Диссертация (1096005), страница 21
Текст из файла (страница 21)
В силуэтого, скорее, более оправданной представляется оценка Томазия как сторонника сословного разделенияобщества (см.: Kaufmann M. Die Rolle des Decorum in der Ethik des Christian Thomasius. Vol. 8. P. 233, 240),правда, не в силу того, что оно признавалось Томазием правильным, а в силу того, что он рассматривал егокак нечто неизбежное. В этом подходе в свою очередь прослеживается христианское отношение к государству и социальному устройству как к результату грехопадения (см.: REF.
Vorrede. § 1. S. 1), в силу чего состояние человека, задуманное Богом, и состояние человека, как мы его находим в общественном и государственном устройстве, принципиально различаются, однако преодолеть эту пропасть естественными человеческими средствами не представляется возможным. Подробнее о роли учения о decorum в практической философии Томазия и отличии томазианского разделения на honestum/ decorum/ justum от аналогичного терминологического разделения у Цицерона см.: Kaufmann M. Die Rolle des Decorum in der Ethik des ChristianThomasius. P. 233-245; Barnard F.M. Rightful decorum and rational Accountability.
A forgotten Theory of civilLife // Christian Thomasius (1655–1728). Interpretationen zu Werk und Wirkung / Hrsg. von W. Schneiders. Hamburg, 1989. S. 187-198.199См.: REF. Satz 1. § 2. S. 8.66уже приближает Томазия к мистической традиции. Усматриваем мы неявныеотсылки к мистицизму и в толковании обетований Нагорной проповеди черезпризму мистического троичного пути к Богу200. Родство с пиетизмом отчетливо прослеживается в подчеркивании поздним Томазием значимости невидимой церкви, понимаемой как общение святых201. Однако проведение болеетесных параллелей взглядов Томазия с мистиками и пиетистами представляется в целом натянутым.
Более оправдано, вслед за Шнайдерсом202, полагать,что близость к мистикам и пиетистам была характерна для Томазия лишьвесьма непродолжительное время его духовного кризиса и впоследствии давала себя знать лишь в некоторых отголосках. Основным же лейтмотивом вовторой период его творчества можно считать решение политических и религиозных проблем общества203, что осуществлялось, прежде всего, на путяхосвобождения правовой практики из-под церковного гнета204, на что и былинаправлены в том числе и его философские исследования в области морали.Правда, здесь нам снова приходиться констатировать некоторую парадоксальность во взглядах данного философа.
Будучи убежденным протестантом и признавая истины Откровения выше истин философских, он настолькостремится оставаться верным духу христианства, что разрабатывает своюконцепцию «разумной любви» (полностью в согласии с евангельским учением), которую затем обращает на критику внешних церковных установлений исвященнослужителей, их узаконивающих и требующих строгого их выпол200См.: ASL.
Beschluß. § 5. S. 533-537.См.: Fritsch M. J. Religiöse Toleranz im Zeitalter der Aufklärung. S. 57. Ср.: Schröder P. Christian Thomasiuszur Einführung. S. 103-104; Pott M. Thomasius’ philosophischer Glaube // Christian Thomasius (1655-1728). Interpretationen zu Werk und Wirkung / Hrsg. von W. Schneiders. Hamburg, 1989. S.
233.202См.: Schneiders W. Naturrecht und Liebesethik. Zur Geschichte der praktischen Philosophie im Hinblick aufChristian Thomasius. New York, 1971. S. 226-238, особенно S. 230-231. Противоположную точку зрения можно найти у Бинерта, называвшего Томазия «этическим пиетистом» (Bienert W. Der Anbruch der christlichendeutschen Neuzeit. S. 215), а также у Ханспетера (см.: Hanspeter M. Christian Thomasius und der Pietismus imSpiegel ihrer Wirkungsgeschichte. Zur philosophiegeschichtlichen Bedeutung der Thomasius – Rezeption im Baltikum // Christian Thomasius (1655-1728).
Neue Forschungen im Kontext der Frühaugklärung / Hrsg. von F. Vollhardt. Tübingen, S. 249). Подробнее о временной близости Томазия к пиетистам см., также: Neisser L. Christian Thomasius und seine Beziehungen zum Pietismus. Heidelberg, 1928; Leube H. Orthodoxie und Pietismus: gesammelte Studien. Bielefeld, 1975. S. 195-201; Büchsel J., Blaufuss D. Gottfried Arnolds Briefwechsel. Eine ersteBestandsaufnahme – Arnold an Christian Thomasius 1964 // Pietismus – Herrnhutertum – Erweckungsbewegung /Hrsg. von D. Meyer.
Düsseldorf, 1982. S. 71-106. Можно встретить и позицию, в соответствии с которой Томазий, наряду с Вольфом, оказывается активным борцом против пиетизма (см.: Mentzel F.-F. Pietismus undSchule: die Auswirkungen des Pietismus auf das Berliner Schulwesen 1691–1797. Baltmannsweiler, 1993. S. 23).203См.: Hunter I., Saunders D. Introduction // Natural Law and Civil Sovereignty. P. 3.204См.: Vollhardt F. „Die Finsternüß ist nunmehro vorbey“.
Begründung und Selbstverständnis der Aufklärung imWerk von Christian Thomasius. S. 6.20167нения ради своей собственной выгоды и наживы. В погоне за реализациейэтой самой евангельской заповеди любви, понятой как призыв жить в мире исогласии, он обосновывает толерантность, как терпимость к инакомыслию ик внешним расхождениям в обрядах (которые и вовсе признаются с духовнойточки зрения избыточными), что в итоге приводит к релятивизации той самой исходной веры в истины Откровения, которая была его отправной точкой.
