Диссертация (1098132), страница 17
Текст из файла (страница 17)
Должно быть,его сохранение в письменном койне позднелувийского языка отражаетвлияние престижного хаттусского диалекта. Пример (55) дает независимуюиллюстрацию его наличия в корпусе писем из Ассура.(54) ASSUR b, §4, Hawkins 2000, II: 534|u-nu-i-pa-wa/i-mu |1-ti-na |za-na |(“LOQUI”)ma-ra+a-ti-na |CUM-ni|i-zi-ia-´‘Выполни мне сейчас, во-первых, эту просьбу’.(55) ASSUR e, §1, Hawkins 2000, II: 535|á-sa5-za [|]pi-ha-mi |hara/i-na-wa/i-za-sa-wa/i (“LOQUI”-´)ha-ri+i-ti‘Скажи Пихами, (так) говорит Харранавица’.Итак, анализ двух на первый взгляд независимых инноваций привелнас к следующим выводам.
Инновация в лувийском диалекте Киццуваднызаключалась в элиминации (этимологически) итеративного суффикса -zza-, вто время как инновация имперского лувийского заключалась в постепенномлексическом замещении глагола ā(ya)- его синонимом izzi(ya)-. Как удалосьпоказать, эти две диалектные изоглоссы похожи тем, что объясняютсямеханизмом «изменения сверху». Так или иначе, дескриптивный материал,приведенный в обоих случаях, предоставляет дополнительные факты о связимежду имперским лувийским и позднелувийским диалектами, отделяя их отлувийского диалекта Киццувадны.831.7 Другие диалектные изоглоссыПредшествующий анализ касался в первую очередь диалектныхинновацийвнутри лувийскогоязыка, которыевыявляютсялибовклинописных текстах, либо в сочетании клинописных и иероглифическихисточников.Нижепоследуеткраткийобзорморфосинтаксическихизменений, которые могут быть исследованы только на основе лувийскихиероглифических надписей.
Как и прежде, я ограничусь инновациями,которые либо выявляются уже в текстах бронзового века, либо былиотнесены к бронзовому веку отдельными исследователями.Вариант, который выражает идеальное соответствие с распределениемлувийских систем письма, — это наличие vs. отсутствие начального pā= вклаузе. В лувийских клинописных текстах употребление этой частицы вомногом перекрывается с использованием a=, хотя, в отличие от последней,pā= может встречаться изолированно и без клитик, присоединяемых к ней позакону Ваккернагеля [Melchert 2003b: 209, ср.
пример (31)]. Помимолувийского языка Киццувадны, эта частица встречается также в архаическихфрагментах праздников, отражающих хеттский государственный культ (KUB35.133 iv 8), и в «Песнях из Истанувы» (напр., KUB 35.39 iv 14, 16).Напротив, она не встречается ни в иероглифических текстах бронзового века,ни в иероглифических текстах железного века. Все кажущиеся примерыклитических групп, начинающихся с графического pa- в надписях железноговека (напр., KARKAMIŠ A1a §35, KARKAMIŠ A3 §21, ALEPPO 2 §14 и т. д.),могут быть интерпретированы как группы, начинающиеся с appa= ‘затем’или форм указательного местоимения apa-, записанных с применениемграфического приема, известного как «начальное а на конце» (initial-a-final)[Hawkins 2003: 159–161].Мелчерт[Melchert1993:161]описываетpā=какалломорфконтрастивного/противительного союза =pa, который обильно представлен влувийском языке бронзового века и позднелувийском языке в качестве84ваккернагелевской клитики.
На основе этого может сложиться впечатление,что связь =pa с начальной позицией в клаузе представляла собой инновациюлувийских«клинописных»диалектов.Однакояневижупричинрассматривать pā= и =pa в качестве двух синхронных вариантов однойморфемы. Сам Мелчерт [Melchert 2003b: 208–209] имплицитно отказываетсяот своего более раннего анализа, когда подчеркивает функциональныеразличия между двумя частицами. Если даже они и связаны исторически,реконструкция двух разных ступеней аблаута *=pe vs. *pó= в работе[Melchert 1994: 243–244] заставляет предполагать, что они различались уже виндохеттском праязыке.
