Диссертация (Лингвокультурные коды в семантике лексико-фразеологических единиц военного сленга США), страница 8

Д. Арутюновой, основаны наобразе, однако если первая ведет образ в сторону смысла, второй ведет образ всторону стабилизации формы [там же: 337].Принципиальным отличием от образа и метафоры выступает выполняемаясимволом экстралингвистическая функция и его семантическая структура.Символ представляет собой единство трех компонентов – смысла, означающего иих семиотической связки, которая обеспечивает конвенционализацию символа.

Вэтом проявляется его сходство со знаком, также трехкомпонентным единством,сущность которого состоит в указании на конкретный объект. Символ же, помимоуказания,объединяетразличныехарактеристикиокружающегомиравопределенной культуре: «знаками регулируют движение по земным, водным ивоздушным путям, символы ведут по дорогам жизни» [Арутюнова: 340 – 342].ВрамкахВ. А. Масловалингвокультурологическогонаправлениярассматриваеткаксимволвлингвистикестереотипизированноеявление, характерное для любой культуры и закодированное в ее контексте[Маслова: 96].Сущность языкового символа, согласно указанному лингвисту, заключаетсяв приобретении языковой единицей символического значения.

Символ состоит изкомплекса значений, при этом прямое равноправно абстрактному: «абстрактнаяидея закодирована в конкретном содержании для того, чтобы выразитьабстрактное через конкретное, но и конкретное кодируется абстрактным, чтобыпоказать его идеальный, отвлеченный смысл. Таким образом, значение иабстрактного и конкретного обогащается: солнце есть символ золота, но и золотоесть символ солнца.

Но в своем единстве они дают новую амальгамированнуюсущность (от слова амальгама)» [там же: 97].40Согласно В. А. Масловой, выделяются следующие основные признакисимволов:1) образность, или иконичность;2) мотивированность;3) комплексность содержания;4) многозначность;5) расплывчатость границ значений в символе;6) архетипичность;7) универсальность в определенной культуре;8) пересечение символов в разных культурах;9) национально-культурная специфичность;10) «встроенность» в мифы и архетипы [Маслова: 98].Слово-символ в концепции В. А. Масловой представляет собой «банкданных», который может быть изображен в виде семантической спирали,включающей широкий спектр значений: от скрытых, потенциальных, неотраженных в слове, но выступающих его неотъемлемой частью, и шкалыразличных семантических заместителей, запрограммированной заменой одногозначения другим [там же: 97 – 98].В процессе познания и освоения окружающего мира человек наделяет всесуществующиеобъектыиявленияособымсемиотическимсмыслом,возникающим из небуквальных смыслов вещей.

Мир, таким образом, теряет своюматериальную природу и становится вторичным вследствие того, что объектыматериального мира обретают знаковость идеального мира и превращаются всимволы. Объекты, явления, процессы используются в новых смыслах: «такоеиспользование предполагает как бы определенную "идеализацию" объекта, его"трансляцию" из мира материального в мир идеальный» [Кубрякова: 96].Слова – имена символов в составе фразеологических единиц находятся вфокусе внимания исследований М. Л. Ковшовой, согласно мнению которой, вустойчивых оборотах сохраняются языковая функция и языковое значение иодновременно развивается в семантической структуре символьный компонент,41который транслирует культурную идею с входящим в нее ценностнымсодержанием [Ковшова: 27].

Лингвист склонна полагать, что символ служититогом смыслового развития знака в культурном пространстве, а в основе егосущности лежит не столько обозначение, сколько символическое отношение кокружающей действительности и преодоление смысловой определенности знака.Оптимальнымсредствомвыражениясимволическогозначениявыступаетестественный язык [там же: 27].В своих исследованиях символьного компонента фразеологизмов, которыесоотносятся с пищевым кодом культуры, М. Л. Ковшова указывает на особуюприроду символов культуры как знаковых постоянных, в структуре которыхпереплетается предметный образ и глубинный смысл. Реалия, входящая в составопределенной культуры, становится символом, когда приобретает особый смысли начинает служить знаковым заместителем этого глубинного смысла.О символьности свидетельствуют различные факты культуры, такие как ритуал,обряд, примета, обычай, текст и т.

д., в которых устойчивые значения реалийполучают глубинное отражение. Так, различные обрядовые и ритуальные обычаи,сказки, литература подтверждают тот факт, что в русской культуре пир являетсясимволом. В русском языке слово пир входит в состав ряда фразеологическихединиц (пир горой, задавать пир, пир на весь мир), в которых слово-компонентобретает устойчивый смысл торжества, семейного или общенародного праздника[Ковшова: 28].Символические значения слов представляют основной интерес дляисследователя соотношения единиц естественного языка и единиц кодовкультуры. Д.

