Диссертация (Интроекция противоречий кризиса культуры в структуру личности), страница 6

Более того, идея превалированияцивилизации над культурой смыкается с представлениями о кризисе какпериоде культурной исчерпанности в том смысле, как это понимал О.Шпенглер, например.29В фундаментальных исследованиях Н. Бердяева [39; 42], К. Ясперса[398] тема превалирования цивилизации над культурой звучит каксимптоматикакризиса,ипозжедругимиавторамивноситсявтипологические признаки при его оценке. Наряду с позитивными явлениямицивилизации,отмечалосьеедеструктивное«транскультурное»,повыражению Б. Маркова, влияние. [214]. В 1990-х годах стало разве что непопулярным заключение, подобное тому, что дает С.

Дудник: «Произошелраскол фундаментального значения изначально единого человеческого бытияна культурные и цивилизованные потоки с усиливающейся во времени ихдивергенцией»[132,c.134].Болеетого,Ю.Солонинотмечает:«Большинство согласно, что современный кризис определяется не переходомот одного типа культуры, исчерпавшей свойственный ей потенциал, кдругому типу, а принципиальным вырождением культурной перспективы».[300, с. 131].С самоочевидным фактом, что произошедший на рубеже XIX – XXвеков кризис культуры абсолютно неординарен и не имеет буквальныхисторических аналогов, невозможно не согласиться.

Одним из существенныхегоотличийсталасамавозможностьзадуматьсянетолькоонепосредственном моменте, но и о некоторых предшествующих событияхистории культуры как кризисах, после чего возникли попытки выстроить ихнекую типологию. Однако даже в том случае, если теоретические построенияна данную тему оказались внутренне несамопротиворечивыми, они не могутдать ни исчерпывающее определение понятия «кризис культуры», ни, темболее, объяснение взаимосвязи кризисных этапов друг с другом. В той илииной степени они «привязаны» к историческому моменту их возникновенияи исходят из специфики времени протекания.Рефлексия на тему кризисности развития культуры инспирировалапоявление близко лежащего по смыслу пласта исследований.

Со второйчетверти XX века значительно увеличивается количество работ посвященныхтемам кризиса человека массовой культуры (Х. Ортега-и-Гассет [247]),30кризиса технократизма (Л. Мамфорд [210], Э. Фромм [333]), либерализма (К.Поппер [262]), духовного «измерения» человека (Г. Маркузе [218]) и томуподобное. С конца 1960-х годов особенно актуальной становится темакризиса личности (Э. Эриксон [286]). Вместе с тем, чем ближе к концу XXстолетия, тем больше подобная проблематика начинает рассматриватьсянезависимо от событий, непосредственно инициировавших рефлексию вкатегориях кризиса. К примеру, современные исследования кризисаидентичности(В.Малахов[204])трактуютданноеявлениекаксамостоятельный феномен, не имеющий связи с кризисом культуры рубежаXIX – XX веков.Так называемая постмодернистская мысль хотя и была во многихслучаях ретроспективной, но «проскальзывала» сквозь события кризиса,задерживаясь, в крайнем случае, на философии Ф. Ницше.

Таковыпостмодернистские темы «смерти субъекта» (Ж. Деррида [126] и Ж. Делез[119; 120]), секуляризации (П. Бергер [32; 33]), росте внимания к вопросамповседневности(лозунгР.Уильямса«Культураобыденна»[450]),углубляющейся дифференциации во всех сферах общественной жизни (Н.Луман [198; 199]) неопределенности и риске (У. Бек [24]), плюралистичностивыбора, товарного фетишизма и семиотической редукции символического(Ж.

Бодрийар [47]), утраты смысла (постмодернизм в целом). Личностьобъявили индивидуальностью, продуцирующей коммуникации (Ю. Хабермас[343]), оказавшейся в плену эстетизма и тиражирования (У. Эко [381; 383], В.Беньямин [29; 30]), и собственной сексуальности (М. Фуко [397]).Несмотря на крайнюю специфичность отдельных исследований,указанный спектр тем имеет, по крайней мере, один общий знаменатель.Практически все из них прямо или косвенно указывают на «культурноезаболевание» субъекта постмодерна, выражающееся в возникновениифеномена кризисного сознания.

Его наличие является общей типологическойхарактеристикой всех кризисных состояний в культуре.31Вкачествеобъектаисследованиякризисноесознаниебылосформулировано в известных аналитических работах. Например, егопризнаки изучались Ж. Легофом [168] и Й. Хейзинга [348; 349]применительно к позднему средневековью. В работах А.

Швейцера [359; 360]и К. Манхейма [211; 212] это понятие получает дополнительное обоснование.В данных исследованиях можно усмотреть косвенную взаимосвязькризиса культуры как тяжелого переходного состояния от одной формыкультуры к другой, с его отражением в кризисном сознании, котороефиксируетсявсвидетельствахсовременниковпереходныхсобытий.Относительно устоявшимся можно считать и такое родственное понятие, какменталитет кризиса, связанное с понятием аномии.

