Пупков К.А., Коньков В.Г. - Интеллектуальные исследования (Современнаяя теория управления) (1072100), страница 48
Текст из файла (страница 48)
Это противоречие между Разумом, не отрицающим возможность такого Бога, и Сердцем, не принимающим ее, образует тот водораздел, способ преодоления которого кардинально определит, придем ли мы к многомилостивому Создателю, например, христианина, либо к безразличному Космосу, например, йога (безбожная материя атеиста достаточно комфортно чувствует себя в мире йога).
Может ли кто-нибудь рассудить, а значит и примирить Разум и Сердце? А их примирить нужно, так как и тот и другое плохо обходятся друг без друга (вспомним: “Последний шаг разума - это признание того, что есть бесконечность вещей, которая его превосходит”., и “...интуитивные провидения слепы и немы, темны и страшны, если не подтверждаются интеллектом”). Нам кажется, что это делает Любовь, и вот каким образом.
Разум согласен с тем, что 1) в Первооснове нет Любви ни в каком ее проявлении, 2) Первооснова должна быть гармоничной, 3) понятие гармония должно иметь отношение ко всем без исключения элементам Первоосновы,
4) обязательная реакция человека на гармонию - Любовь, то есть, Любовь – «человеческий» индикатор наличия гармонии, и, поскольку в Первооснове (содержащей человека) нет Любви, в Ней не фиксируется гармония «по-человечески» (хоть человек Там присутствует), но это означает, что в Ней нет гармонии вобще, следовательно, рассматриваемая Первооснова не может быть Таковой (по п.2)), т.е., Она обязательно еще и Первопричина (т.к. последней сопутствует Любовь (см. три абзаца выше)), а значит, Бог может быть только всемилостивым.
Таким образом, Сердце глазами Любви разглядело гармонию, помогло Разуму осознать скрывавшуюся здесь от него Истину, и тем самым привело к “вере разума”, каковой и должна быть истинная по И. Канту вера.
Правда эти рассуждения можно повести и по-другому: Любовь (а значит и Всемилостивейшего Бога) считать имеющей место лишь в той части Первоосновы, которая включает в Себя человека, а эта часть - бесконечно малая Ее крупица. Значит, индикатором гармонии в подавляюще огромной части Первоосновы может быть и нечто отличное от Любви. Наделяя этот другой индикатор, в силу его подавляющего преобладания, свойством всеобщности, логично распространить его и на ту малую часть Первоосновы, которая включает человека, считая Любовь случайным исключением. Отсюда же тогда необходимо следует и невсесильность Всемилостивейшего Бога, как имеющего отношение только к части Первоосновы. Такую примерно позицию и занимают йоги.
Нам такая точка зрения не по душе, а не принимать ее можно, по нашему мнению, прежде всего, в связи с тем, что в этом случае вступают в противоречие пп. 2) и 3) предыдущего обоснования, а также, исходя из следующих соображений.
1. Пусть не я создал, например, антенну, редуктор, двигатель, усилитель и пр. (или, например, радиодетали), они существовали до того как я обратил на них внимание. Однако, я, соединивший и согласовавший их для совместной работы, считаюсь и являюсь создателем системы слежения (или радиоустройства). Аналогично и мироздание можно рассматривать не только как фазу развития Первоосновы - Бога, но и как нечто Им созданное. Поэтому Он - Творец, Первопричина, Бог Всемилостивейший.
2. Бог воспринимается в части мироздания, связанной с человеком, в виде Любви. Но только эта (пусть малая) “Часть Бога” непосредственно и связана с нами (еще более малыми). И именно Она (Троица, Всемилостивейший Бог) полностью нас определяет, является Богом для нас в нашем представлении Бога. Но эта “Часть Бога” не означает то, что с нами общается не Весь Бог, а только то, что мы, в силу своей малости, можем иметь контакт с общающимся с нами Всем Богом лишь через эту Его Часть, поэтому наш Всемилостивейший Бог - всесилен.
3. В доступной нашему восприятию вселенной существуют разные ступени сложности организации материальных и духовных структур (от самых примитивных и широко распространенных (например, неживая природа) до самых сложных и редких (например, человек)), однако, все они, вне зависимости от их относительного веса, полноправно представляют эту вселенную, так как являются ее фактическими частями. Так и в Первооснове.
