Диссертация (1098132), страница 20
Текст из файла (страница 20)
После периода Темныхвеков здесь с середины I тыс. до н. э. стали появляться лидийские икарийские надписи. Таким образом, сторонникам западной прародинылувийцев, а также сторонникам лувийских миграций на запад приходитсяопираться почти исключительно на источники бронзового века. Тем не менееточказрения,согласнокоторойопределенныегруппылувийцевприсутствовали в Западной Анатолии, пользуется почти единодушнойподдержкойсредиисследователей,чьипозицииразнятсялишьвсоциолингвистической интерпретации данной гипотезы.
Так, Брайс [Bryce2003: 31] полагает, что “значительное число лувийских поселений в ЗападнойАнатолииразрушениябыло,по-видимому,самимилувийцами,основаноилинапримервосстановленоАпаса,послепредшественникклассического Эфеса, Бейджесултан и, возможно, Троя VI”. С другойстороны, Хуттер [Hutter 2003: 265–270] отмечает наличие нелувийскихэлементов в западной части Малой Азии и возражает против спекуляций обэтнической принадлежности троянцев. Скептицизм относительно культурнойгомогенности западной Анатолии в бронзовом веке прослеживается также вряде археологических публикаций [Mac Sweeney 2010: 8, см.
там жебиблиографию].99В ряде недавних лингвистических работ можно отметить тревожнуютенденцию, заключающуюся в применении априорного подхода к даннойпроблеме. Показательным здесь является смелое утверждение, сделанное всамом начале работы Бекеса [Beekes 2003a]: “Мнение, что западная частьМалой Азии была в значительной мере — если не полностью — лувийской,является общепринятым”. На следующей странице той же работывстречается аналогичное утверждение: “В целом ученые признают, чтотерритория лидийцев (классического периода) была исконно лувоязычной”.Бекес один раз ссылается на Мелчерта [Melchert 2003a: 22] дляподтверждения своего тезиса, хотя тон утверждения Мелчерта совершенноиной: “Косвенные свидетельства говорят в пользу того, что классическаяЛидия была лувоязычной… хотя свидетельства в пользу возможноголувийского субстрата в лидийском остаются фрагментарными”. Другимпримером той же тенденции является установка Хегеманна [Högemann2003: 9], который мимоходом заявляет: “Троя, как мы можем сегодня сказать,принадлежала к области распространения лувийского языка”, после чегоиспользует это необоснованное утверждение в качестве базиса длядальнейших заключений.Социолингвистическиепричиныдлясложившейсяситуациимногообразны.
С одной стороны, лувийское языковое доминирование вЗападной Анатолии было и остается аксиомой для тех, кто доказываетсуществование лувийского субстрата в древнегреческом языке. Хотяпоследняя гипотеза имеет сейчас сомнительную репутацию, все же ееосновные допущения оставили устойчивый след в коллективной памятинаучного сообщества.
С другой стороны, некоторые индоевропеисты ищутлувийскую прародину в Западной Анатолии, поскольку это соответствует ихпредставлениям о направлении индоевропейских миграций в Малую Азию.Еще одна группа исследователей, занимающаяся культурными контактамимежду Грецией и Анатолией во II тыс. до н. э., но не желающая связывать ихс посредничеством отдаленных хеттов, обращается, за неимением лучшего, к100лувийцам как носителям родственного языка. Как следствие, филологическиеаргументы, говорящие в пользу лувийского присутствия в Эгейском бассейнев конце II тыс. до н. э., часто принимаются без критической оценки. Мне неизвестны исследования, в которых эти аргументы анализировались бы вовсей их полноте.Академический климат, описанный в предыдущем абзаце, оказалвлияниенасодержаниеданнойглавы.Вдополнениеканализуположительных свидетельств, имеющих отношение к статусу лувийскогоязыка в Западной Анатолии, данная глава включает в себя опровержениенеубедительныхаргументов,преувеличивающихстепеньлувийскогоприсутствия в этом регионе.
