Диссертация (1098132), страница 52
Текст из файла (страница 52)
Слова, входящие в этот список, которые были либо заимствованы из древненорвежского, либоиспытали влияние данного языка, — это как минимум die ‘умирать’, egg ‘яйцо’, give ‘давать’и sky ‘небо’.250диалекта как стилистические варианты одного кода. Если носители хеттскогоязыка представляли собой на данной территории большинство, то разумноожидать, что хеттские элементы преобладали бы в койне этого региона, нопри этом не накладываются никакие ограничения на классы слов, которыемогли заимствоваться из лувийского. Единственное возможное обобщениезаключается в том, что формально более простые и функционально болеепрозрачные элементы обладали бы лучшей возможностью проникнуть вновое койне. Так, можно предположить, что последовательности *=tu=tīбыло бы отдано предпочтение в сравнении с комплексом *=te=tē, чтосвязано с необходимостью различать два фонетических сходных клитическихместоимения.
Интерпретационная сила подобного объяснения не должнапереоцениваться: нельзя сделать точные предсказания по поводу элементов,которые заимствовались бы в то или иное койне в определенной контактнойситуации. Сравнение со средневековой Англией было сделано, скорее, чтобыподчеркнуть, что любые базовые лексические элементы могут бытьзамещены заимствованиями из близкородственного языка в контекстекойнеизации.К сожалению, нет исторических материалов, которые позволили быпролить свет на дату ранней конвергенции между хеттским и лувийскимязыками. Можно, однако, попытаться поместить ее в рамки относительнойхронологии фонологических и морфосинтаксических изменений, которыепроизошли в период между праанатолийским и хеттским. Несмотря на то чтоотносительная хронология напрямую не переводится в абсолютную,значительное число изменений, произошедших между постулируемымэпизодом контакта и древнейшей зафиксированной стадией хеттского языка,являлось бы аргументом против связи реконструируемой койнеизациихеттского языка с экспансией, приведшей к созданию Древнего царства.
Ужебыло показано, что обобщение хетт. =z(a) в качестве возвратной частицы,контролируемой любыми типами субъектов (Стадия 5), представляет собойодно из таких изменений. Относительная хронология некоторых других251процессов зависит от интерпретации хеттского медиопассивного расширения-di (с синхронным вариантом -d).Инвентарь известных древнехеттских медиопассивных глагольныхокончаний, а также их традиционные грамматические интерпретацииизвлечены из работы [Kassian 2002]:Таблица 23: Древнехеттская медиопассивная флексияПрезенсед.Претеритмн.ед.Императивмн.ед.1 -ha; -hari;-wasta (1x)-had??2 -ta (1x)-tumari (1x)-tad?-hud3 (I) -ta; -tari-anta; -antari(I) -tad-antadi(I) -taru(II) -adi(II) -a; -ari; -ani(II) -aruМожно заметить, что медиопассивные окончания презенса и претеритаимеют одинаковую первую часть для всех лиц/чисел, но различаются своимирасширителями.Согласнополученнымрезультатам,втораячастьдревнехеттских окончаний презенса является либо нулевой, либо -ri (реже ni), в то время как окончания претерита расширены элементами -di или -d.Данная дистрибуция подверглась модификации в поздней истории хеттскогоязыка; в этот период мы имеем окончания презенса -tadi (2 ед.), -wastadi (1мн.) и -tumad (2 мн.), чередующиеся с вариантами на -ri.
В то же времярасширение-riоставалосьограниченнымнастоящимвременемнапротяжении всей истории хеттского языка [Neu 1968: 24–30].Предпринятый анализ древнехеттских контекстов привел к выводу оботсутствиинадежнойсвязимеждудентальнымирасширителямиипретеритом уже в древнейших текстах. Вопреки устоявшемуся мнению,форма suppiyahhati, встречающаяся в записи древнехеттского ритуала,должна интерпретироваться как глагол настоящего времени:252(127)KBo 25.112 ii 14–15, CTH 733.II.4 (OS), Neu 1980: 191LUGAL-us=za suppiāhhati ANA [hal]pūti mānhand[a] māldi kē=aQATAMMA‘Царь очищает себя.
