Том 1. Классические теории через призму социологического воображения (С.А. Кравченко - Социология), страница 97

При этом одни формызнания более или менее адекватно отражают существующиереалии, другие же — не изменились под влиянием трансформации среды и не способны адекватно интерпретироватьсоциум.Релятивизм знания имеет социальную и экзистенциальную обусловленность. Социолог подчеркивает: «Подходк проблеме, плоскость, в которой ставится проблема, уровеньабстракции, а также конкретизации, к которому в каждомданном случае стремится исследователь, — все это обусловлено социально и экзистенциально»2.Здесь возникает весьма трудная проблема амбивалентности многообразия знания: с одной стороны, сама динамикасоциума обусловливает сосуществование разных, подчасконкурирующих форм знания, а с другой — как сохранитьсобственно научность в «систематизации сомнений», где жекритерии достоверности знания, каковы методы его анализа?Социолог применяет неординарное мышление, чтобывыйти из этой непростой ситуации.Критерии достоверности знания и методы его анализаКо всем формам знания, включая ложное сознание,К.

Маннгейм подходит исторически и с позиций экзистенциального существования его носителей, а также с позицийдинамики системы ценностей, применительно к которойопределяется истина или ложь.Социолог считает, что «причиной “односторонности”и “ложности” является не намерение скрыть подлиннуюситуацию, а различие в структуре сознания различных1 Манхейм, К. Идеология и утопия // Карл Манхейм. Диагноз нашеговремени. М.

: Юрист, 1994. С. 49.2 Там же. С. 232.443по своему положению в социально-исторической сфересубъектов»1. Именно под влиянием этих факторов на протяжении человеческой истории критерии истинности знанияменялись неоднократно.Изначально в поисках истины люди обращались к Богу.Затем к идеям, основанным на чистом созерцании. Далее,критерием истины все более становятся «законы» бытия.В марксизме этот критерий дополнялся методом разоблачения идей противника как «идеологических», т.е.

ложных.Подвергая критике все эти подходы, К. Маннгейм отмечает, что знание становится ложным, извращенным, когдаоно, не зависимо от искренних намерений интерпретаторовили их социальной позиции, не может достоверно отображать социальные явления.«С того момента, когда в принципе все партии обретаютвозможность анализировать мысль противника в аспектеее идеологичности… проблема ложного сознания, проблемадействительного и пр. обретают совершенно новый смысл» —необходимо обладать, продолжает социолог, — «достаточным мужеством для того, чтобы подвести под понятие идеология не только позицию противника, но и все возможныепозиции, в том числе и свою собственную»2.Это воистину неординарная мысль включает самокритику собственной позиции: необходимо в принципе «отказаться в своем исследовании идеологии от стремленияк “разоблачению” (это тем более необходимо, что для разоблачения чужой позиции необходимо абсолютизироватьсобственную)»3.

И далее: «вообще не ставится вопрос о “правильности” рассматриваемых “идей”, а в каждом данном случае все дело сводится к установлению связей, существующихмежду структурой сознания и социальной ситуацией»4.Еще один методологический принцип социологии знаниясостоит в том, что необходимо «оставить в стороне проблемуистины в ее абсолютном смысле и исходить из той ситуации,которая сложилась в современной науке, т.е. из того факта,что в настоящее время и в историческом прошлом выяви-лись те связи, которые никогда раньше не прослеживалисьс такой полнотой»1.В этом контексте социология знания представляет собойинструментарий познания динамичной жизнь, и социолог,соответственно, с позиций своего инновационного мышления обосновывает критерии валидности динамичного знания.

Их несколько и они работают лишь в системе.Среди них:— наличие эмпирического материала, позволяющего,в частности, выявлять меру соответствия социологическогоинструментария тому, что исследуется, измеряется. Социолог отмечает: «развитие теоретических наук непосредственнозависит от развития наук эмпирических»2;— необходимо использовать академическую интерпретацию эмпирического материала. «В каждом обществеесть социальные группы, главная задача заключается в том,чтобы создать для данного общества интерпретацию мира».Что особенно важно при этом — характерной чертой их мышления является «относительная отдаленность от открытыхконфликтов повседневной жизни», т.е.

оно «академично»3.Социолог верит в особые способности интеллигенции, которая потенциально может освободиться от привязанностимышления к своему экзистенциальному существованиюи тем самым адекватно интерпретировать реалии, по крайней мере, в определенный исторический отрезок времени;— ликвидация монополии церковной интерпретациимира и конкуренция интеллектуалов в отстаивании различных идей: «Каждая оппозиционная группа получилавозможность открыто заявить о своих, противоположныхсуществующим смысловых значениях, соответствующихее собственному пониманию мира. Тот, кто для одних былкоролем, был для других тираном»4;— необходимо выявлять базовые ценности, а такжелатентные мотивации, стоящие за ними, которые представляют коллективное бессознательное: «Исследование объектане есть изолированный акт; оно происходит в определенном1 Манхейм, К.