Для сохранения компактности и внутреннейпоследовательности я ограничусь анализом публикаций, принадлежащихисследователям с надлежащей подготовкой в области анатолийских языков.Чтобы подчеркнуть то, что действительно известно о рассматриваемомрегионе, я уделю больше, чем обычно,внимания обзору первичныхисторических источников.Прежде чем перейти к сути вопроса, требуется сделать краткиезамечания, касающиеся методологии. Во-первых, когда рассматриваетсястатус лувийского языка в Западной Анатолии, необходимо различатьпонятиясоциального/культурногодоминированияиязыковогодоминирования. В контексте древних обществ языковой код, доминирующийнасоциальномиликультурномуровне,частовыступалглавнымпосредником для письменных текстов, тогда как один из способовопределить код, доминирующий на языковом уровне, — это выявить моделиинтерференции, встречающиеся в тех же текстах.
Предлагаемый в Главе 5анализ ассиметричного билингвизма в империи Хаттусы служит примеромэтого подхода. Поскольку письменные материалы, исходящие (несомненноили с большой долей вероятности) из Западной Анатолии периодабронзового века, очень ограничены в количестве и объеме, анализ ихсубстратно-стимулированныхособенностейможетбытьменее101плодотворным.Следовательно,этиисточникиболееполезныдляопределения языка (языков), доминирующего в культуре данного региона,чем для анализа местных наречий.Второеметодологическоезамечаниекасаетсяразличиямеждулувийским и лувическим, проведенного в работе [Melchert 2003b: 177,сноска 7].
Если проявить осторожность и не считать карийский языкдиалектом лувийского, то предполагаемый диалектный предок карийского,на котором, вероятно, говорили в юго-западной части Малой Азии в позднембронзовом веке, также не может называться лувийским. Отсюда, в своюочередь, следует, что, имея дело с изолированными лувическими формами,происходящими из западной части Малой Азии, нельзя априорно считать ихлувийскими,посколькуонимогуттакжеоказатьсяпракарийскими,праликийскими или даже принадлежать к лувическому диалекту, которыйнигде более не засвидетельствован. Только последовательный анализспецифических инноваций, свойственных различным лувическим языкам,может представить положительные основания для более точной атрибуциисоответствующих форм.При отсутствии положительных аргументов принцип бритвы Оккамадолженоставатьсяпоследнимсредствомвоценкесоцио-иэтнолингвистических сценариев. Это означает, например, что следуетизбегатьпостулированиятакихконтактов,которыеподтверждаютсялингвистическими, но не историческими свидетельствами, если при этом теже лингвистические данные могут быть соотнесены с альтернативнымиисторическими фактами, что привело бы к реконструкции других сценариевконтакта.
В частности, лувийские заимствования в лидийском не должнысвязываться с доисторическими лувийскими миграциями, если их можнообъяснить в контексте хеттского владычества над Западной Анатолией.Принцип бритвы Оккама должен также побуждать к минимизациимаршрутовмиграций.Так,поканепоявилисьлингвистическиеиархеологические свидетельства в пользу лидийских миграций, проще102принять, что носители лидийского языка жили в том же регионе и во II тыс.до н. э., и на тысячелетие позже.
Поскольку часть княжества Арцава-Мира,относящегося к бронзовому веку и располагавшегося к югу от реки Меандр,обозначается как карийская в классический период, то гипотеза, согласнокоторомуправящиелувическиеэлитыАрцавыимеликарийскоепроисхождение, должна иметь приоритет перед идеей о том, что эти элитыбыли новоприбывшими из центральной части Анатолии.Данная глава имеет следующую структуру.
Раздел 2.2 посвященполитическойисториикняжестваАрцава,являющегося,согласносовременному хеттологическому дискурсу, основным претендентом настатус лувийского государственного образования в Западной Анатолии.Личные имена из Арцавы рассматриваются в разделе 2.3, где показана ихсовместимость с альтернативной гипотезой, в соответствии с которойродным языком аристократии Арцавы был язык, сходный с пракарийским, ачасть населения говорила на пралидийском.
Статус хеттского и лувийскогокакофициальныхязыковЗападнойАнатолиивпериодхеттскоговладычества рассматривается в разделе 2.4. Раздел 2.5 посвящен критикенеубедительных исторических и филологических аргументов в пользулувийского языкового доминирования в Арцаве, в то время как в разделе 2.6представлена аналогичная критика, касающаяся княжества Вилусы/Илиона.В разделе 2.7 обсуждается спорная проблема «троянских ликийцев» ипредлагается ее предварительное решение, не требующее отождествлениягомеровских ликийцев с лувийцами из клинописных источников. В разделе2.8 поставлена задача определить природу и вероятные географические точкиконтактов между лувийским и греческим языками.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
