Диссертация (1096005), страница 86
Текст из файла (страница 86)
S. 310.1099Abhandlung über die Evidenz. S. 310, 311.1100См.: Abhandlung über die Evidenz. S. 309, 311. Ср.: Orakel. S. 339.1101См.: Abhandlung über die Evidenz. S. 312-313.1102См.: Abhandlung über die Evidenz. S. 309.1103См.: Abhandlung über die Evidenz. S. 316-317.1098289точно сильный разум, способный господствовать над его склонностями, то вовсем этом не было бы необходимости1104.Как и перед Вольфом, перед Мендельсоном в конечном счете встаетпроблема отношения Бога к естественному закону. И решение, предлагаемоеМендельсоном, сходно с решением Вольфа. С одной стороны, Бог в каком-тосмысле рассматривается как подчиненный этому естественному закону, таккак Бог, в силу совершенства своей природы, реализует его в своих выборахв максимальной полноте1105.
С другой стороны, констатация совершенствабожественной природы не воспринимается как ограничение Бога и лишениеего свободы воли. В конечном счете именно Бог является творцом той природы, в которую встроено стремление к совершенствованию своих задатков.И таким образом, не Бог подчинен естественному закону, а естественный закон является проявлением совершенной божественной природы1106. Творенияже, природе которых свойственно стремление к исполнению естественногозакона, именно в этом проявляют свою причастность совершенной божественной природе.
Последняя оказывается для Мендельсона первосовершенством, из которого путем ограничения формируются отдельные конечные совершенства всего сотворенного.Стремление к совершенствованию является бесконечным процессом ипродолжается после смерти человека1107. Главным в процессе совершенствование оказывается моральное совершенствование. Оно приближает человекак Богу, делает его подобным своему творцу.
Человек, как творение, является«собственностью» творца и его задачей оказывается смиренное следованиеего замыслам1108: «Мы должны смиряться, полностью покоряться и совер-1104См.: Abhandlung über die Evidenz. S. 318. В введении необходимости для людей этих дополнительныхсредств ввиду недостаточности для них разума Х. Клемме усматривает принципиальное расхождение Мендельсона с Вольфом, сторонником которого Мендельсон себя в данном случае считает. Данный исследователь обращает внимание на то, что в философии Вольфа разум считается достаточной силой для определения воли к благим поступкам.
Таким образом, констатация Мендельсона необходимости привлечения дополнительных нерациональных, а эмпирических средств для достижения этой цели по факту становитсяпринципиальным разрывом с Вольфовой позицией, хотя внешне представляется Мендельсоном как ее развитие (см.: Klemme H.F. Der Grund der Verbindlichkeit. S. 298-300).1105См.: Abhandlung über die Evidenz.
S. 311.1106См.: Abhandlung über die Evidenz. S. 311.1107См.: Phaedon. S. 418, 415, 423-424.1108См.: Abhandlung über die Evidenz. S. 311-312. Ср.: Phaedon. S. 370.290шенно устранять нашу волю перед его волей»1109. Именно такое поведениеявляется предназначением человека на земле и способно принести ему счастье в небе1110. И так как в земной жизни мы не видим справедливого воздаяния за пороки и добродетели, то бессмертие души оказывается необходимой гипотезой, лишь при допущении которой мы можем оправдать Бога:«Надежда на будущую жизнь разрешает все эти сложности и приводит истины, в которых мы убеждаемся столь разными путями, снова к гармонии»1111.В этом последнем мы усматриваем поразительное сходство уже нетолько с вольфианским представлением о совершенстве, как бесконечномпроцессе, и неразрывно связанным с ним счастьем, но и с идеями болеепоздних просветителей, близких неологии, а также Крузию, основным понятием морального учения которого являлось понятие смирения.
В то же времяне менее отчетливо прослеживается и отличие позиции Мендельсона, заключающееся в его варианте решения проблемы мотивации индивида к благимпоступкам. Бог сотворил человека как существо, наделенное не только рассудком, но и волей.
И для человека естественным является потребность в мотивах к совершению действий. Следование совершенству, порядку, красотеприносит удовольствие, тогда как несовершенное и отвратительное приноситнеудовольствие1112. Бог, зная это, соединил с естественным законом, познаваемым человеческим рассудком, так же и мотивы, необходимые для воздействия на способность желания человека. Этими мотивами оказываются представления о справедливом божественном воздаянии, т.е. о наградах и наказаниях. Именно они являются побудительными основаниями для того, чтобыбыть смиренными и исполнять божественную волю1113.
Таким образом, тотфакт, что человек поддается воздействию этих мотивов, не воспринимаетсяМендельсоном как препятствие на пути морального совершенствования. СамБог предусмотрел их как вспомогательное средство для человека, а следова1109Abhandlung über die Evidenz. S. 311.В «Оракуле» Мендельсон пишет об этом следующим образом: «Каково предназначение человека? – Ответ: В состоянии разумного познания исполнять замыслы Бога, продолжать свое существование, становиться совершеннее и в этом совершенстве быть счастливым» (Orakel.
