Тудхалия, упомянутый в хеттском поминальном списке дляцарских предков (KUB 11 7 i 10–12). Вне зависимости от того, выдержит лиэта идентификация испытание временем, вполне правдоподобно, что Аниттаи Хаттусили I изначально принадлежали к одному клану, и как раз по этойпричине res gestae Анитты сохранились в архивах Хаттусы.Этимология имени Anitta неясна, но имя его отца Pithana, несомненно,имеет неиндоевропейское происхождение, поскольку сочетание взрывногосогласного и «ларингала» было запрещено в хеттской унаследованнойлексике.
То же самое справедливо и для имени Tudhaliya, принадлежавшегополумифическому патриарху хаттусской ветви куссарской династии. Такимобразом, нет свидетельств в пользухеттского происхождения династииКуссара, и следует, скорее, предположить, что члены этого клана изначальноговорили на неиндоевропейском языке281.
Однако есть и возможность того,что в период, когда их столицей был город Канеш/Неса, они подверглисьязыковой ассимиляции и перешли на хеттский язык, сохранив при этом(некоторые) традиционные имена.Данные соображения позволяют поставить аргументы Штайнера сголовы на ноги. Некоторые неиндоевропейские имена хеттских правителеймогут быть отнесены к куссарскому наследию, в то время как высокий статусхеттского/неситскогоязыкапридвореХаттусыотражаетсоциолингвистическую ситуацию в Несе — предыдущей столице куссарскойдинастии.
Такие имена, как Тудхалия, могут в действительности являтьсяархаизмами, сохраненными несмотря на языковой сдвиг в сторону хеттского,соответствуя, таким образом, типологически распространенной модели.281Содержащееся в res gestae Анитты (CTH 1) утверждение о том, что Питхана не наносил вред обитателямзавоеванного города Несы, но “сделал их матерями и отцами”, породило многочисленные спекуляции впобочной литературе [Bryce 2005: 36, см.
там же конечные сноски 82 и 83]. Как справедливо замечает Брайс,нет необходимости интерпретировать этот оборот как указывающий на этническую принадлежностьПитханы, поскольку это могло быть просто метафорой милостивого отношения Питханы к обитателямпобежденной Несы.281Поскольку первоначальный язык династии Куссара неизвестен, очень трудноотделить пласт куссарских личных имен от заимствованных из хаттского(особенно если язык куссарских элит был родственен хаттскому). Ноутверждение, что большинство древнехеттских аристократов использовалихаттские личные имена, не может быть доказано.
Хотя некоторые иззасвидетельствованных в древнехеттских источниках имен, несомненно,являются хаттскими, все же их число меньше, чем число имен явнолувийского или хеттского происхождения, зафиксированных в той же группетекстов (ср. обсуждение в разделе 4.6). Что же касается отсутствиянепрерывности между ономастикой Несы и Хаттусы, то этот феноменотражает различие в социальном статусе индивидуумов, чьи именазасвидетельствованы в соответствующих корпусах. В староассирийскихдокументах из Несы упоминаются уроженцы региона, принадлежавшие ковсем социальным стратам, в то время как в древнехеттских текстах вниманиесосредоточено на царской семье и ее близком окружении.Такимобразом,отсутствуютубедительныедоводыпротивпредположения о том, что хеттский/неситский был разговорным языкомсреди социальных элит Хаттусы.
Степень его использования низшимиклассами в Хаттусе и ее окрестностях должна рассматриваться отдельно всвязи с конкретными историческими периодами, поскольку данная проблемазависит от оценки того, насколько в целом был распространен лувийскийязык.4.4 Лувийский суперстрат в древнехеттском языкеХронология становления хеттского литературного языка являетсядискуссионной проблемой. Согласно традиционной точке зрения, клинописьиз Северной Сирии стала использоваться для записи хеттского языка послесирийских кампаний Хаттусили I [Neu, Rüster 1989: 15].
Если следоватьСредней хронологии (как это делает сегодня большинство хеттологов),282данные исторические события должны датироваться второй половинойXVII в. до н. э. [Bryce 2005: 68]282. Однако важность походов Хаттусили длявыбора хеттского языка в качестве стандартного средства письменнойкоммуникации в Хаттусе всегда была предметом веры.
Хотя некоторыехеттские тексты содержат само-атрибуцию к Хаттусили I, часть из них можетявляться переводами, сделанными намного позднее, уже после смерти этогомонарха, как, например, это предполагали для текстов Анитты [Neu 1974:132, сноска 3]. С другой стороны, все документы периода Древнего царства,для которых постулируется совпадение времени создания текста и дошедшейдо нас таблички, написаны на аккадском языке283. В свете даннойнеопределенности следует всерьез рассмотреть гипотезу, предложеннуюнезависимо в работах [Popko 2007] и [van den Hout 2009], согласно которойхеттский язык начал заменять аккадский в качестве основного письменногоязыка в Хаттусе только в начале царствования Телибину, то есть примерно в1500 г.
