И.З. Серман - Русский классициз (1006452), страница 21

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 21)

В третьей части оды общиеположения державинской государственной философии под­тверждаются реальными образами русских политических деяте­лей, русских вельмож — героев добродетели, Якова Долгорукогои Петра Румянцева. Первая и третья части оды содержат и пря­мое изложение идей, общих положений державинской жизнен­ной философии, в сочетании с их конкретным, образным вопло­щением. Средняя часть вся заполнена картинами отрицаемого иосуждаемого поэтом образа жизни и общественного положениялюбимцев фортуны.Вся ода имеет ораторски-полемическое содержание и напи­сана в обличительных тонах. Это ода — спор с определенным202190Там же, стр. 87.Там же, стр.

431—436.противником. Уже первая строфа содержит совершенно точное,недвусмысленное заявление о позиции поэта:Не украшение одеждМоя днесь муза прославляет,Которое в очах невежд,Шутов в вельможи наряжает;Не пышности я песнь пою;Не истуканы за кристаллом,В кивотах блепгущи металлом,Услышат похвалу мою.Здесь намечена тема всей оды, ее главный тезис и выраженоотношение поэта к наружному блеску власти и к внутреннему,истинному содержанию деятельности вельможи.Противоречие внешнего и внутреннего, общественного поло­жения и нравственного облика составляет содержание этой оды;строфы 1—6-я настойчиво, с разных сторон, на отрицательныхпримерах доказывают неизбежность этого несоответствия, еслиположение вельможи противоречит его поступкам:Осел останется ослом,Хо"тя осыпь его звездами;Где должно действовать умом,Он только хлопает ушами.О! тщетно счастия рука,Против естественного чина,Безумца рядит в господинаИли в шумиху дурака.Полемическое задание державинской оды определяет автор­ское отношение к материалу, к выбору частных тем и образов.В первой части тема внешнего блеска и внутренней пустотыреализуется сначала в образе бездарно сделанной статуи, худо­жественная ценность которой равна нулю; эта контрастностьвнешнего величия и внутренней ничтожности подчеркнута на­меренным употреблением слова «кумир», высокого по самойсвоей природе, для обозначения статуи:Кумир, поставленный в позор,Несмысленную чернь прельщает...Лексический строй этих двух строк намеренно высокий, соб­ственно одический, даже несколько архаизированный.

Ведьв других одах того же времени, в «Водопаде» например, Державин употребляет слово «зрелище», а не «позор»; следовательно,в данном случае ему нужно было поддержать высокий лексиче­ский строй, чтобы усилить контраст между внешним величиеми ничтожеством внутреннего содержания. Следующие две строкипереключают строфу в другую тональность; в них нет уже тойвозвышенности и преднамеренной высокости, которая есть в двухпервых строках. Теперь речь идет уже о сообщении действитель­ных, а це мдимь1х фактов, об оценке с точки зрения цстины:91Но коль художников в нем взорПрямых красот не ощущает...Вслед за этим спокойным, внешне беспристрастным отноше­нием «художников», на котором основывается поэт, высказываясвое окончательное суждение, идут две строки, в которых вновьвысокий способ выражения должен передать всю силу негодова­ния, всю глубину отвращения, какое испытывает поэт при видеподобных «кумиров».

Поэтому здесь появляется риторическое,одическое обращение «се», появляется и архаизированный роди­тельный падеж, но все это в сочетании с противоречивым и посуществу и по стилистике образом позолоченной грязи (праха?):Сей образ ложныя молвы,Се глыба грязи позлащенной!В последней строке слова «грязь» и «позлащенная» взаимноконтрастны, они не поглощаются взаимно, а оттеняют и пред­ставляют собой вариации двух основных тем этой оды — «блеска»и «ничтожества» (грязи).В отличие от Ломоносова, у которого словесно-тематическаякомпозиция оды выражалась одним и тем же понятием и про­изводными от него словами, в державинскои оде, которая тожечасто строится на сочетании двух тем (обязательно контраст­ных), темы эти выражены бывают при помощи совершенно раз­личных понятий, образов и сравнений. У Державина единствооды становится единством смысловым, а не словесно-тематиче­ским, а его выражение — многообразным.