4. Полную модель даже очевидного явления (как уже говорилось) мы получить не можем, и достаточность степени проникновения в глубину существа явления при составлении модели (для ее адекватности явлению) определяется тем, что проблема, для решения которой модель создавалась, решена. Проблема религии - введение в обиход этики благодати (радости, Любви, красоты), а объект, на который она направлена, - человек в его повседневной жизни, поэтому для решения этой проблемы достаточно учитывать лишь ту часть Первоосновы, которая примыкает к «зоне человека» в Ней. Вся же история человечества занимает ничтожное время в Ее периоде, поэтому периодичность, если она и есть, вряд ли здесь нужно учитывать, - нас вполне устраивает такая “не полная” модель Бога.
5. Рассмотрим, например, очевидный факт, состоящий в том, что половина зала заполнена зрителями, а половина - нет. Различие в его восприятии перед началом представления актером - оптимистом (“пол-зала зрителей набежало”) и актером пессимистом (“зал полупустой”), обыгрываемое в известном анекдоте, говорит только о различии жизненных позиций воспринимающих сторон, но не о различии фактов. Факт один и необходимо признать, что обе точки зрения на него не ложны. Несмотря на это, каждый из актеров наверняка испытает эмоциональный дискомфорт, если будет вынужден признать оценку своего коллеги в качестве формулировки общей точки зрения. Еще острее этот конфликт проявится при оценке не столь очевидного, тем более не доступного в полной мере осознанию, факта.
2.7.2. Выбор истинной веры.
Исповедание каждой конкретной (из большого числа) религии - попытка “встретиться” со своим Создателем. Религии очень сильно различаются формой их отправления, но самое острое различие составляет то, что в некоторых случаях встреча может и не состояться, и, более того, - “на встречу может придти не тот, кого ждали” [35].
Судить о том, истинна или нет какая-то вера, нам не дано - “это один из тех фундаментальных богословских вопросов, на который приходится давать антиномичный ответ” (свящ. В. Цыпин). Мы, правда, можем (и даже должны (т.к. “неполнота страшна, если она отрицает Полноту, если она воинственно невежественна” [35])) сказать, что такая-то сторона какой-то веры нам представляется интересной, а другая - нет (“философские и богословские теории, не являющиеся учением церкви, называют теологументами; они не являются лжеучениями, если не претендуют на абсолютность” (А. Мень)), не давая, однако, разгуляться своему религиозному фанатизму (“люби грешника, но ненавидь грех”(Святоотеческая максима)). Ведь “отсутствие единства в религиозных вопросах никак не означает, что люди ... не смогут в иных сферах жизни ощутить свою общечеловеческую солидарность (“у нас нет ничего общего только с диаволом, со всеми же людьми мы имеем много общего” (Иоанн Златоуст))” [35].
Если уж все-таки нужно назвать конкретную веру, наиболее близкую по нашему мнению к истинной, - то это Православная вера. Она является наиболее близкой нам в том смысле, что душа не испытывает колебаний в истинности требований, которым должен удовлетворять человек для вечной жизни (для своего спасения) с точки зрения православия. Необходимые добродетели для этого «...указаны святым Апостолом Павлом в его послании к Коринфским христианам: “Ныне пребывают они три (добродетели): вера, надежда, любовь, ... но любовь из них больше”. (Первое послание коринфянам, гл.13). В чем должна состоять наша вера кратко изложено в Символе веры; ... надежда - ... в молитве Господней (“Отче наш...”) и в заповедях о блаженстве (“Блаженны нищие духом...”); ... любовь - ... в десяти заповедях Божиих. На вопрос - какая наибольшая заповедь..., Иисус Христос отвечал: ”Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим. Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки” (Евангелие от Матфея, гл.22). “Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих”. (Евангелие от Иоанна, гл.15)» (Православный толковый молитвослов).
