Диссертация (1096005), страница 40
Текст из файла (страница 40)
После такого рода пояснений не вызывает особого удивления, что оппоненты нашли возможным обвинять Вольфав фатализме и подрыве основ нравственного учения, о чем он сам открытоговорит в предисловии к третьему изданию своей «Немецкой метафизики»(1725)436, вышедшем уже после изгнания его из Галле.
В то же время сам философ категорически возражал против подобного рода выводов из его взглядов, усматривая ценность последних как раз в обратном – в защите свободыволи и обосновании возможности построения достоверного нравственногоучения437. Представление о свободе, как о деятельности, не имеющей никаких мотивов, он полагал превратным и в корне неверным, приводящим к целому ряду опасных последствий, главным из которых оказывается невозможность построения нравственного учения.
Ведь если воля не имеет мотивов, т.е. оснований, то это означает, что представления о добре и зле не ока433DM. § 30. S. 16-17; НМ. С. 242.В то же время можно отметить, что Вольф достаточно осторожно подходил к распространению действияэтого закона на две сферы – сферу истории и сферу эстетики (см.: Gerlach H.-M. Eklektizismus oder Fundamentalphilosophie? Die alternativen Wege von Christian Thomasius und Christian Wolff im philosophischen Denken der deutschen Frühaufklärung an der Universität Halle. S. 23).435См.: DE.
Vorrede zu der andern Auflage. Unpaginiert.436См.: DM. Erinnerung wegen der dritten Auflage. S. [1]; НМ. С. 236.437См.: DM. Erinnerung wegen der dritten Auflage. S. [1]-[3]; НМ. С. 236-237.434127зывают на нее никакого воздействия и тогда бесполезны попытки какоголибо нравственного воспитания человека438.Наличие у воли определяющих оснований к тому или иному поступку,по мысли Вольфа, само по себе еще не означает, что воля определяется к нему с необходимостью, а следовательно, не лишает ее свободы. Именно здесьскрывается сущностное различие определения воли к неким поступкам (которое в любом случае оставляет за волей возможность поступить иначе) иопределения, с которым мы имеем дело в отношении материальных предметов, подчиненных строгой причинно-следственной связи439.
Человек определен самой природой вещей и сущностью своей души к выбору лучшего, однако это определение не является принуждением, так как человек всегда волен выбрать то, что не является лучшим. Поэтому мы не можем говорить обэтом определении как о необходимом в строгом смысле слова, но можем всетаки говорить о необходимости, но иного рода. Такую необходимость Вольфназывает «нравственной необходимостью»440. И именно она является краеугольным камнем достоверности моральной философии в системе Вольфа.Конечно, заверения Вольфа относительно сохранения за волей свободыпри подчинении ее закону достаточного основания выглядят искусственно инеубедительно, так как, уверяя своих читателей в том, что определение волимотивами к какому-то поступку представляет собой определение принципиально иного рода, чем определение к событиям материальных вещей (например, необходимое движение стрелки весов в сторону более тяжелого груза),Вольф тем не менее не поясняет, почему, несмотря на это принципиальноеотличие, он все же считает возможным применять к воле тот же самый законв той же универсальной его формулировке, что и ко всем остальным вещам иявлениям441.
Однако Вольфу удалось здесь если и не отчетливо поставить, топо крайней мере нащупать ту же самую проблему, которую Кант нескольки438См.: DM. §512. S. 313; НМ. С. 275.См.: DM. § 521. S. 318; НМ. С. 277.440См.: DM. § 521. S. 318; НМ. С. 277.441См.: Arndt H. W. Einleitung // Wolff Chr. Vernünftige Gedanken von der Menschen Thun und Lassen, zu Beförderung ihrer Glückseligkeit / Wolff Chr. Gesammelte Werke. Abt.
1. Deutsche Schriften. Bd. 4. Hildesheim, 1996.S. VIII; Hüning D. Christian Wolffs Begriff der natürlichen Verbindlichkeit ald Bindeglied zwischen Psychologieund Moralphilosophie // Die Psychologie Christian Wolffs. Systematische und historische Untersuchungen / Hrsg.von O.-P. Rudolph, J.-F.
Goubet. Tübingen, 2004. S. 158-167).439128ми десятилетиями позднее будет пытаться разрешить в своей знаменитойтретьей антиномии, обосновывая с одной стороны строгую причинноследственную связь всего происходящего в мире (допущение исключений изкоторой сделало бы невозможным естествознание), с другой стороны, отстаивая возможность свободной причинности (без чего для нас стало бы невозможным этическое учение).3.4. Естественный законНе менее интересен и другой аспект философских взглядов Вольфа,обусловивший обвинения его в атеизме и подрыве основ религии. Речь идетоб установлении им основного правила морали, которое он назвал естественным законом или законом природы442.
Стремясь найти всеобщие онтологические основания всех вещей и явлений в мире, Вольф пришел к выводу, чтоискать их нужно природе самих вещей и явлений. Так как все, что происходит, должно иметь свое основание либо в себе самом (в своей сущности), либо в чем-то другом (в сущности какой-либо другой вещи), то причины всегопроисходящего, в конечном счете, заложены в сущностях самих вещей. Вслучае свободных поступков людей, основание их заложены в душе.