Таким образом, необходимо рассматривать pā= вкачестве лингвистического архаизма, который был отброшен в областиХаттусы к XIII в. до н. э. Обобщение клитики a= за счет pā= в началепредложения в имперском лувийском может рассматриваться вместе сраспространением nu= в среднехеттском и новохеттском вместо болееранних клитик ta= и su= (то же у [Rieken 2006a: 280]).Другой широко распространенной особенностью раннего лувийскогоязыка является использование сентенциальной частицы =tar, которая внекоторых случаях эквивалентна хеттскому =san [Melchert 2003b: 210]. Этачастица, которая будет подробно рассмотрена в разделе 2.8, появляется втекстах от Киццувадны до Истанувы, чем гарантируется ее общелувийскийстатус.Однакоонанезасвидетельствованавбольшомкорпусепозднелувийских надписей, где ее функции часто перенимает =ta (напр.,KARKAMIŠ A1a §35, ALEPPO 2 §16 и т. д.).
Отсутствие этой частицы вменьшем корпусе лувийских иероглифических надписей имперского периодатеоретически может быть случайным, но сравнение с поздненовохеттскимязыком показывает, что это не так. Хеттская частица =san вышла изупотребления во второй половине XIII в. до н. э., в то время как =kanраспространилась на все клаузы, требующие использования сентенциальной85частицы76.
Прямого доказательства того, что этот процесс был инициировананалогичным изменением в лувийском или vice versa, не существует, но всежебольшоечислоконтактно-стимулированныхизмененийвпоздненовохеттском языке делает гипотезу о параллельной и независимойэволюции менее вероятной (ср. [Rieken 2006a: 280]).Мелчерт [Melchert 2000: 179–182] реконструировал подсистемулувийских клитических местоимений мн. ч. ‘они, их’ периода бронзовоговека, которая оказывается очень похожей на ту, что использовалась внекоторых среднехеттских и новохеттских текстах (см. ниже Таблицу 4). Вданной реконструкции имплицитно принято диалектное единообразиеклитических систем, поскольку все надежные фиксации вин.
мн. общ. на =asизвестныиздиалектапредположительноКиццувадны.калькируетОднакодистрибуциюхеттскаяимперскогосистемалувийскогодиалекта, давая тем самым хорошее подтверждение общелувийскому статусуформ, рассмотренных Мелчертом.Таблица 4. Анафорические клитики мн. ч. в лувийском и новохеттскомЛувийскийХеттскийобщ. р.ср. р.общ. р.ср. р.им.=ada=ada=ad=adвин.=as=ada=as=adИнновация позднелувийского языка заключалась в замещении =as спомощью =ada в вин. мн.
общ. (ср. [Melchert 2003b: 172]). Однаконеобходимы доказательства того, что это тривиальное выравнивание поаналогии происходило уже в XIII в. до н. э. Хокинс [Hawkins 1995: 97]предположил, что объектное местоимение =ada в EMİRGAZİ, §20 имеетсвоим антецедентом существительное общего рода мн. ч. *414.OVIS-zi/a,явно обозначающее жертвенных овец. Хотя надпись EMİRGAZİ все еще76Нет ни одного случая появления других сентенциальных частиц, кроме =kan, в текстах, которыеисключительно на исторических основаниях могут быть отнесены к эпохе последнего царя ХаттусыСуппилулиямы II (Т.
ван ден Хаут, личн. сообщ.).86плохо понятна, мне кажется не менее вероятным то, что антецедентом здесьвыступало STELA ‘стела’ (ср.)77.(56) EMİRGAZİ §19–20, cf. Hawkins 1995: 88ma-pa-wa/i *414.OVIS-zi/a kwa/i-tá-zi/a STELE ma-lu-wa/i CRUS*a-wa/i-tá ma-na ARHA kwa/i-i(a)-sa-ha CAPUT+SCALPRUM‘Для которых стел *414-овцы как приношение установлены,?Если кто-нибудь их повалит?...’Если принять представленный ниже перевод, то не остается прямыхаргументов в пользу аналогического расширения функций =ada в имперскомлувийском.