S. 338. Ср.: Phaedon. S. 416-417, 419; MSt.S. 299).1111Phaedon. S. 394. Ср.: Phaedon. S. 421-424; Orakel. S. 338; MSt. S. 262-264.1112См.: Abhandlung über die Evidenz. S. 310.1113См.: Abhandlung über die Evidenz. S. 312.1110291тельно, пользуясь этим средством человек не идет против замысла Бога, анапротив, смиренно его исполняет.Таким образом, не смотря на достаточно большое сходство в постановке проблем и в методах их решения, Мендельсон приходит к выводам, принципиально отличающимся как от Крузия и неологов, так и от Канта. Рассматривая в целом сходным образом сущность человека и его предназначение кнеустанному совершенствованию, основной составляющей которого долженбыть нравственный прогресс, Мендельсон не рассматривает мотивы надеждына обретения счастья или страх перед наказанием как нечто, препятствующеедобродетели1114.
Результатом этого является отсутствие в его работах рассмотрения характера взаимосвязи счастья и добродетели, равно как и распространенных пояснений, каким образом счастье может быть непосредственным и неизбежным следствие, но все-таки не причиной добродетельного поведения. Его моральное учение, безусловно, можно при этом считать менеестрогим, чистым или ригористичным, однако сложно отрицать, что оно привсем этом оказывается менее противоречивым и логичным.2.4. Мендельсон о Боге и возможности доказательства его существованияПри рассмотрении взглядов Мендельсона на процесс познавательнойдеятельности человека может показаться, что он стоит на позициях радикального скептицизма, приписывая человеку способность устанавливать связи и приписывать предметам существование по своему усмотрению, в зависимости от того, что ему представляется лучшим.
Однако при более пристальном анализе оказывается, что это справедливо лишь для сферыBilligung, в сфере же постижения истины такой подход не работает. И сфералишь возможного мыслимого, основанная на законе противоречия, и сфераобъективно существующих вещей, для реальной действительности которыходного принципа противоречия недостаточно, не зависят от оценки человека.Другими словами, сами объективно существующие предметы могут связы1114Возможно, на такой вывод Мендельсона оказало влияние его иудейское вероисповедание.292ваться в уме человека по принципу аналогии и ассоциации и представлятьсячеловеку как связанные причинно-следственной связью, установление которой, таким образом, оказывается субъективной и не свойственной самимпредметам, однако реальную действительность предметов человек установить по своему произволению не может. Таким образом, Мендельсон не отрицает существование внешнего мира, независимого от восприятия человека,а напротив, подчеркивает, что от одной лишь идеальной действительностивещей мы никогда не можем заключить к их реальной действительности1115.Тем не менее, Мендельсон настаивает на том, что именно принцип выбора лучшего лежит в основе устройства мира, ибо «все, что существует, является лучшим»1116.
И если с оценкой человека возможных вариантов поступков, зависящих от него, и решением претворять в действительность наилучший из них не возникает вопросов, то вот в случае второй сферы – сферыпознания существования вещей, от человека не зависящих, – может показаться, что мы имеем дело с противоречием. Однако реального противоречияздесь не наблюдается, так как принципом лучшего руководствуется не только человек, но и Бог.
И сотворения именно такого мира, каким мы его находим, по-прежнему оказывается зависимым от оценки, но от оценки Бога, а неотдельного индивида1117. При этом Мендельсон выделяет два различных типалучшего: абсолютно лучшее (лучшее в независимости ни от каких обстоятельств, Ens a se) и гипотетически лучшее (лучшее в определенных пространственных и временных условиях, das Beste secundum quid)1118.В данном аспекте мы наблюдаем сходство взглядов Мендельсона свзглядами Лейбница и Вольфа. Бог представляется как совершенное существо, руководствующееся принципом выбора наилучшего (т.е.
совершенного) ине допускающего ошибок в выборе и последующем претворении в действительность наилучшего в виду совершенства (как интеллектуального, так иволевого) собственной природы. При этом разделение на два возможных типа лучшего позволяет Мендельсону избежать обвинений Бога в недостатке1115См.: MSt. S. 225-226.MSt. S. 284.1117См.: MSt. S. 321-322.1118См.: MSt. S. 284.1116293совершенства. Даже если нам что-то представляется несовершенным, то этолишь потому, что мы оцениваем вещь или событие отдельно от всего целого.Но именно в таком виде она оказывается способной гармонично вписаться всовершенное целое, не нарушая его, т.е.
она является лучшей гипотетически,при условии существования всего целого1119. Таким образом, наша оценка чего-то существующего в этом мире как несовершенного оказывается нашейошибкой, проистекающей из нашего собственного несовершенства.Несовершенство нашей природы имеет для Мендельсона структурообразующее значение при попытке вывести возможное доказательство бытияБога. Мендельсон разбирает три возможных типа доказательств: на основеданных внешних органов чувств, на основе внутреннего опыта и на основеодного лишь понятия1120. Последнее (онтологическое) подвергается у Мендельсона критике, сходной с кантовской.