Диссертация (1096005), страница 52
Текст из файла (страница 52)
96–98). В этом смысле он может рассматриваться уже не толькокак критик непосредственно Вольфовой философии, но и как оппонент традиции рационалистического философствования, становясь своего рода предтечей основного для Канта положения о невозможности делатьвывод о действительном существовании вещи из логической непротиворечивости ее существования, на чембудет основана его критика онтологического доказательства бытия Бога.596См.: ASzG. § XXX, S. 81. Ср.: ASzG. § XXXIV, S. 88–89.597См.: ASzG. § XXVII, S.
90. Ср.: ASzG. § XXXIII, S. 86–87.169ной воли598. Мы можем сказать, возможен ли в принципе этот поступок илинет. И этот вывод мы можем сделать на основе закона достаточного основания, так как возможный поступок не должен исключаться предшествующимиему состояниями самой вещи и связанных с ней иных вещей мира и не должен вступать с ними в противоречие. Однако будет ли в действительностисовершен этот поступок мы заранее (т.е.
a priori) сказать уже не сможем, асможем это установить лишь по факту его совершения (т.е. a posteriori). Такую модификацию закона достаточного основания, который исключал бы изсферы своего действия мораль, Крузий называет законом детерминирующегооснования, полагая, что это позволит избежать недоразумений и неточностей. Формулирует он его следующим образом: «Все, что не является первойсвободной деятельностью, если оно случается, происходит от некой действующей причины, [обуславливающей], что это при тех же самых обстоятельствах не могло произойти иначе или вовсе не произойти»599.Однако, если мы хотим сформулировать закон, который мог бы применяться как в сфере физикального, так и в сфере морального существования,то нам следует говорить не о достаточном основании, а о достаточной причине, так как причина, в отличие от основания, не определяет действительность вещи, но лишь содержит в себе все то, без чего действие не было бывозможно600, т.е.
определяет возможность поступка. Это делает это понятиеболее пригодным для определения моральных поступков, так как понятиедостаточной причины констатирует достаточность сил у субъекта для совершения какого-то действия. Но последнее слово, т.е. собственно определениек этому действию, остается за субъектом, в силу чего не нарушается свободаего воли как действующей причины601. Закон действующей причины Крузием в итоге формулируется следующим образом: «Все, в отношении чегоможно помыслить, что этого когда-то не существовало, происходит от достаточной причины, и если не является первой свободной деятельностью, то это598Ср.: Benden M.
Christian August Crusius: Wille und Verstand als Prinzipien des Handelns. S. 27, 52 и др.ASzG. § XXVI, S. 72.600См.: ASzG. § XLIV, S. 119–121.601См.: ASzG. § XLV, S. 121–125.599170происходит от нее, [которая и обуславливает], что это при тех же обстоятельствах не могло не произойти или произойти иначе»602.Следует отметить, что в исследовательской литературе можно встретить некоторую путаницу в употреблении понятий «определяющее основание», «определяющая причина», «достаточное основание» и «достаточнаяпричина», что сказывается и на понимании сущности крузианской критикипозиции Вольфа. Так, М.
Шёнфельд склоняется к выводу, что у Крузия неполучается обосновать единую причинность для морали и естественных процессов, в силу чего мы имеем дело с двумя разными видами причинности, ане с двумя разными механизмами реализации одного единственного законапричинности603. Соответственно, термин «достаточная причина», по мыслиШёнфельда, Крузий относит только лишь к причинности в моральной сфере,тогда как термин «достаточное основание» – к причинности в сфере исключительно естественных процессов и явлений604. Некоторые исследователи ивовсе не обращают внимания на попытки Крузия прийти к единому законупричинности и говорят о четком разведении им причинности в сфере природы и в сфере морали, приписывая последней не только автономность воли,понимаемую как отсутствие внешнего определения, но и спонтанность, т.е.наличие в воле собственной структуры причинности605.
Такой взгляд неявноприписывает Крузию взгляды, его философии чуждые, что обусловлено ретроспективным ее прочтением через призму кантианской этики, на формирование которой Крузий бесспорно оказал значительное влияние606. Нивелиро602ASzG. § XLIV, S. 121.См.: Schönfeld M. The Philosophy of the Young Kant. P. 148.604См.: op.
cit. P. 147.605См.: Schneewind J. B. Moral Philosophy from Montaigne to Kant. P. 568; Allison H. E. Essay on Kant. P. 141.Ср.: Schönfeld M. The Philosophy of the Young Kant. P. 147.606Это влияние многообразно и проявляется не только в формировании свойственного Канту различия между причинностью через свободу и причинностью через природу и понимания автономности как собственного законодательства. Не менее четко оно прослеживается в подчеркивании важности внутренних мотивовдля определения моральности поступков и проведении принципиального различия между обязательной силой морального закона (категорического императива) и правил благоразумия (гипотетических императивов).См.: Жучков В.
