Эготекст в творчестве Гюнтера Грасса (1095160), страница 25
Текст из файла (страница 25)
Зайбт, автор большой аналитической статьи «И теперь назад кфактам» (Und nun zurück zu den Fakten), вышедшей 14 августа 2006 года вгазете «Зюддойче Цайтунг» (Süddeutsche Zeitung), анализируя рассказГ. Грасса и сопоставляя его с историческими фактами, признает, что висповеди Г. Грасса «остаются темные пятна» и «если взглянуть глазамиисторика, то видно вообще большое количество неясностей»341.Если верить Г. Грассу, то в 1943 г. он хотел записаться добровольцем вподводники, однако ему отказали, так как он не достиг призывного возраста(ему было пятнадцать), а через два года, в семнадцать лет, он был призван ввойска СС, причем писатель, ссылаясь на пробелы памяти, не мог сказатьточно, узнал ли он об этом из повестки или уже будучи на призывномпункте.Основные претензии к версии событий, изложенной Г.
Грассом,сводятся к тому, что призыв в войска СС производился на добровольнойоснове и, по утверждению публициста Клауса Райнера Рѐля (Klaus RainerRöhl), учившегося в Данциге в той же школе, что и Г. Грасс, повестка извойск СС отличалась от других и ее легко можно было узнать. И даже вслучае насильственного призыва в войска СС, а такие случаи, как утверждаетнемецкий историк Бернд Вегнер (Bernd Wegner), фиксировались с лета 1944341Seibt G. Und nun zurück zu den Fakten // Там же.113г., всегда «тем или иным способом можно было добиться пересмотра дела» иизбежать службы в войсках СС»342.
Ровесник Г. Грасса, артист кабаре ДитерХильдебрандт (Dieter Hildebrandt), солидарен с Б. Вегнером в том, чтослужбы в СС при желании можно было избежать. В интервью журналу«Шпигель» он вспоминает, что по достижении призывного возраста хотелпопасть куда угодно, только не в войска СС, так как прекрасно знал, какиезверства они творят; на Г. Грасса же согласно «Луковице памяти» «двойнаяруна на воротнике не производила отталкивающего впечатления»343.Подвергает сомнению Д. Хильдебрандт и утверждение Г. Грасса о том, чтоон тогда еще верил в окончательную победу: по мнению ровесника писателя,«в 1944 году все понимали, что конец близится»344.В «Луковице памяти», как и в «Траектории краба», Г. Грасс нарушаеттабу, запрещающее немцам рассуждать о страданиях собственного народа впериод крушения третьего рейха и особенно в первые послевоенные годы.Отметим, что еще в «Моем столетии», рассказывая в новелле «1942» обомбежкахсоюзникамиГермании,Г.Грассобозначилихкак«террористические», но там он не выступал в качестве повествователя.
Ктому же после рассказа о бомбежках военный корреспондент, от лицакоторого ведется повествование, делает существенную ремарку: «Ну, посовести говоря, мы сами начали»345. В «Луковице памяти» такая ремаркаснята, что соответственно сместило смысловые акценты и в конечном итогепривело к подмене понятий. В результате личное восприятие писателемвойны совпало с мнением значительной части немецкого общества, вколлективной памяти которого «закрепилось убеждение в том, чтопережитые ими страдания в годы войны и период оккупации являютсядостаточным основанием для того, чтобы назвать победителей в войне«виновниками того, что творили проигравшие, когда еще были у власти»346.342Die Reaktionen sind wie ein Fallbeil // Die Zeit.
2006. 22. August.Грасс Г. Луковица памяти. С. 434–435.344Brauck M., Tuma T. Ich war ein gutter Goebbels // Der Spiegel. 2007. № 52. S. 156.345Грасс Г. Мое столетие. С. 137.346Адорно Т. Что значит «проработка прошлого» // Там же. URL.343114Поэтому можно утверждать, что рассказ, данный писателем с точки зренияочевидца, о последних месяцах Второй мировой войны во многомопределяется стереотипами коллективной памяти, в центре которойстрадания немцев, связанные с войной и изгнанием, бомбежками и пленом347.Изображение Г. Грассом русских солдат и их деяний в Данциге иоккупированной Германии полностью вписывается в такую трактовкусобытий. Русские солдаты в восприятии создателя «Луковицы памяти» –пьяницы, расстреливавшие без суда и следствия каждого, кто носил знакиразличиявойскСС,насиловавшиеженщин,грабившиестариков.Разрушенные в результате бомбежек города, страдания мирного населениядают основания писателю утверждать, что «мир – оборотная сторона войны –выявилпреступления,которыезаднимчисломзаставилисчитатьпреступников жертвами»348.
Воспроизводя рассказы родственников «ослучаях пережитого насилия, о пропавших без вести, о погибших, о деде, неперестававшем жаловаться на утрату столярной мастерской», о матери,которой «пришлось предлагать себя, чтобы уберечь собственную дочь»349,Г. Грасс умалчивает о существовании большого количества данных о том,что в годы войны эсэсовцы и солдаты вермахта безнаказанно насиловалиженщин, в то время как русские солдаты за подобные преступления неслинаказание – вплоть до смертной казни350.
Такая фигура умолчания даетвозможность Г. Грассу смещать акценты: немцы в «Луковице памяти» –жертвы не фашистского режима, а советских солдат, мстящих беззащитнымженщинам и старикам.Таким образом, можно констатировать, что в эготекстах Г. Грассаприсутствует три «я» писателя:– «я» гражданина, которому «всегда претили революции» и который «всегда347Вельцер Х. Память как арена политической борьбы // Там же.
