Автореферат Шкель (Авторитаризм в постсоветских государствах Центральной Азии и Кавказа - факторы устойчивости и режимной динамики), страница 6

Во втором случае в ситуации высокой конкуренции элит всочетании с патримониальной институциональной средой приводит катомизации элит, которые получают максимальную степень автономии,опираясь на свои ресурсы и локальные патрональные сети. Не подчиняясь ницентру, ни конкурирующим элитам они вступают друг с другом в борьбу помодели «войны всех против всех».

Фактически данный режиматомизированного партикуляризма означает ситуацию гражданской войны ивременногораспадагосударственности.Таджикистанвпериодпротивоборства между региональными элитами в 1992-1997 гг. наиболеенаглядно представляет суть данного режима, когда региональные лидеры иполевые командиры, основываясь на силовых ресурсах и личных локальныхпатрональных сетях, вступили в долговременную силовую схватку друг сдругом. Однако Таджикистан отнюдь не является единственным18исключением,осуществившимрежимнуютрансформациючерезатомизированный партикуляризм.

В более короткие хронологическиепериоды данный режим наблюдался также в кавказских республиках. В этойсвязи автор считает, что выделять данную режимную форму в рамкаханализа постсоветских политических процессов вполне целесообразно иоправданно.Неопатримониальный характер управления в зависимости от степениконкуренции элит приводит к двум возможным режимным типам:неопатримониальному авторитаризму или неопатримониальной полиархии.При низкой конкуренции элит возникает неопатримониальный авторитаризм,что означает наличие доминирующего актора, опирающегося на патронклиентистские сети и монополию на материальные ресурсы.

Возникновениепараллельных патрональных сетей, вышедших из-под контролядоминирующего игрока, характеризует режим патримониальной полиархии.Это приводит к более конкурентной электоральной борьбе часто снепредсказуемым электоральным исходом. В отличие от институциональнойполиархии в данном случае при высоком уровне конкуренции основнымиполитическими игроками остаются патрональные сети, расколотые поклановым, субэтническим, региональным или олигархическим основаниям.Доминирующими типами партий являются клиентистские.

Режимнеопатримониальной полиархии максимально соответствует гибридной(переходной) форме, включающей в себя элементы демократии. Однакодефектное функционирование демократических институтов не позволяетпричислить эту режимную форму к разряду демократии и более логичнорассматривать ее как разновидность авторитаризма.Наконец, при сильных формальных институтах возможны режимы ввиде институционального авторитаризма или институциональнойполиархии.

В обоих случаях элита имеет минимальную автономию. Однако вусловиях низкого уровня конкуренции отсутствие автономии элит означаетне подотчетность их обществу, а подчинение аппарату доминирующейпартии. Данный режим соответствует советской системе партийнойкоммунистической монополии и являлся стартовой точкой трансформациивсех постсоветских государств. Развитие институционализации и легальнорациональной бюрократии при высоком уровне конкуренции элит рождаетрежим в виде институциональной полиархии, максимально приближенныйпо набору параметров к модели, которую в рамках электоральных типологийпринято обозначать в качестве «электоральной демократии».

Из всехпостсоветских государств на современном этапе данный режимсформировался только в трех государствах Балтии.Операционализацияпонятия«уровеньконкуренцииэлит»производится на основе официальных результатов электоральных исходов.Большая доля голосов за оппозиционных кандидатов является маркером,указывающим на значительный уровень элитной конкуренции. Низкиепоказателиальтернативногоголосованияпозволяютсделатьпротивоположноеутверждение.Хотявавторитарныхрежимах19электоральные предпочтения избирателей нередко искажаются, самавозможность правящей бюрократии манипулировать электоральнымирезультатами говорит об ее административном могуществе и способностиподавить элитные расколы, даже если они наличествуют.

Таким образом,официальные результаты избирательного процесса на выходе даютинформацию о том, насколько инкумбент контролирует альтернативныепатрональные сети и способен предотвратить прорыв аутсайдеров впубличное политическое пространство.Электоральным порогом, определяющим низкий уровень элитнойконкуренции, предлагается считать победы инкумбента с результатом неменее 65% поддержки избирателей. При оценке выборов легислатуры, этоозначает, что возможность инкумбента обеспечить контроль над 65%местами депутатского корпуса говорит о низкой элитной конкуренции. Этотконтроль инкумбент может реализовать как посредством доминирующегопредставительства «партии власти», так и с помощью конгломератасоюзнических партий (картеля) и аффилированных с инкумбентомкандидатов-одномандатников, избранным по мажоритарным округам.