до н. э.Однакоостаетсяфактомто,чтогруппахеттскихтекстовхарактеризуется лингвистическими особенностями, которые не встречаютсяв произведениях, относящихся ко времени после 1400 г. до н. э., по своимвнутренним историческим отсылкам. Из этих особенностей наиболеезначимо употребление начальных частиц ta= и su= рядом с nu=. Другиеособенности касаются сентенциальной частицы =an, союза =(m)a284, а такжеклитики им. мн.
общ. =e ‘они’. Язык этих документов принято обозначать282Стоит отметить, однако, что Ной и Рюстер (loc. cit.) следуют Краткой хронологии и датируютсоответствующие события примерно 1550 г. до н. э.283С. Кошак (следуя наблюдению Дж. Миллера) отмечает в Конкордансе (CTH 7), что пошиб текста «ОсадаУрсу», описывающего военную кампанию Хаттусили I (CTH 7), подобен пошибу «Письма Тигунани»[Salvini 1994], но отличен от конвенционального древнехеттского пошиба. Поскольку «Письмо Тигунани»почти наверняка является оригинальной табличкой, записанной во времена Хаттусили I, то можновыдвинуть гипотезу, что этот текст и CTH 7 отражают стандартный хеттский пошиб XVII в. до н. э.
Это, всвою очередь, предполагает, что все доступные хеттские тексты, записанные обычным древнехеттскимпошибом, относятся ко второй части периода Древнего царства (хотя их оригиналы могли быть появиться иранее). Данный сценарий подробнее рассмотрен в работе [van den Hout 2009] (ранние замечания,совместимые с тем же выводом, см. у [Miller 2004: 463–464, сноска 773]). Основным оппонентом гипотезыоб отсутствии хеттской письменной традиции в начальный период Древнего царства сегодня выступаетАльфонсо Арки [Archi 2015].284Союз =(m)a служит в хеттском языке для маркировки нового топика, контрастивного топика и контраста[Rieken 2000], а также внутриклаузального фокуса [Sideltsev et al.
2015].283как древнехеттский, и предполагается, что он отражают разговорную нормухеттоязычных элит до начала царствования Тудхалии I. Анализ даты, когдахаттусские писцы начали писать на хеттском, может иметь последствия дляопределения периода использования древнехеттского языка в качествеписьменного, но его разговорный статус в Древнем царстве, где по крайнеймере в поздний период он также использовался для письма, все же ненаходится под угрозой пересмотра285.Долгое время было принято считать, что лувийское влияние нахеттский язык в период Древнего царства являлось минимальным.
Прогрессванатолийскойисследователямисторическойобнаружитьфонологиибольшоечислоиморфологиилувийскихпозволиллексическихзаимствований, которые были введены в хеттский язык в период до 1400 г.Мелчерт [Melchert 2005] приводит список из почти 75 явных или вероятныхлувийских заимствований в древнехеттском, при этом 11 из них встречаютсяв текстах, записанных древнехеттским пошибом286. Данная группа неявляется семантически однородной. Многие из относящихся к ней элементовсвязаны с кулинарной сферой, другие, вероятно, представляют охотничьютерминологию. В дальнейшем, однако, мы сосредоточимся на терминах,относящихся285кполитике,административнойсфереиидеологиииЕдинство текстов, характеризуемых так называемым древнехеттским пошибом, то есть табличек,которые были действительно написаны в период Древнего царства, является спорным.
Главные особенностикорпуса — это малые горизонтальные интервалы между знаками, отсутствие пробелов между формами иокказионально встречающиеся лигатуры [Neu 1980: XIV–XV]. Эти отличия реальны, но (исключаялигатуры) не дискретны. Напротив, форма древнехеттских знаков определяется, по сути, негативно, то естьчерез отсутствие среднехеттских инновативных признаков [ср. Popko 2007: 577]. Последовательноеиспользование логограммы dIM в отношении бога грозы является типичной чертой древнехеттскойорфографии, однако данная логограмма может появляться и в более поздних текстах (наряду с числовымнаписанием d10=dU).
Ван ден Хаут [van den Hout 2009] предлагает вообще отказаться от последовательногоразделения между древнехеттским и среднехеттским пошибами. Что касается актуальной для данногоисследования темы, нам повезло, что переписчики древнехеттских текстов не замещали хеттские слова ихлувийскими эквивалентами, поэтому различие между оригиналами древнехеттских табличек и их болеепоздними копиями не имеет большой важности для исследования лексической интерференции в Древнемцарстве.286Это число должно рассматриваться лишь в качестве приблизительной оценки, поскольку лувийскоепроисхождение отдельных слов из списка не является достоверным, а древнехеттский статус отдельныхпроизведений, использовавшихся для компиляции, сомнителен.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