Б. Гудков в ходе анализа имен, принадлежащих телесному, илисоматическому, культурному коду, подчеркивает, что, так как интересующиелингвиста лексические единицы включены в две семиотические системы(естественногоязыкаикультурногокода),онрассматриваетединицыкультурного кода как элементы вторичной семиотической системы, «отрешаясьпо возможности от их общеязыковых значений, которыми они обладают какзнаки первого уровня. Речь идет не об "индивидуальных" коннотациях слова, а42именно о системе взаимосвязанных символических значений, образующихособый тезаурус» [Гудков, 2004: 41].Согласно Д. Б.

Гудкову, описание вербальных единиц культурного кода иих символического значения неизбежно требует рассмотрения базовых проблемтеории семантики, связанных с неоднозначно трактуемыми определениями, вчастности, такого понятия, как коннотация. Лингвист, осуществив краткий обзорсуществующих дефиниций, отмечает, что «понятие коннотация в последнеевремя превратилось в универсальную отмычку, позволяющую легко открыватьдвери, замкнутые доселе для пытливого научного ума, в нечто, дающеевозможность объяснить все то, что традиционному объяснению не поддается»[Гудков, 2004: 43]. Д.

Б. Гудков определяет коннотацию как закрепленные заязыковой единицей непонятийные дифференциальные признаки стоящей заней совокупностипредставленийисследовании вербализацииикультурныхпротивопоставляеткодоввденотативноесвоемзначениеслова («естественноязыковое») и коннотативное (значение культурного кода) [тамже: 47].Основным типом коннотативного значения выступает символическоезначение.О.Г.Пестоваподразумеваетподданнымпонятиемтипконвенционально обусловленного значения, образовавшегося на основаниимеханизмовметафоризациииметонимизации,вкоторомнаименованиеконкретного предмета выступает в качестве означающего для абстрактногозначения» [Пестова: 92].1.3.2. Роль стереотипа в семантике лингвокультурных кодовОдной из главных задач в исследовании механизма взаимодействия языка икультуры этноса обращением к информации, закрепленной в различныхлингвокультурных кодах, выступает экспликация языковых стереотипов.Первым термин «стереотип» использовал У.

Липпман в 20-е годы XX века.В трудах американского социолога под стереотипами понимаются некие модели,43«картинки мира» в сознании, которые определяют отношение к жизни человека,имеют упорядоченную структуру, культурно-детерминированный и упрощенныйхарактер. Благодаря наличию в сознании человека этих мнений об объектах иявлениях происходит формирование представлений еще до непосредственногоознакомлениясфактамиокружающейдействительности,чтопозволяетэкономить ресурсы времени и интеллекта в процессе социализации и осмысленияреальности [Липпман: 110]. Основным предназначением стереотипов служитвосполнение отсутствующей информации. По У. Липпману, стереотипы призваны«…маркировать объекты либо как знакомые, либо как странные и необычные,усугубляя различия по этому параметру: слегка знакомое подается как оченьблизкое, а чуть-чуть странное – как абсолютно чужое».

Стереотипы прочнозакреплены в сознании человека, служат «ядром личной традиции» и «способомзащиты положения в обществе», поэтому любое их изменение воспринимаетсякак «атака на основы мироздания» [Липпман: 104 – 109].Согласнообъективный,У.Липпману,частичнофеноменобъективныйстереотипаиоднозначнорассматриваетсяложный.как«Системастереотипов, возможно, является стержневой в нашей личной традиции, оназащищает наше место в обществе... а также сохраняет время в нашей занятойжизни и помогает нам спастись от сбивающих с толку попыток увидеть мирустойчивым и охватить его целиком» [там же: 95, 114].Одним из фундаментальных положений концепции У.

Липпмана являетсякультурнаядетерминированностьстереотипов.Фиксируяпредставлениямассового сознания, стереотипы находят воплощение в символах культуры.В трудах этнолингвиста Е. Бартминьского стереотип – это язык культуры инеотъемлемая часть языковой картины мира этнической общности, «субъективнодетерминированноеописательныеистолкованияипредставлениеоценочныепредмета,признакидействительностививкотороерамкахкоторомявляетсясоциальнососуществуютрезультатомвыработанныхпознавательных моделей» [Бартминьский: 7].