К сожалению, некоторые из указанных положений мы понимаем не совсем так, как общепринято. По этой причине я, наверное, еретик в глазах православных, но готов смириться с этим клеймом, т.к., во-первых, «чтобы быть еретиком, надо быть христианином, или хотеть им быть! Иначе можно быть только язычником, либо отступником» [29], и, во-вторых, чтобы не оказаться на заведомо неверном пути, т.к. Богопознание скорее связано с честной оценкой фактического состояния твоего духа, с признанием его отклонения от требуемого состояния, чем с имитацией присутствия общепринятой нормы, но в действительности не имеющей места. “И при этом надо непрерывно искать то, что соединяет с Богом, не боясь принять добрый совет и глубокую мысль, высказанную философом или поэтом” [35] из другого лагеря (различные мировоззрения содержат некоторые общие с твоим положения, и вполне может оказаться, что там они представлены более выпукло), - ведь, “выпив стакан молока, ты не стал коровой”. Хоть и смущает, конечно, тот факт, что в уходе от ортодоксии большинство (и мы в том числе) “ищет... не самых больших высот, сколько оправданий для более прохладной жизни” [35]. Но разве Истине всегда отвечает самая суровая из альтернатив? Ортодоксом, возможно, должен быть профессиональный служитель религии, но рядовой христианин не обязательно. Ведь “можно быть даже и “праведным” в смысле выполнения каких то заповедей, но все равно быть скучным. А вот кто приближается к Богу, всегда живет в любви, и для него всегда жизнь – это песня, даже если в жизни его не все благополучно”. (А. Мень). (Правда, логика приводит нас к тому, что истинный христианин, - человек, решивший жить по Христу, должен быть готов к повторению и финальной части Его жизненного пути – отдать свою жизнь во спасение людей (в частности, во спасение данного испорченного Злом человека (см. п.п. 2.4.6.4, 2.7.5))).
В этой связи мы не рискнули бы осуждать высокую степень интимности, экзальтированность вплоть до сексуальности католической молитвенной практики (хоть она нам и представляется чрезмерной и не соответствующей идее общения с Богом). Так как форма выражения, во многом определяемая, например, своеобразием национального темперамента, индивидуальными особенностями психики, традициями верующего и т.п...., часто настолько второстепеннее содержания, что может совершенно потерять связь с областью своего обычного существования.
Я живо вспоминаю свое знакомство со стриптизом в загранпоездке на заре его становления (когда в нашей стране он был в запрете). Это был мягкий, так называемый социалистический стриптиз, проходящий в форме театрального представления, сюжеты которого были настолько трагичны (например, девушка с портретом любимого в траурной рамке в руках, вернувшаяся домой, вероятно, с его похорон, в отчаянии горя на грани безумства раздевается, воображая, что умерший находится с ней), что мои зрительские переживания были не только не сексуальны, хотя я был на это изначально явно настроен, а я бы даже сказал антисексуальны.
Нельзя не коснуться здесь очень острого в этическом плане вопроса о греховности с точки зрения религии полового акта, совершаемого не с целью продления рода, а для удовольствия (для удовлетворения своей похоти, как презрительно говорят об этом служители религиозных институтов), причем, только в случаях, которые во всех остальных аспектах не связаны с возможным моральным их осуждением (эту сторону вопроса мы опускаем в виду ее чрезвычайной тонкости и деликатности), - например, в случае любящих супругов. Почему-то очень не хочется так уж безоговорочно включать его в разряд тяжких греховных дел. Ведь половой акт (если, конечно, он не проводится для удовлетворения только твоего желания вне зависимости от желания партнера, тем более вопреки ему), обычно, сопровождается прелюдиями, являющимися следствием проявления нежности. А это чувство парное, оно направлено на партнера, - это одна из самых ярких форм проявления того, что принцип любви к ближнему здесь выполняется, причем очень устойчиво по своей природе, так как твои действия в этом случае и тебе самому доставляют помимо духовного удовлетворения и физическое удовольствие, и вызывает такую же ответную реакцию.
Если признать такой акт греховным, то от него нужно либо отказываться, очень сильно обедняя тем самым свою эмоциональную жизнь, либо иметь очень большое количество детей (тогда уж, пожалуй, будет не до философии, (но, может быть, в этом и есть твое предназначение и счастье)). Так или иначе, на такое решается далеко не всякий даже глубоко верующий человек.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