URL.Грасс Г. Луковица памяти. С. 314.349Там же. С. 308, 372.350Dowling S. New German Study Looks at Rape Trauma 60 Years On // Spiegelonline. 2008, 22. Oktober. URL:http://www.spiegel.de/international/germany/sexual-violence-in-world-war-ii-new-german-study-looks-at-rapetrauma-60-years-on-a-585779.html (дата доступа: 25.06.2014).348115был реформатором»351;– «я» писателя – человека, «который пишет против течения»352;– «я» обыкновенного человека, который «на свой лад … человек простой»353.Самоидентификацияиндивидуальнойпервыхпамятидвух(личныйопыт«я»происходитучастиявнаосновеобщественнойдеятельности), коллективной памяти (той партии, тех общественнополитических течений, взгляды которых он разделяет), а также публичнойпамяти, в которой, как говорит Г.
Грасс, «разум просвещает»354. Избраннаястратегия повествования обусловливает сходные подходы в осознании себякак гражданина и писателя с учетом того, что «литература и политика близкидруг к другу, так как они просвещают»355.В основе самоидентификации третьего «я» – индивидуальныевоспоминания писателя, вписанные в рамки коллективной памяти о войне.Привлечение ресурсов коллективной памяти дает возможность Г. Грассу приописании своей жизни в военный и послевоенный периоды, претендуя наобъективность, на самом деле излагать лишь свою, во многом удобную длянего, точку зрения на события последних лет войны и свое видениеответственностинемецкогообществазапреступления,совершенныенацистским режимом.Писатель исходит из того, что немцы, в том числе и он сам, виновнытолько в незнании истиной политики, осуществлявшейся гитлеровскимрежимом вследствие проводимой этим режимом умелой пропаганды (статьио «Бромбергской резне», речи Гитлера, рассказы о блицкригах и т.п.), вравнодушии к тому, что происходило вокруг них.
За это они и понеслинепропорциональное наказание, став жертвами советских солдат во времяоккупационногопериода.ТакаяпозицияГ.Грассавписываетсявполучившую широкое распространение в коллективном сознании немцев351Грасс Г. Фотокамера: истории из темной комнаты. С. 147.Грасс Г.
Из дневника улитки // Там же. С. 454.353Там же. С. 308.354Zimmermann H. Skepsis und Melancholie: über das Lichtenbergische bei Günter Grass // Die Horen. 1999. Jg.44. H. 1. S.129.355Ibid.352116концепцию «взаимного зачета вины», которая связана с «проработкойпрошлого» (термин Т. Адорно), и заключается, по его мнению, «в попыткахпри помощи встречных обвинений освободить себя от мук совести», откомплекса вины356.
Однако разрушения немецких городов и бедствиягражданского населения в военной и послевоенной Германии вряд ли следуетсравнивать с развязанной гитлеровским режимом войной на уничтожениеили с административным убийством миллионов невинных людей разныхнациональностей.Наличие нескольких «я» писателя, а также невозможность определить,какое из них является истинным, а какое маской, и в то же время наличиеярко выраженного просветительского дискурса в эготекстах Г. Грассасвидетельствуют о том, что писатель работает на стыке двух моделей:просветительской и «современное я».В пользу просветительской модели говорит широкое использованиетрадиций, заложенных И.В. Гѐте в «Поэзии и правде». Писательреалистически воссоздает духовную атмосферу Германии ХХ в.: в эготекстах«Луковица памяти» – 1939 – 1960 гг., «Из дневника улитки» – конец 60-х –начало 70-х годов, «Головорожденные, или немцы вымирают» – 80-е годы,подробноописываетсвоесоциальноеокружениеинабрасываетзапоминающиеся портреты близких ему людей, раскрывает в «Фотокамере»и «Луковице памяти» автобиографические истоки своего творчества вшироком понимании этого слова.Однако предложенная И.В.
Гѐте модель самопознания индивидуума в«его отношениях к своему времени» все больше эволюционирует в сторону,говоря словами Г. Грасса, попыток «заново пересказать историю – так, какмы видим ее изнутри»357. В его эготекстах в отличие, например, от мемуарноавтобиографической прозы И.В. Гѐте не ставится задача привести ход своеголичного развития в непосредственную связь с внешней историей эпохи;356357Адорно Т.
Что значит «проработка прошлого» // Там же. URL.Литература: взгляд изнутри // Там же. URL.117напротив, предпринимается попытка представить ее актуальную версию,могующую быть востребованной в новых и совершенно иных историческихреалиях.В соответствии с поставленной задачей меняется и характерисповедальности.Есливтрадиционнойавтобиографииподисповедальностью понимался откровенный рассказ о своих сокровенныхмыслях и взглядах, то у Г.
Грасса исповедальная основа возникает напересечении двух разнонаправленных интенций: с одной стороны, авторпризывает всех немцев признать свою ответственность за нацистскоепрошлое, а с другой – он всячески стремится закамуфлировать степень своейвины. В этой связи применительно к творчеству Г. Грасса скорее всегоможно говорить о рациональной исповедальности, цель которой заключаетсяв том, чтобы, дав выход внутренним чувствам, выразив и раскрыв что-тоинтимно-личное, в то же время не открыть всего до конца, обнаружить невсе, показывая, скрыть. Этот вывод подтверждают и слова самого Г.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