Идеология и утопия // Карл Манхейм. Диагноз нашеговремени. М. : Юрист, 1994. С. 220.2 Там же. С. 70—71.3 Там же. С. 71.4 Там же. С. 73.1 Манхейм, К. Идеология и утопия // Карл Манхейм. Диагноз нашеговремени. М. : Юрист, 1994. С. 76.2 Там же. С. 241.3 Там же. С. 13.4 Там же. С. 25.444445контексте, на характер которого влияют ценности и коллективно-бессознательные волевые импульсы»1;— учет фактора коллективности знания, включающегокомпонент бессознательного: «Знание является по своейсущности знанием коллективным (мышление одинокогоиндивида — лишь частный случай, возникающий на позднейстадии развития), оно предполагает наличие некоего совместного знания, вырастающего прежде всего из совместногопереживания, подготовленного в сфере бессознательного»2;— важным методом разоблачения односторонностизнания является политическая дискуссия: «Политическаядискуссия с самого начала есть нечто большее, чем теоретическая аргументация; она срывает маски, открывает неосознанные мотивы, связывающие существование группы с еекультурными чаяниями и теоретической аргументацией»3.— учет значимости теологического знания.

Хотя ононе способно схватывать социальные инновации, тем не менее,теологические истины содержат интуитивные прозренияи глубокие метафизические догматы, указывают гуманныенаправления, по которым следует оценивать добываемыезнания;— необходимо принять во внимание знание группы, являющейся своеобразной социальной матрицей современнойжизни. Знание группы, разумеется лишь часть социальногознания. Но оно представляет своего рода документ, по которому можно сделать представление о духе эпохи в целом;— следует рассмотреть знание как функцию социального мира. Это предполагает использование своеобразногометода, согласно которому анализ идей и мнений осуществляется «не посредством прямого понимания», а «обходнымпутем»: основан «не на их имманентной сущности, а на социальном положении субъекта, что мы интерпретируем их какфункции его социального бытия»4.— необходимо принять во внимание, что «значениесоциального знания увеличивается пропорционально необходимости вмешательства в социальный процесс и егорегулирования»5.

Из этого следует, что по функции знания1 Манхейм, К. Идеология и утопия // Карл Манхейм. Диагноз нашеговремени. М. : Юрист, 1994. С. 15.2 Там же. С. 32.3 Там же. С. 40.4 Там же. С. 57.5 Там же. С. 7—8.446можно судить о характере социальных структур и о мирев целом;— наконец, социологическим компонентом критерияистины социолог называет «демократическое требованиеобщезначимости»1. Представляется, сегодня социолог быособо отстаивал бы значимость данного критерия в контексте предпринимаемых попыток нигилистического пересмотра истории Второй мировой войны.Амбивалентность последствий многообразия системзнанияЕсть и другая весьма трудная проблема амбивалентностимногообразия знания: это конкретные последствия для социума данного процесса.

И в этом случае социолог проявляетнеординарность своего социологического мышления и воображения.С одной стороны, демократическое общество предполагает наличие разных конкурирующих систем знания. Конкуренция знания, считает социолог, выступает «в качестведвижущего импульса» в различных интерпретациях мира.Однако, с другой стороны, слишком большое их количествоможет стать фактором социального напряжения и конфликтов. У людей возникает проблема выбора конкретного знания, его неопределенность может привести к аномии. «Чрезмерное количество противоречивых источников, из которыхв одном и том же обществе возникают различные смысловыезначения применительно к данному объекту, ведет в конечном итоге к распаду любой системы смысловых значенийвообще2». Тому способствует и плюрализация ценностей,происходящая без необходимой новой системы регулирования этих ценностей.«Рано или поздно все станут неврастениками, посколькузатруднен разумный выбор в хаосе противоречивых и непримиримых ценностей… — отмечает К.

Маннгейм. — Невозможно представить себе человека, живущего в полной неуверенности и с неограниченным выбором»3.Более того, борьба социальных групп, связанная с разоблачениями ложного сознания латентно ведет не к истине,1 ТМанхейм К. Диагноз нашего времени // Карл Манхейм. Диагнознашего времени. М. : Юрист, 1994.

С. 143.2 Там же. С. 25.3 Там же. С. 436.447а к иррационализации общественной жизни вообще. «Процесс выявления проблематичных элементов мышления,который латентно шел с начала Нового времени, завершилсякрахом доверия к мысли вообще. То обстоятельство, что всебольшее количество людей ищет спасения в скептицизмеи иррационализме, отнюдь не является случайным, болеетого, оно неизбежно»1.Все эти проблемы входят в предмет социологии знания.Оценка идей и мнений через призму специфики мышленияи знанияВ самом общем виде идеология, по К. Маннгейму, — отражение современной действительности правящими социальными группами, которое своими корнями уходит в системуидей, относящуюся к прошлому. При этом социолог выделяет два типа идеологии — частичная идеология и тотальная идеология.Понятие частичной идеологии означает то, что «мыне верим определенным «идеям» и «представлениям» противника, ибо считаем их более или менее осознанным искажением действительных фактов, подлинное воспроизводствокоторых не соответствует его интересам.