Это жезначение является показателем низкого уровня элитной конкуренции приэлекторальном исходе президентских выборов. Факт победы кандидата споддержкой избирателей не менее 65% говорит о низкой элитнойконкуренции. Исход президентских выборов, при которых победительполучил менее 65% голосов избирателей, указывает на сохранение высокойконкуренции элит.Вторую переменную, указывающую на соотношение формальных инеформальных институтов, ограничивающих автономию элит, предлагаетсяоперационализировать посредством данных об уровне коррупции. Дляоценки этого показателя используются индексы Всемирного Банка (WB)(Control of Corruption Index) и данные центра Transparency International (TI),ежегодно публикующего рейтинги стран, распределенных согласноразработанному специалистами этого центра «индексу восприятиякоррупции» (Corruption Perception Index).С целью надежности измерения автор исходит из принципа равнойценности обоих индексов.

Это означает, что для причисления режима кразряду институционального, равно как и к неопатримониальному,соответствующие индексы не должны противоречить друг другу. Приналичии противоречий фиксируется тот показатель, который является болеенизким, исходя из допущения, что наличие сильных формальных институтовявляется менее реалистичным фактом, требующим признания большинствомэкспертных служб, а не только отдельными из них.Кроме этого, вводится ограничение хронологического порядка.Поскольку формальная институционализация требует времени, к разрядуинституциональных относятся только такие режимы, относительно которыхсоответствующие индексы наблюдаются не менее чем на протяжении пятилет.

Данное ограничение позволяет избежать ошибок измерения, которые20могут быть вызваны определенными ситуативными факторами, которыеслучаются в процессе общественного развития.Если рассмотренные индексы вполне релевантны для разграничениярежимов на неопатримониальные и институциональные, то грань междучистым патримониализмом и неопатримониальной формой авторитарногорежима количественной методикой оценить весьма сложно. Поэтому дляидентификации этого рода режимов используются качественные показатели.Критерием определения султанизма предлагается считать наличиеправовой нормы, закрепляющей пожизненный статус главы государства.Посредством этого правитель фактически освобождает себя от ограничения ввиде выборов, что приводит к особой логике функционированияавторитарного режима.

В отсутствии необходимости подтверждать свойстатус доминирующего игрока, правитель минимизирует свою зависимостькак от общества, так и от подчиненной ему клиентуры, превращаясь вабсолютного деспота, вполне сопоставимого с классическими моделяминеограниченной монархии.

Среди постсоветских стран Центральной Азии иКавказа подобная норма была принята только в Туркменистане в 1999 г. вотношении президента С. Ниязова и действовала вплоть до его смерти в 2006г. Таким образом, режим Туркменистана в период 1999-2006 гг. можноопределить как султанистский.Атомизированный партикуляризм также невозможно определить спомощью количественных процедур, но легко фиксируется на основеэкспертных данных. Понимая данный авторитарный режим какмаксимальный уровень персонализма при высокой элитной конкуренции, чтоприводит к ослаблению центральной власти и силовому противостояниюмежду главными политическими игроками, в данной работе фиксируетсяналичие данного режима при условии открытого военного конфликта врамках отдельной политии. Другими словами, рамки начала и окончаниягражданской войны, либо локального ограничения силового конфликта,являются вполне четкими параметрами, позволяющими определить режим встадии атомизированного партикуляризма и время перехода его в другуюфазу.В период постсоветского развития государств Центральной Азии иКавказа режим атомизированного партикуляризма фиксируется в трехслучаях.

1. Азербайджан пережил этот режим в период противостоянияполевых командиров с президентом страны А. Эльчибеем (1992-1993). 2.Грузия прошла фазу атомизированного партикуляризма в периодпротивостояния полевых командиров с президентом страны З. Гамсахурдия(1992). 3. Таджикистан был ввергнут в гражданскую войну междурегиональными элитами. Это событие можно оценить в категорияхатомизирвоанного партикуляризма.Во втором параграфе «Динамика режимных трансформацийпостсоветских стран Центральной Азии и Кавказа» разработаннаятипология и критерии измерения используются для кодирования режимныхформ постсоветских государств исследуемого региона и анализируется21режимная динамика изучаемых случаев в период их независимогополитического развития.На основе проведенного анализа режимной динамики постсоветскихгосударств Центральной Азии и Кавказа удалось выявить следующее.С точки зрения количества режимных переходов все восемь государствдемонстрируют разный уровень устойчивости: от одного режимногоперехода в случаях Узбекистана и Армении, до пяти в Грузии.