Однако признавая эту противоречивость исходных посылок и выводовво взглядах Томазия, мы вынуждены будем также признать и тот факт, чтостремление к толерантности в современном ее понимании, теоретическиобоснованное еще в эпоху раннего Просвещения205, приведшее в конечномитоге Европу к тому типу секуляризации, последствия которого в обличиидуховного кризиса в наше время мало кем оспариваются, заложены в самомхристианстве и возможно даже являются неотъемлемой его частью206.205См.: Kaufmann M.
Die Rolle des Decorum in der Ethik des Christian Thomasius. S. 233.Ср.: Ваттимо Дж. После христианства. М., 2007. C. 107-117. Мнения о том, что исток дискуссий о толерантности следует искать в призыве ап. Павла «все испытывать, лучшего держаться» (1 Фес. 5:21), придерживается также и ряд других исследователей (см.: Kühlmann W. Frühaufklärung und chiliastischer Spiritualismus – Friedrich Brecklings Briefe an Christian Thomasius. S.
185; Vollhardt F. Naturrecht und „schöne Literatur“im 18. Jahrhundert // Naturrecht – Spätaufklärung – Revolution / Hrsg. von O. Dann, D. Klippel. Hamburg, 1995. S.231-232; Sparn W. Auf dem Wege zur theologischen Aufklärung in Halle. S. 73; Gawlick G. Thomasius und dieDenkfreiheit. S. 256). В то же время следует подчеркнуть особую роль именно протестантских мыслителей вобосновании идеи толерантности в приближенной нашему сегодняшнему пониманию форме, так как длякатолических мыслителей, в том числе и для нередко упоминаемого в этом контексте Вольтера, эта идея втаком виде нехарактерна (см.: Lehner U.L. Die katholische Aufklärung. Weltgeschichte einer Reformbewegung.Boston: Ferdinand Schöningh, 2017.
S. 61-66; Kley D.K. The Religious Origins of the French Revolution. FromCalvin to the Civil Constitution, 1560-1791. P. 3-4). Даже христиане других конфессий рассматривались католическими мыслителями в контексте рассуждений о «заблуждающейся совести» и единственным оправданием их греха непризнания истинной веры оказывалось то обстоятельство, что их совесть, по причине ихрождения на протестантских землях и воспитания протестантами, подверглась существенной деформации,что осложняет для них процесс признания и постижения истин веры. Своеобразным смягчением такой позиции представлялось появившееся со временем в эпоху Просвещения обозначение протестантов как скрытых или анонимных католиков, что давало им возможность, даже без их ведома, в какой-то степени оказываться причастными благодати истинной церкви (см.: Lehner U.L.
Die katholische Aufklärung. Weltgeschichteeiner Reformbewegung. S. 59-61). Такую ситуацию в католических землях Г. Гусдорф объясняет влияниемрешений Тридентского собора (см.: Gusdorf G. Das theologische Ferment in der Kultur der Aufklärung //Europäische Aufklärung(en). Einheit und nationale Vielfalt / Hrsg. von S. Jüttner, J. Schlobach. Hamburg, 1992. S.28-30, 35-39). Впрочем, это же, по мысли данного исследователя, обусловило и антиклерикализм французского Просвещения, ставший ответом на нетолерантные решения Тридентского собора (см.: op.
cit. S. 31).Принципиальное изменение в отношении к приверженцам других вероисповеданий зафиксировал лишьВторой Ватиканский собор, сменивший эксклюзивистскую позицию на инклюзивистскую (см.: Ataman K.Understanding Other Religions: Al-Biruni and Gadamer’s “Fusion of Horiyons”. Washington, 2008. P. 6-19;Schmidt-Leukel P. Gott ohne Grenzen.
Eine christliche und pluralistische Theologie der Religionen. Gütersloh,2005. S. 96-162). Однако нельзя не заметить, что и предлагаемая здесь концепция концентрических круговпредполагает все тот же основополагающий универсалистский взгляд католической церкви, воспринимающей себя как вселенская. Отличие, по сути, заключается лишь в том, что в данном случае к вселенскойцеркви оказываются причастны уже не только христиане других конфессий, но и все люди, в том числе иатеисты. В формирование теологической позиции, нашедшей свое отражение в документах Второго Ватиканского собора, значительную лепту внес К.
Ранер, на взгляды которого в свою очередь существенное206681.4. ИтогиФилософской основой построений Томазия в полной мере можно считать его идею «разумной любви», развиваемую им, по его же собственномумнению, в соответствии с духом евангельской заповеди любви. В духе Евангелия Томазий развивает и другую, не менее важную для него тему – критикуцеркви и церковных служителей, их злоупотребление своим авторитетом ивластными полномочиями, обосновываемыми ими неправомерными ссылками на Священное Писание. Это приводит его к разведению религии подлинной или мистической теологии, как ее именует сам Томазий, и религии неподлинной, представляющей собой набор внешних обрядовых предписаний ипустых догматов, вера в которые ничем не помогает человеку в спасении егодуши. Первая – проста, понятна и доступна любому христианину, водимомубожественной благодатью, данной ему при крещении и освящающей его разум.
Она представляет собой добродетельную жизнь, выстраиваемую в духеразумной любви. Вторая есть не что иное, как пустое, напыщенное схоластическое мудрствование, раздувающее тщеславные амбиции. И именно таковыми была и остается большая часть церковников, мнение которых считаетсяавторитетным при решении теологических вопросов, в силу чего и вся история видимой христианской церкви представляет собой жалкое зрелище борьбы за власть и водительства слепых слепыми (Мф.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