Как он заклинает перед алтарем, (здесь) это(он делает) также’.Начальныекомпонентыхеттскихмедиопассивныхокончаний,маркирующие лицо и число, в большинстве своем имеют хорошиеэтимологии, возводящие их к общим компонентам реконструированныхиндохеттских флективных морфем для категорий, обозначаемых разнымиисследователями как перфект, статив или прамедиальный залог. Рефлексыэтих морфем обнаруживаются в окончаниях перфекта и медиопассивавразличныхиндоевропейскихязыках249.Отождествлениехеттскогомедиопассивного расширения -r-(i/u) и индоевропейского элемента -r cидентичной функцией также является довольно надежным [Yoshida 1990].Напротив, индикативные расширители -di/-d не имеют непосредственныханалогов в праиндоевропейском и должны рассматриваться как хеттские илианатолийские инновации250.
Из двух вариантов -di является более архаичным.Согласно Куриловичу [Kuryłowicz 1964: 69], хеттский претерит 3 ед. -ta-dпредставляет собой сочетание старого медиопассивного окончания ифлексии активного претерита. Эта гипотеза может быть реинтерпретированакак адаптация претерита 1 ед. *-hadi и претерита 2/3 ед. *-tadi249См. [Jasanoff 2003: 1–29], где дается обзор мнений о реконструируемом значении «прамедиального»спряжения, а также содержится изложение его собственных взглядов.
Следует подчеркнуть, чтограмматикализация собственно медиального спряжения имела место уже в период до выделенияанатолийского праязыка.250Педерсен [Pedersen 1938: 110], которому следует Эттингер [Oettinger 1997: 417], связывал хетт. -di/-d спраиндоевропейским суффиксом императива *-dhi. Данная этимология остается весьма правдоподобной вслучае окончания хеттского медиального императива 2 ед.
-hu-d, даже несмотря на то, что она требуетпредположения о нерегулярной апокопе (по этому поводу ср. лат. dic ‘говори!’, fac ‘делай!’ и duc ‘веди!’).Карруба связал -di с медиопассивными суффиксами инфинитива вед. -dhyai и греч. –σθαι, постулировавтакже существование праиндоевропейского медиопассивного суффикса *-dh- с различными формальнымирасширителями и функциональными трансформациями [Сarruba 1992a: 15–31].
Общий недостаток обеихтеорий заключается в необходимости приводить более или менее искусственные аналогии, которые должныобъяснить типологически неправдоподобное распространение дентальных суффиксов из периферийныхформ на формы индикатива.253(зафиксированы в более поздних хеттских текстах), под влиянием окончанийактивного претерита. Это аналогическое развитие, в свою очередь, моглопривести к восприятию первоначального расширения -di как презентногоэквивалента -d в более поздний период развития хеттского языка251.Что касается варианта -di, то его происхождение не должноассоциироваться с инвентарем глагольной морфологии. Ной [Neu 1968: 145]убедительно связал эту морфему с дохеттской возвратной клитикой *=ti/=di.Вставление исконной ваккернагелевской клитики в постглагольную позициюимеет несколько параллелей в индоевропейских языках, но особенноблизкую аналогию предоставляет суффикс -cя/-сь, маркирующий русскийвозвратный залог и восходящий к праславянской ваккернагелевской клитике*=sę252.
Приведенный выше случай (127) может служить примеромсинтаксическойконструкции,вкоторойклитика*=ti/=diмоглараспространиться из ваккернагелевской позиции на постглагольную253.Трактовка Ноя не была принята сразу всеми исследователями. Впоследние годы, однако, она получила весомое подтверждение в видеанализа позднелувийских предложений, где встречается элемент -si,присоединяемый к глагольным окончаниям.
Медиопассивный характерподобных форм не сразу ясен из каждого контекста, но он может бытьоднозначно выведен из сравнения примеров (128) и (129), где -si чередуется с-ru (3 ед. имп.) в одной парадигме пассивного глагола izziya- ‘становиться’.251Если пал. šar-ku-ta-at (KUB 35.165 obv. 6) действительно является формой медиопассива, как считаетКамменхубер [Kammenhuber 1959], то расширение -d представляет собой общеанатолийскую инновациюили результат ареального развития.252Процесс постепенного превращения ваккернагелевской клитики *=sę в приглагольный элементпрослеживается для новгородских берестяных грамот в монографии [Зализняк 2004: 188–89].
Болеедетальная дискуссия развитии клитики *=sę в истории русского языка содержится в монографии [Зализняк2008]. Особый интерес для настоящей дискуссии представляют позднедревнерусские формы с «двойнымсѧ» [Зализняк 2008: 189–191], которые дают типологическую параллель к возможному употреблениюклитики =z(a) и глагольного расширителя =di в одной и той же клаузе в хеттских текстах.253По поводу реконструированного дублирования ваккернагелевской аккузативной анафорической клитикив других позициях в истории ликийского языка ср. объяснение Гарретта [Garrett 1991].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