Из этогоВольф выводит следующее следствие: все наши свободные поступки вытекают из свойств нашей души и из свойств вещей. Из свойств нашей души, таккак в ней находятся представления о том, что есть благо, а что есть зло, ипредставления о вещах; из свойств вещей, так как эти вещи либо добры, либозлы. Если наши представления о добре и зле верны, а представления о вещахсоответствуют действительному положению дел, то мы будем совершать добрые поступки. Если же мы ошибаемся либо относительно того, что есть благо, а что есть зло, либо заблуждаемся относительно свойств вещей, то мы будем совершать злые поступки.442Х. Позер считает, что естественный закон, как основание всех действий, лежал в основании всех разделовпрактической философии Вольфа, понимаемой им как система (см.: Poser H. Philosophia practica comesistema.
La scienza nuova dell’agire di Christian Wolff // La filosofia pratica tra metafisica e antropologia nell’etàdiWolff e Vico / A cura di G. Cacciatore, V. Gessa-Kurotschka, H. Poser, M. Sanna. Napoli, 1999. P. 14).129Таким образом, природа вещей и наша сущность обязывает нас желатьдобра и избегать зла443, а также предпочитать лучшее худшему444 или другими словами, совершать то, что делает наше внутреннее и внешнее состояниесовершеннее, и избегать того, что делает их менее совершенными445. Отсюдаи проистекает всеобщее правило, которое гласит: «Совершай то, что делаеттебя и твое или чужое состояние совершеннее; избегай того, что делает егоменее совершенным»446.
Это правило является одновременно законом, таккак «правило, в соответствии с которым мы обязаны сообразовывать нашисвободные поступки»447 называется законом, и именно таковым и являетсявышеобозначенное правило. А так как этот закон непосредственно вытекаетиз природы вещей и имеет свое основание в природе нашей души, Вольфименует его законом природы448. Правило это распространяется на все свободные поступки, без исключения, в силу чего является всеобщим. Это означает, что все остальные, более частные правила и законы должны выводиться443См.: DE. § 9.
S. 9-10.См.: DE. § 10. S. 10.445См.: DE. § 12. S. 11-12. Ср.: Wolff Chr. Philosophia practica universalis, methodo scientifica pertractata. Halle,1744. § 153. P. 127.446DE. § 12. S. 12. Ср.: Wolff Chr. Institutiones juris naturae et gentium in quibis ex ipsa hominis natura continuonexu omnes obligationes et jura omnia deducuntur. Halle, 1763 (Institutiones). § 43. P. 21-22; Wolff Chr. Philosophia practica universalis. § 128. P. 113.447DE. § 16. S.
15. К. Йостен полагает, что в данном случае Вольф следует за Гроцием (см.: Joesten C. WolffsGrundlegung der praktischen Philosophie. Leipzig, 1931. S. 23). С ней согласен также и немецкий исследователь Д. Хюнинг, усматривающий в таком способе определения закона явную конфронтацию с естественноправовой традицией Пуфендорфа и Томазия (см.: Hüning D. Christian Wolffs Begriff der natürlichen Verbindlichkeit ald Bindeglied zwischen Psychologie und Moralphilosophie.
S. 144-145). Вторым важным аспектом заочной полемики Вольфа с Пуфендорфом является, по мысли Хюнинга, понятие «обязанности», которое оказывается у Вольфа в отличие от сугубо правового понимания Пуфендорфа, означает в первую очередь моральную необходимость поступка и приобретает психологическую окраску (см.: op. cit. S. 145-148). Однако,как отмечает А. Томас, понятие «обязанность» хотя изначально и являлось переводом латинского«obligatio» в корпусе Римского права и относилось, таким образом, в первую очередь к правовым обязанностям, однако уже Цицерон употреблял его в более широком значении, понимая под «obligatio» не толькоправовые, но и нравственные обязанностей. Это расширенное значение «obligatio» прочно вошло в обиход вСредние века после чего общепринятым стало значение подчиненности любым видам норм, а не толькоправовым (см.: Thomas A.
Die Lehre von der moralischen Verbindlichkeit bei Christian Wolff und ihre Kritikdurch Immanuel Kant // Die Psychologie Christian Wolffs. Systematische und historische Untersuchungen / Hrsg.von O.-P. Rudolph, J.-F. Goubet. Tübingen, 2004. S. 169). Таким образом, можно сделать вывод, что хотяВольф и употребляет это понятие в ином, нежели у Пуфендорфа, значении, тем не менее, мы не можем считать его в этом отношении новатором. Однако вполне можно согласиться с другим выводом Хюнинга относительно новаторства Вольфа в привнесении в понятие обязанности психологических аспектов, т.е. его непосредственное отнесение к сфере мотивации.
Об этом см., также: Schwaiger C. Ein ‘missing link’ auf demWeg der Ethik von Wolff zu Kant. Zur Quellen- und Wirkungsgeschichte der praktischen Philosophie von Alexander Gottlieb Baumgarten // Jahrbuch für Recht und Ethik, 2000. Bd. 8. S. 251-252. Интересным при этом оказывается замечание Хюнинга о том, что основой и предпосылкой для психологизации понятия обязанности уВольфа является интеллектуализм (см.: Hüning D. Christian Wolffs Begriff der natürlichen Verbindlichkeit aldBindeglied zwischen Psychologie und Moralphilosophie.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