Однако косвенным свидетельством в пользу данного процессаявляются случаи употребления =ad вместо ожидаемого вин. мн. общ. =as врукописях Ритуала Мастигги KBo 39.8 i 49 и KBo 2.3 i 33 [Rieken 2014: 168–169]. Обнаружение дополнительных примеров подобной замены можетсклонить чашу весов в пользу реконструкции аналогической замены вин. мн.общ. =as на =ada уже в лувийском диалекте Хаттусы78.Ударные формы местоимений 1 мн. и 2 мн. л. в бронзовом веке — это,соответственно, лув. anza(s) и unza(s). Не до конца ясно, как распределялисьформы с конечным -s и без него, но доступные свидетельства совместимыс гипотезой, что формы с -s — это им.
и вин, а формы без -s — этоформы косвенных падежей79. Как представляется, фиксация этих форм неограничена какой-либо диалектной зоной. Так, вин. u(n)zas появляется взаклинании на лувийском диалекте Киццувадны из Ритуала Царпии (KUB9.31 ii 32), дат. anza встречается несколько раз в ритуале KUB 35.133,77Как сообщил мне Т.
ван де Хаут, Д. Хокинс, работая над блоками EMIRGAZİ, независимо пришел ксходным заключениям, касающимся интерпретации примера (56).78В работе [Yakubovich 2009a: 8–9] я предположил, что последовательность ti-sa-a в SÜDBURG §7 можетинтерпретироваться как клитический комплекс *a-ti-sa, соответствующий фонологическому /a=di(y)=as/, гдеa является соединительным словом в начале клаузы, di — возвратной частицой, а as — энклитическимместоимением в вин. мн.
общ. Если эта интерпретация верна, то она противоречит гипотезе о полной заменевин. мн. общ. =as на =ada в «имперском лувийском».79Местоимение anzas ‘мы’, вероятно, используется в функции номинатива в KUB 35.133 iv 13, где вследующей строке засвидетельствовано 1 мн. huyunni. К сожалению, контекст является фрагментарным, такчто мою интерпретацию следует считать предварительной. См. ниже примеры на другие падежи.87отражающем хеттский государственный культ, а косв. unza, вероятно,включен в последовательность u-un-za-pí-ya-an-mi, зафиксированной в однойиз«ПесенИстанувы»(KUB35.142iv(!)6–7),котораяможетинтерпретироваться как unza piyan=mi ‘(Это) дается мне тобой’ (с выносомаргумента в фокусе на левую периферию)80.Следующиепозднелувийскиеформытехжеместоимений(в традиционной интерпретации) присутствуют в иероглифических текстах:им.
u-zu?-sa (KARKAMIŠ A6 §22), им.? a-zu?-za (ASSUR a, §3; e, §§4, 8), им.?a-zu? -´-za (ASSUR f, §3), им.? á-zu?-za (ASSUR d, §4), им.? u-zu?-za (ASSUR c,§4; ASSUR e, §§6, 16, 17), твор. u-za-ri+i (ASSUR a, §4), твор.u-za+ra/i-i (ASSUR a, §9)81. Кроме того, засвидетельствованы притяжательныеместоимения a-zi- ‘наш’ (напр., ASSUR f, §9) и u-zi- ‘ваш’ (напр., ASSUR e,§7), а также возможный датив посессивного прилагательного á-zu?-sa7-na‘нашему’(TOPADA,Номинативная§26).интерпретацияформ,встречающихся в так называемых hatura-клаузах из писем Ассура, являетсядискуссионной—согласнодругойточкезрения,ихпредлагаетсяинтерпретировать как дативы.Мелчерт [Melchert 1994: 278–279] выводит форму 1 мн. /antsunts/ прямоиз праанатолийского *n̥ s-m̥ s, принимая развитие *m̥ > *um > *un в хеттском.Катц [Katz 1998: 143] предполагает, что -u- в /untsunts/ является когнатомпраиндоевропейскогосуффикса*-we-,присоединявшегосякосновеместоимения 2 мн.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