При этом в отличиеот Ломоносова Державина подстерегает опасность, от которойего предшественник сумел уберечься: поскольку у Державинатема оды выражается не одним-двумя определенными понятиямис их производными, а вариациями на тему, то поэт часто не удер­живается от прямого называния своей темы, от ее логико-умо­зрительного развития, от того, что позднее Белинский, в общемсправедливо, называл «реторикой».В «Водопаде» это контрастное сочетание двух тем выраженогораздо явственнее, чем в «Вельможе». Не только само назва­ние оды представляет собой метафору человеческой славы, нои вся ода целиком построена на контрастном изображении славыи пользы. Подобное тематическое соединение в истории оды рус­ского классицизма до «Водопада» нам неизвестно. Ломоносовмного писал в своих одах о славе; вообще слава — это одна изпопулярных одических тем, но в противопоставлении ее пользеона не разрабатывалась одическими поэтами.

Ломоносов посвя­тил соотношению пользы и красоты оду 1750 г.,22 но дал их нев противопоставлении, а в сочетании, как взаимно дополняющие22См.: И. 3. С е р м а н . Поэтический стиль Ломоносова. Изд. АН СССР,М.-Л., 1966, стр. 121-128.92понятия. Противопоставить славу и пользу решился толькоДержавин.О Румянцеве, который представлен в оде как воплощениеславы истинной, говорится в восьми строфах, объединенных ана­форическим началом («что»). Его слава — воинские подвиги напользу России, нации:Что орлю дерзость, гордость лунну,У черных и янтарных волн,Смирил Колхиду златорунну,И белого царя урон,Рая вечерня пред границей, 23Отмстил победами сторицей.Цветовая гамма этой строфы содержала понятные для совре­менников намеки на победы Румянцева над турками и прусса­ками. Соотношение между славой и пользой здесь вполне одно­значно; первая вытекает из второй, служит ей, поддерживаетсяею. Такая слава вызывает у поэта только чувство восхищения иглубочайшего уважения.

Румянцев в этой его оде (как и в дру­гих) выглядит героем добродетели во всех смыслах и живымупреком всем, кто от нее отступает. Но он выведен в этой одене только потому, что'на его примере можно было показать воз­можность союза пользы и славы, но еще и потому, что именноРумянцев казался Державину наиболее правомочным судьейдругого персонажа его оды — Потемкина.Центральный, программный эпизод в «Водопаде» содержитрассуждения некоего «седого мужа» (Румянцева) о соотношениипользы и славы:Блажен, когда, стремясь за славой,Он пользу общую хранилБлагословенна похвалаНадгробная его да будет,Когда не блеск его прельщал,И славы ложной не искал!О, слава, слава в свете сильных!Ты точно есть сей водопад.Он вод стремлением обильныхИ шумом льющихся прохладВеликолепен, светл, прекрасен,Чудесен, силен, громок, ясен;Дивиться вкруг себя людейВсегда толпами собирает;Но если он водой своейУдобно всех не напояет,Коль рвет брега, — и в быстротахЕго нет выгод смертным — ах!Не лучше ль менее известным,А более полезным быть..

,242324Г. Р. Д е р ж а в и н , Сочинения..., т. I, стр. 321.Там же, стр. 323.93В строфах, посвященных Потемкину, заметно очень резкоенесоответствие между изображением славы, блеска, великолепия,окружающих Потемкина, грандиозности его замыслов и бедностирезультатов. Слава и польза не всегда оказываются равновели­кими. Польза от дел и проектов Потемкина намного меньше егоприжизненной славы, блеска и величия его фортуны:Что ж нашу славу составляет? —задается риторическим вопросом Державин при виде могилыПотемкина и сам же отвечает на пего:Лишь истина дает венцыЗаслугам, кои не увянут;Лишь истину поют певцы,Которых вечно не престанутГреметь перуны сладких лир;Лишь праведника свят кумир!25Этим ответом поэт переносит решение вопроса о славе изсферы истории, в которой жил, действовал, мечтал и властвовалПотемкин, в сферу истины, где для всех людей есть одна мера,одна единая шкала ценностей. Однако сама же державинскаяода в гораздо большей степени прославляет Потемкина, чем Ру­мянцева.

Характеристики

Список файлов книги