Менталитет, как полагалипредставители «школы анналов», в обычных условиях способствуетподдержаниювсоциумепреемственностиегосуществования,даетвозможность осознавать свое социальное окружение и себя в нем (Л. ЛевиБрюль [184; 195], Л. Февр [322], М. Блок [44; 45]). Социальные кризисыхарактеризуются разрушающим воздействием на ментальность, в результатекоторого исчезает ее сплачивающе-унифицирующая роль, что в итогечревато разрушением самой социальной общности.

[См. 103; 104; 105; 108;245]. Не поддающийся сиюминутному осмыслению поток новейшихценностно-смысловых открытий провоцирует состояние социальной аномии(Э. Дюркгейм [137], Р. Мертон [223]).Переходные исторические ситуации являются наиболее сложными сточки зрения возможностей адаптации человека и общества к меняющимсятребованиям времени. В качестве главных особенностей кризиснойментальностиуказываютмировосприятия.[215].непрерывнуюВтакихизменчивостьусловияхивозникаетмозаичностьощущениенеустойчивости, негарантированности выживания и катастрофизма.Внешниепризнакикризисногосознаниядетальноописанывисследованиях психологической направленности (В. Ромек [278], Л.Штруден [375], Б. Тенюшев [309]). Прежде всего, в них рассматривается как32кризисное сознание влияет на негативные изменения личности.

Онопорождает разрушение чувства целостности, провоцирует разрыв междусобственной жизнью и жизнью окружения. Параллельно с этим происходитраспад системы ценностей и блокада смысла жизни, что деструктивносказывается на стимулах к деятельности. Такие состояния сопровождаютсячувствами отчужденности, безнадежности, беспомощности, печали, гнева.Приведенный ряд может быть дополнен. Раскрытие чувства тревоги,предпринятое П.

Тиллихом [311], весьма показательно. Это чувствовыражено,попротиворечивостиегомнению,всобственногоглубокомпереживаниисуществования.человекомДополнениекпсихологическим оценкам можно найти и в социологических исследованиях.Например, И. Попова исследует в качестве признака кризисного сознаниянеуверенность в будущем [261].С. Яворская предполагает две модели кризисного сознания –теоретическое и массовое [393].

Скорее всего, это утверждение не совсемкорректно. Формы выражения кризисного сознания могут быть обнаруженытолько в поведении (реакции) индивидуумов, групп индивидуумов и масс. Всвою очередь такое поведение может быть зафиксировано непосредственнымнаблюдением (включая самонаблюдение) и отражено в личном опытесамовыражения (будь то дневник, произведение литературы или искусства),в эмпирических исследованиях и теоретических построениях. Именно потаким сведениям мы и можем определить признаки кризисного сознания и внекоторых случаях по ним констатировать кризис культуры.Современная философия сознания, точно так же, как и общая теориякризисов культуры, испытывает определенные трудности в разработкеединых концепций на свой счет.

По замечанию Е. Шульги, «предложитьнаиболее адекватную теорию, пригодную для философского обоснованияцелостной (или, например, единой) теории сознания (если допуститьреальность таковой) – дело довольно сложное и в настоящее время вряд лиосуществимое» [376, c.198].33Помимо многочисленных и вполне устоявшихся положений теориисознания существует множество вопросов, остающихся без точного ответа.Некоторые из них были сформулированы достаточно давно, и еще Т. Гекслипризнал, что сознание, нельзя считать ни материей, ни силой, и какой-либопроизводной от того или другого.

Это предположение до сих пор актуально ипо-прежнему означает, что сознание – совершенно исключительныйфеномен, исследование которого необыкновенно затруднено. Вне всякихсомнений, современный уровень знаний позволяет значительно большее, чембыло доступно во времена Гексли: судить о состояниях сознания,устанавливать границы нормы и отклонений, корректировать некоторыепроцессы и даже создавать модели, репрезентирующие вероятную структурусознания.Однако до сих пор остается неустановленными многие нюансы того,как именно осуществляется взаимосвязь мозга и сознания, ибо сознаниеотражает не сами по себе состояния мозга, а мир и субъект-в-мире.

Несмотряна все усилия и физиологии, и психологии, и целого ряда философскихнаправлений, проблема исследования сознания существует и имеет, какминимум, два аспекта. В настоящее время доподлинно не известны ни способупорядочивания сознанием эмпирически полученных данных о мире, нисущество качественно-количественных характеристик результата – объема иполноты содержания сознания. Сознание нельзя «измерить», возможнынекоторые модели, при помощи которых открывается лишь приблизительнаяперспективаинтерпретацийструктурсознанияивидовегофункционирования.Детальное рассмотрение вопроса ведет к обнаружению значительноболее глубоких пластов проблемы. Стало банальным представление,согласно которому сознание представляет собой трехчастную структуру,состоящую из рассудка, разума и самосознания.