А. Из истории немецкой философии XVIII в. С. 112-113; Bohatec J. Die ReligionsphilosophieKants in der „Religion innerhalb der Grenzen der bloßen Vernunft“. Mit besonderer Berücksichtigung ihrer theologisch-dogmatischen Quellen. Hamburg, 1938. S. 154-156; Boca S. Kant e moralisti tedeschi. Wolff, Baumgarten,Crusius. Napoli, 1937. P. 26-27, 75-76, 129-130; Schmucker J. Die Ursprünge der Ethik Kants in seinen vorkritischen Schriften und Reflexionen. Meisenhaim am Glan, 1961.
S. 85; Henrich D. Über Kants früheste Ethik. Versuch einer Rekonstruktion // Kant-Studien, 1963. Bd. 54 (4). S. 415; Sala G. Das Gesetz oder das Gute? Zum Ursprung und Sinn des Formalismus in der Ethik Kants // Gregorianum, 1990. Vol. 71, № 1. S. 75; Ciafardone R.Einleitung. S. 26; Schönfeld M. The Philosophy of the Young Kant.
P. 141, 147-148; Allison H. E. Essay on Kant. P.603171вание факта попыток создания Крузием единого закона причинности на этомосновании не представляется корректным. Напротив, можно считать, чтоименно это стремление и легло в основу переосмысления Крузием термина«достаточное основание» и замены его на понятие достаточной причины.Крузий пытается переформулировать закон достаточного основания, заменяявводящее в заблуждение понятие достаточного основания на детерминирующего основания, и ограничивает сферу его применения естественнымипроцессами. Закон достаточной причины, напротив, формулируется имименно с целью объединения двух разных вариантов проявления закона причинности и рассматривается как подходящий для них обоих.4.2. Свобода воли человекаРассмотрение основ моральной философии Крузия следует начать санализа его взглядов на природу воли человека. Природа человека являетсяиспорченной после грехопадения607, что проявляется в испорченности двухего основных способностей – разума (рассудка) и воли.
Основным проявлением испорченности разума является неспособность человека принимать определенные истины608, прежде всего теологические и нравственные, без божественной помощи, явленной в Откровении. При этом, интересным оказывается, что истины Откровения признаются Крузием по природе своей ра-144-145 и др.). Важность влияния, оказанного Крузием на практическую философию Канта, в настоящеевремя уже мало кем оспаривается. Однако эта точка зрения сталкивается с одним не находящим разрешениявопросом, верно подмеченным К. Швайгером: если влияние Крузия на Канта было столь многоплановым изначительным, почему последний никогда не использовал Крузия и крузианские компедиумы в своих лекциях? (см.: Schwaiger C. Kategorische und andere Imperative. Zur Entwicklung von Kants praktischer Philosophiebis 1785. Stuttgart-Bad Cannstatt, 1999.
S. 47-48). Швайгер предлагает и иные аргументы (прежде всего, лексические) в пользу выделения скорее Баумгартена в качестве основного источника для практической философии Канта, в том числе и в отношении разделения двух типов необходимости (см.: op. cit. S. 53-55).607См.: Crusius Chr.A. Dissertatio philosophica de corruptelis intellectus a voluntate pendentibus.
Leipzig, 1740(De corruptelis intellectus). § XLVI. P. 32.608Сам рассудок определяется Крузием как «способность субстанции иметь идеи» (Crusius Chr.A. Weg zurGewissheit und Zuverläßigkeit der menschlichen Erkenntniß. Leipzig, 1747 (WG). § 62. S. 108) или «способностьдуха представлять» (WG. § 62.
S. 109). Интересно отметить, что у Крузия мы также еще не находим четкоговыделение рассудка и разума в качестве двух разных познавательных способностей, однако некоторое различие между ними Крузий все-таки провести пытается, в силу чего разум оказывается «такой степенью совершенства рассудка, благодаря которой он становится способным осознанно распознавать истину в качестве истины» (WG. § 62.
S. 109. Ср.: WG. § 116. S. 202; De corruptelis intellectus. § III. P. 6). В то же время в исследовательской литературе можно встретить точку зрения, что разум у Крузия выступает «не как высшаяступень совершенства рассудка или способности мышления к необходимому и отчетливому знанию, он является самостоятельной способностью, создающей представления о желаемых вещах» (Жучков В. А. Из истории немецкой философии XVIII в. С. 110–111).172зумными, но кажущимися нам неразумными (или сверхразумными) по причине испорченности нашего разума грехом609. Но в том, что разум ошибается,повинна воля, так как именно воля, в конечном счете, является той силой, которая направляет разум и способна оказывать влияние на законы, по которымразум функционирует610.
В то же время не лишним будет отметить так же итот факт, что влияние рассудка на волю Крузием тоже допускается, хотя ирассматривается менее подробно. Бог устроил человека таким образом, чтоволя и рассудок в нем оказываются тесно взаимосвязаны. И воля хотя и является направляющей силой611, без рассудка не может действовать, так как, являясь способностью действовать в соответствии с представлениями, она нуждается в наличии этих представлений, которые доставляет ей рассудок612.Таким образом, не только воля оказывается способной непосредственно влиять на функционирование рассудка, но и рассудок также может оказывать влияние на деятельность воли, проясняя ее устремления и цели. Благо609Именно это основополагающее положение служит основанием для утверждения Крузием возможностисуществования свободной причинности, даже если мы и не можем постичь ее своим разумом (см.: Allison H.E.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
